— Ты будешь молчать?
— Что? — и смущенно отвела взгляд. На мгновение. — Прости, я растерялась. Не ожидала, что ты настолько красива. Знаешь, твоя улыбка бьет точно в сердце. Без промаха.
Теперь замолчала Кэлен. Правда её улыбка, вот тоже странность, стала только шире от этого неуклюжего — ну правда, же? — комплимента… Впрочем, как Кэлен поняла чуть позже, это был вовсе и не комплимент. Кара просто озвучила то, что думала. Она вообще всегда говорила то, что думала — открыто и просто. И в первое время искренне удивлялась реакциям Кэлен. Но что поделаешь, если к прямолинейности Кары и проскакивающим порой солдафонским шуткам она, Кэлен, привыкла не сразу? Да что там, поначалу её это в ступор вгоняло! А потом ничего, втянулась. Оценила. Позже — и вовсе очаровалась. Именно из-за этой вот прямоты с Карой было так легко. Кара не играла ролей, не носила масок. Кара была такой, какая она есть. И Кэлен словно тоже получала разрешение быть собой. Без ролей, без масок, без прикрас. Ночью все становилось легче, проще. И особенно легко и просто все становилось, когда появлялась Кара.
На сайт с преступлениями прошлого они перестали заглядывать. А зачем? Все самое интересное, захватывающее, волнующее происходило теперь тет-а-тет и только между ними двоими. Три часа. Каждую ночь. Ну, почти, каждую. Иногда Кэлен задерживала работа, и ей приходилось пропускать встречи. Боже, она ведь по-настоящему страдала в такие ночи! Когда это случилось впервые — её вызвали на место преступления уже из дома, уже после окончания смены, потому что эксперт с ходу решил, что убийство связано с другим, случившимся две недели назад, по которому дело, все еще незакрытое, вела она, Кэлен, — она испугалась. Да что там, её просто сковало ледяным ужасом: на часах почти десять, и даже если криминалист ошибся, выяснение этого займет полночи — в лучшем случае! А значит, Кэлен не успеет, скорее всего, не успеет на встречу с Карой. От одной этой мысли стало больно… кажется, такой боли Кэлен до сих пор и не испытывала никогда в жизни. А еще — ужас, паника: как предупредить Кару? Ведь Кара придет, придет как обычно — и не дождется её, Кэлен. Что она подумает? А если она обидится и не появится больше, никогда больше? Кэлен казалось, что до этого ей было невыносимо больно? Ага, да. Показалось. Вот теперь, представив, что больше не увидит Кару — никогда — она узнала, что такое БОЛЬ. Невозможная, невыносимая боль.
Потом сообразила, конечно. Вышла в скайп, написала офлайн, объяснила, извинилась. Попросила не обижаться, если она, Кэлен, не появится сегодня. Но тревога не отпускала, и паника в компании с ужасом нет-нет, да накатывали ледяной волной, сковывая сердце. Мимолетно проскальзывало удивление: Кэлен сама не понимала, отчего ей так страшно потерять Кару. На тот момент они общались недели две от силы. На тот момент Кэлен еще не осознала, что влюбилась. Вот и удивлялась сама себе: что ж я так тревожусь?
В ту ночь она осталась на работе. Эксперт не ошибся в своих предположениях, и Кэлен пришлось включиться на полную. И всю эту ночь, и весь следующий день она ругала себя — безголовая, бестолковая же, ну! — за то, что не помнит свой пароль от скайпа. Сама, сама себя обрекла на муки, лишила возможности зайти — пусть и в нарушение правил, плевать! — с рабочего компа, проверить, посмотреть…
Конечно же, вечером, едва переступив порог своей квартирки, бросилась к ноуту. И чуть не умерла от облегчения: Кара не обиделась. «Кэлен, все в порядке, я все понимаю. Работа есть работа. Буду ждать тебя завтра. И послезавтра. И каждую ночь». Кэлен перечитывала короткие фразы и… плакала. Одновременно — смеялась. Снова не узнавая саму себя. Чтобы она, Кэлен Амнелл, детектив убойного отдела, смеялась и плакала оттого, что её будут ждать каждую ночь? Скажи ей кто об этом еще месяц назад, она бы презрительно хмыкнула и покрутила пальцем у виска… Она и в тот вечер, смеясь и плача, продолжала удивляться себе. Ей бы вот тогда догадаться, что она, Кэлен, влюбилась. Увы. Детектив Амнелл ничего не заподозрила. Вообще ничего — даже, когда, обняв плюшевого мишку, вдруг начала кружить в радостном вальсе по комнатке под заигравшую по радио довольно глупую песенку. Ничего подобного не пришло ей в голову, когда она поскакала — именно, не пошла, не побежала даже! — в душ, а потом сушила волосы, и укладывала их в прическу, и даже, на ночь-то глядя, делала легкий макияж, а после, в качестве апофеоза, выбирала наряд. Так, словно собиралась на свидание. А потом ждала, напряженно, нетерпеливо, поминутно поглядывая на часы, бездумно, не вникая, раскладывая какой-то пасьянс на ноуте…
— Кэлен, а где ты работаешь? — Кара появилась ровно в одиннадцать и сразу с вопросом. Ничего странного, они ведь не так давно перешли от обсуждения пресловутых нераскрытых преступлений прошлого, обсуждений детективных сериалов и книг, разговоров о всякой незначительной всячине к, собственно, узнаванию друг друга. Они только-только начали знакомиться чуть ближе. Только-только начали говорить о себе. И успели сказать совсем еще мало. Так что вопрос, с которым появилась в ту ночь Кара, был вполне закономерен. — Не в больнице, случайно?
— Нет. Я работаю в полиции, Кара. Отдел убийств. Я детектив.
— Ого! — она присвистнула. – Нет, знаешь, у меня было такое предположение. Ты очень профессионально подходила к расследованиям… ну, на сайте. Хмм… — покачала головой. — Однако…
— Ты разочарована?
— Нисколько! Я удивилась. Кэлен, у тебя такие глаза… такие добрые, ласковые очень. И улыбка… светлая, солнечная. И ты вся такая нежная…
— Кара! .. — ну да, Кэлен еще смущалась тогда, еще не привыкла к тому, что Кара говорит то, что думает.
— Правда. Мне трудно представить тебя на месте преступления. Или надевающей наручники на какого-нибудь ублюдка…
— А кем ты меня представляла? — Кэлен улыбалась. Вдруг поняла, что с Карой она вообще все время улыбается или смеется. Даже над грубоватыми солдафонскими шутками, от которых раньше всегда довольно презрительно воротила нос. Впрочем, раньше подобные шутки она ведь и не от Кары слышала, не так ли?
— Врачом. Детским доктором.
— Детским? Почему детским? — ну вот, Кэлен смеется. А Кара в ответ лишь пожимает плечами. Еще одна её особенность, с которой Кэлен не сразу смирилась: Кара сама решала, на какие вопросы ответит, а какие, пожав плечами с легкой полуулыбкой на губах, проигнорирует. И бесполезно задавать их снова — реакция будет той же. Кэлен и не стала повторять, спросила вместо этого:
— А ты где работаешь, Кара?
— Я… — и отвела взгляд. Да-да, очередная фишка. Кара часто смотрела в сторону. И не смущенно, а словно бы по привычке. Будто бы она привыкла НЕ смотреть в глаза. Или — у Кэлен мелькала такая мысль — её приучили. — Я нигде не работаю. Вообще, я программист. Кроме того, — и бросила быстрый взгляд. — Я хакер. Но ничем незаконным я не занимаюсь, ты не подумай…
— Я и не подумала, — улыбка, кажется, грозит уже выйти за пределы лица. Ну, просто Кара так очаровательна в этом своем опасении, что Кэлен её в чем-то заподозрит. Так невозможно, невыносимо очаровательна, и от этого Кэлен переполняется нежностью. — И потом, я в любом случае не занимаюсь кибер-преступлениями.
— Хорошо, — подняла глаза, и тоже улыбнулась. Чуть-чуть.
— А чем ты зарабатываешь на жизнь?
— Играю в покер. Онлайн. Я потому и могу быть с тобой только до двух ночи, Кэлен, что в два у меня начинается игра.
— Ах, вот оно что! Одной загадкой меньше. А то я уже голову сломала…
— Зачем ломала? Ты могла просто спросить, — Кара отзывается совершенно серьезно. И Кэлен снова на мгновение впадает в ступор: она все еще не научилась различать, когда Кара шутит, а когда – нет. Пожалуй, сейчас она пошутила — вон в глазах, в глубине, светятся озорные искры. Или Кэлен это только кажется?
— Да, могла бы. Но я ведь детектив, Кара… — на самом деле, Кэлен не могла. Вот не могла она взять и «просто спросить»! Это Кара может быть прямой. Кара может просто спросить. Кэлен – нет. Хотя, что уж скрывать, вопросы: «Почему только три часа?», «Почему только до двух ночи?» — мучили её давно. Но спросить она не могла. Боялась. Чего? Да черт его знает! Спугнуть Кару боялась. Узнать о том, что у Кары кто-то есть – муж, парень, девушка — тоже боялась. Или обнаружить, что Кара и правда занимается чем-то незаконным. Да, мучительно было гадать, ломать голову, почему Кара появляется только на три часа, с одиннадцати до двух. Но — еще мучительнее было бы узнать что-то, с чем Кэлен не справится. Так что… «просто спросить» она никак не могла. Злилась на себя за трусость, за малодушие — но не могла. Потому и выдохнула сейчас с облегчением и — благодарностью к Каре. За то, что Кара сама завела этот разговор. За то, что у Кары не оказалось никаких страшных тайн, которых Кэлен не смогла бы выдержать. И парня или девушки тоже не оказалось! За то, что Кара такая прямая и честная… Кэлен даже хотелось сказать ей это «спасибо», но побоялась, что Кара не поймет. Или — наоборот — поймет и разочаруется в ней, в Кэлен. Так что вместо спасибо она задала очередной вопрос:
