Для успокоения себя при нанесении нам обид известно одно только верное средство. Когда тебя кто-то обидел или оскорбил, то не обращай внимания на злость оскорбителя, но обратись к Правосудному Богу, попустившему обидеть тебя твоему противнику, и не воздавай ему злом за сделанное тебе зло, ибо оно попущено Богом для достижения целей добрых и справедливых, хотя и неизвестных тебе до времени.

Этого обычая держались все святые угодники Божьи. Они не разыскивали, кто и за что их оскорбил, но всегда обращали сердца свои к Богу, смиренно признавая справедливость Божьего попущения. И потому они считали нанесенные им обиды за благодеяния для себя, а своих противников – за благодетелей, говоря: «Вот наши истинные благодетели, ибо они не льстят нам. Те же, которые нас хвалят и величают нас в глаза, льстят нам и вредят нашему внутреннему усовершенствованию». Поэтому святые всегда мысленный взор свой обращали к Богу, во всяком деле полагались на Промысл Божий и ожидали от Бога всего доброго.

С другой стороны, из сказанного выше видно, что грех, учиненный против ближнего через Божье попущение, тем не менее не дает ни малейшего смягчения вины грешника потому только, что его противозаконное деяние дало Богу повод произвести от зла большее добро. Ибо к произведению последнего подан только повод согрешившим – и не от себя, но по богатству Божественной благости. Намерение же у согрешившего было злое и осталось злым. Так, например, если бы кто из злодеев, подложив огонь под хижину бедняка по злобе на него, сжег ее, а другой добрый и достаточный человек, по своему сожалению к бедняку, выстроил ему на месте истребленной пожаром хижины не в пример лучший домик, то и в таком случае не могли бы служить уменьшающими вину поджигателя ни ничтожная стоимость подожженной хижины, ни то добро, сделанное бедняку, по поводу поджога и потери им хижины.

Для лучшего уразумения сокровенных и непостижимых судеб Божьих и Его Промысла о людях предложим рассмотрение об этом в следующей главе.

В течение всей жизни мы должны часто повторять изречение царственного пророка: Правда Твоя, как горы Божии, и судьбы Твои – бездна великая! (Пс. 35, 7). Бездна весьма велика. Бесконечно велика.

На эту бездну некогда как бы перстом указывали два библейских почетных служителя египетского царя фараона: виночерпий и хлебодар. Оба одного царя служители, оба впали в немилость царя, оба отданы под арест и посажены в тюрьму за тяжкую вину, на обоих положил царь свой гнев. И об обоих вспомнил он во время придворного пиршества, обоих мог бы он и помиловать, если бы то угодно было правде Божьей, или же обоих осудил бы на смертную казнь при равной их вине.

Однако одного осудил на бесчестную казнь, а другому возвратил свою милость и поставил его на прежнее место служения. Хлебодара велел повесить, отдав в пищу хищным воронам, а виночерпию велел быть в прежней его должности – предстоять царскому столу.

Таковы судьбы Божьи: одних Он по праведному Своему суду удаляет от Своего лица, других удостаивает Своего лицезрения по великой Своей милости. И кто может исследовать великие дела Его? Кто может измерить силу величия Его? и кто может также изречь милости Его? – говорит сын Сирахов (Сир. 18, 3–4).

Сколь сокровенны и непостижимы судьбы Божьи о Навуходоносоре, царе вавилонском, и о фараоне, который не знал Иосифа (см.: Исх. 1, 18), о которых справедливо сказал блаженный Августин: «Один (Навуходоносор) за бесчисленные свои нечестия был наказан Богом и через то был приведен к спасительному и весьма полезному покаянию. Напротив, фараон ожесточился, несмотря на казни Божьи, пренебрег ими и погиб в Красном море со всем своим воинством.

Оба они были люди; оба цари языческие, оба были наказаны. Почему же неодинаковый конец получили? Один понял карающую руку Божью, вздохнул перед Богом и исправил свое поведение; другой не повиновался возвещенной ему воле Божьей, остался в своем греховном упорстве – и погиб».

Вот другой пример непостижимости суда Божьего. Один из лучших царей иудейских был Аса, который делал добро перед Богом и укрепил свое царство, ниспроверг идолов во всей земле Иудейской, истребил идолопоклонство – эту скверну первых царей в колене Иудовом и Вениаминовом, уничтожил поклонение высотам и дубравам. Однако этот славный царь, долгое время похвально царствовавший, бывший тридцать лет примером благочестивых царей, при конце своего царствования потерял свою первую славу, переменившись в своем поведении из лучшего в худшее. Он заключил в тюрьму пророка Ананию, обличавшего его в дурных поступках, казнил многих невинных граждан и, наконец, разболевшись страшно ногами, не обратился к Богу с покаянием в своих согрешениях и с молитвой о своем исцелении, но прибег к врачам и знахарям. О, как переменился он к худшему, как не похожи последние его деяния на первые! Первоначально бывший царем правды сделался самонадеянным ослушником воли Божьей, объявленной ему через пророка (см.: 2 Пар. 15–16).

Напротив, беззаконный и нечестивый Манассия довел народ иудейский до той степени нечестия, что он сделался хуже тех народов, которые Богом истреблены от лица сынов Израилевых, но познал в несчастье своем тяготеющую на нем руку Божью, обратился к Богу, раскаялся в своем нечестии и получил прощение и милость Божью (см.: 2 Пар. 33, 9). О Боже! Суды Твои – великая бездна!

Саул и Давид, первые цари народа израильского, как они удивительны для нас по различию над ними суда Божьего! Оба они были вначале достойны похвалы, оба тяжко согрешали с соблазном для всего царства, оба подверглись тяжким наказаниям, но как противоположно подействовали на них эти наказания! Саул отвердел в своем нечестии и бедственно скончался; Давид обратил наказание в лекарство для себя – и оказался возлюбленным избранником Божьим.

Здесь неуместны вопросы: почему это и для чего? Такие вопросы происходят по наваждению духа злобы и многих погубили. Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? – спросил некогда хитрейший из всех зверей Еву (Быт. 3, 1). На этот вопрос Еве следовало отвечать: «Мы знаем, что Бог заповедал нам не есть плодов с древа познания добра и зла. Но почему и для чего Он заповедал нам это, того мы не должны спрашивать у Бога, ибо Его святой воле так было угодно, причины же такой Его воли испытывать нам нельзя». Кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? Или кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? Все (существующее) из Него, Им и в Его власти (Рим. 11, 34–36).

Думаю, найдутся некоторые утверждающие, что не запрещается иногда спросить о причине той или другой заповеди. У кого? Неужели у Бога, Которому одному известно, что хорошо или что только позволительно? Если слуга у своего господина, или подчиненный у своего начальника, требует объяснить ему причину своего приказания или какого-либо распоряжения, то первый сочтет это за оскорбление себе, а второй примет это за бунт и неповиновение. Ты же осмеливаешься на столь большую дерзость против Бога! Кроме Его святой воли нет другой причины у Промысла Божьего, подобно тому как бы и вовсе ее не существовало.

Сколь непонятно, чудно и это: самаритяне охотно поверили словам Господа и умоляли Его остаться у них (см.: Ии. 4, 39–41); маловерные гергесияне, напротив, упрашивали Господа поскорее уйти от них (см.: Мф. 8, 34). Неверные иудеи ни словами, ни делами, ни знамениями и чудесами Господа не образумились и не уверовали в истину Его Божественного посланничества: суды Твои, Господи, – бездна великая!