Плановый квадрат Л4С/3.
Космический партнер, окончательный текст
по ФЕЕчиф способом Психомат СРС.
Непредвиденные затруднения, о которых известил шестой информационный синтез: интеллект чужеземца во многом недооценивался. Результат съема с интеллигенцметра позволяет сделать вывод, что пришелец-гигант неспособен на контакт с нашей жизненной цепью. Следовательно, синхронизация с вторгшимися, как и прежде, невозможна.
Высшая опасность для жизненной цепи не устранена! Выбросы энергии увеличиваются. Опустошительные разрушения вокруг металлического гиганта. Поля рецепторов разрушены на еще большую глубину.
ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ устанавливает в области контакта вплоть до седьмого расстояния большое спокойствие. Все системы нашей жизненной цепи возвращаются в самих себя. Расплавление пришельца — предмет ближайшего решений. Но интеллект парабионтов находится под охраной закона.
Во избежание дальнейших дисгармоний ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ сосредоточивает в контактном пространстве скопления энергии. Приращение кинетической энергии предоставит гиганту достаточно времени, чтобы без потерь закончить пребывание в нашей жизненной цепи.
103/ФЕЕмио.2/IX.
Плановый квадрат М9Р/2-5
М. И. Кайет
Сто пятьдесят часов уже минуло.
В разгаре старта Кой прервал привычное молчание:
— Гм… Ривин! Взгляни на это!
— Что-нибудь не так? — отозвался Лут из своего угла. Оттуда он не мог видеть приборы.
— Знаю, — ответил Ривин из глубины своего контурного кресла, — ты имеешь в виду гравиметр и тахометр. Полная диспропорция. Для непрерывной силы тяги мы чересчур быстры, — добавил он громко для Лута, — выглядит скорее как баллистическая кривая, как будто нас выстрелили прямо из пушечного жерла.
— И что дальше?
— Нам не надо ничего предпринимать. Автопилот знает, что нужно. Вычислитель столкнется со странностями. Это твой хлеб, Кой, скоро у тебя будет предостаточно времени прочистить транзисторы. Тристан может помочь.
— Вычислитель… Странности? — спросил Кой после минутного раздумья.
— Ладно, — ответил Ривин миролюбиво, — я даже не могу винить тебя. Это вычислительный агрегат. — Ривин готовился выверять совпадение штрихового креста главного экрана с точкой, в которой наша станция находилась свыше ста тридцати часов. — В противном случае ты имеешь возможность обогатить теорию относительности на один вариант, — добавил он, но его внимание было больше сосредоточено на уровне, который не поддавался регулировке. — Как экзальтированная дева! — выругался он.
— Этого Кой не заслужил. — Тристан решил, что друга надо защитить.
— Тихо! — прогремел Ривин, он заметно разволновался. Наступившее молчание было данью неловкости.
«Сто тридцать часов, — думал я, — только сто тридцать!» Линии градусной сетки перечеркивали ландшафт, который так искусно замаскировался от нас в своей неприступности. Сейчас, на расстоянии, он мне вдруг представился на удивление близким, понятным.
— Вот она, возможность! — неожиданно обозленно выкрикнул Лут и вырвал меня из моих бесплодных рефлексий. — Я точно так себе все и. представлял!
Причину его гнева распознать было нетрудно: в визире он держал место старта. Там, где сходились главные координаты, — и только там! — на поверхности планеты находилось округлое туманное поле. Не очень броское на такой дистанции, но четко очерченное и большой плотности.
— Гм, — высказался Ривин, словно мимоходом, не отрывая взгляда от пульта юстировки, — несомненно, я менее скептичен, чем ты, но в конденсатный туман как следствие нашей посадки и старта я тоже не верю. Ты считаешь, что это по нашему адресу?
Я тоже вспомнил слова Лута: «Как будто кто-то хотел помешать тому, чтобы мы о них узнали что-нибудь».
Лут затряс головой.
— Я уже почти ничего не оспариваю, — сказал он недовольно, и продолжал с редкой непоследовательностью: — Как они могут быть такими негостеприимными? Мы идем на любые усилия, чтобы не причинить никому из них вреда. А они?… Я больше не верю в существование тех, кого мы там видели. Откуда мне знать, что это было? Призрачные галлюцинации, в лучшем случае игра оптических законов отражения. — Он взглянул на гравитрон и принялся отстегивать привязной ремень.
Ривин посмотрел вдогонку Луту задумчиво, когда тот прямо-таки выталкивал свое могучее тело из кабины.
— Он уверен в обратном, — сказал он больше самому себе. Но Лут тут же снова появился, согбенный, у переборки.
— Всего, что мы достигли, удручающе мало: некоторые впечатления, с которыми никуда не сунешься, несколько маленьких шариков из кулака Коя и нечистая совесть, — бросил он.
Ривин поднял голову и поймал глаза говорившего.
— Вот как? — сказал он. Потом устремил взгляд на экран, на котором сферическая поверхность планеты в стремительном темпе все еще удалялась. Но казалось, он смотрит дальше этого мерцающего изображения.
Возникла пауза.
— Что с тобой стряслось? — спросил Ривин средь полной тишины. — Я бы гак сказал: мы узнали новую цель, чужую жизнь в космосе, полную загадок, притягивающих ум и воображение, полную возможностей учиться, учить. Подавляюще много!
Лут закрыл лицо рукой. Растопырив пальцы, медленно провел ею вверх по лбу. Когда лицо его снова открылось, мы почувствовали согласие — он улыбался.
