– Наверное, нужно было поставить напитки на поднос, – сказал он.

Элли сделала глоток:

– И надеть фартук.

Он поднял брови:

– Я могу позаимствовать ваш.

Элли поставила бокал, радуясь, что темнота скрывает ее пылающие щеки.

– Я не могу остаться надолго, – быстро сказала она.

– Да я как-то и не ожидал этого. Как кола?

– Вкусная.

Он откинулся на спинку стула:

– Ну так расскажите мне, почему молодая женщина двадцати… – Он вновь вопросительно посмотрел на нее.

– Мне двадцать пять, – помогла она ему.

– Двадцати пяти. – Он сделал глоток виски. – Работает в таком месте.

– Это прекрасный отель.

– Тихое местечко.

– Мне нравится покой. А еще этот отель славится по всему миру программой стажировки.

– Ну а как насчет… – Он помолчал. – Ночной жизни? Клубы, мальчики, вечеринки?

Элли смотрела на пузырьки газа, суетящиеся вокруг кубиков льда в ее стакане. Нужно ли ему объяснять, что она намеренно выбрала тихую, размеренную жизнь, которая контрастировала с тем хаосом, что окружал ее в детстве? Ее мать считала, что верхом амбиций женщины должен быть богатый мужчина, который способен ее прокормить. Элли быстро поняла, как она жить не хочет. Она не собирается встречаться с парнем только из-за денег.

– Я сконцентрирована на своей карьере, – сказала она. – Я хочу путешествовать, и я этого добьюсь. Когда-нибудь я стану генеральным директором – если не здесь, то в другом отеле группы «Хог». Здесь очень жестокая конкуренция, но нет ничего плохого, чтобы ставить высокие планки. – Она отпила немного колы и посмотрела на него. – А как насчет вас?

Алек покрутил бокал виски. Обычно в такие моменты он менял тему, потому что не любил рассказывать о себе. Но ее манера задавать вопросы странным образом вызывала в нем желание отвечать.

Он пожал плечами:

– Я самодостаточный человек, всего добился.

– Но вы говорили…

– Что у моего отца был остров? Да, это так. Но он не оставил мне своих сбережений.

А если бы отец это сделал, Алек бы швырнул ему в лицо его деньги.

– Все, что у меня есть, я заработал сам.

– Это было… сложно?

Мягкость голоса Элли гипнотизировала. Будто на его давно не заживающую рану нанесли бальзам.

– Это было освобождением, – сказал он искренне. – Порвать с прошлым.

Она понимающе кивнула:

– И начать все сначала?

– Именно. Я люблю принимать все решения самостоятельно.

И вдруг у него зазвонил мобильный, и он автоматически потянулся к карману, вытащил его и посмотрел на экран.

– Работа, – произнес он одними губами, принимая звонок.

Сначала Алек разразился тирадой на греческом, а потом внезапно перешел на английский – Элли могла лишь сидеть и слушать.

– Я и так в отпуске. Ты же знаешь. Я просто подумал, что было бы хорошим решением согласовать все с офисом в Нью-Йорке. – Он нетерпеливо побарабанил пальцами по подлокотнику плетеного стула. – Хорошо, я тебя понял. Хорошо.

Он прервал беседу и увидел Элли, во все глаза глядящую на него.

– В чем дело? – требовательно спросил он.

Она пожала плечами:

– Это не мое дело.

– Нет, мне интересно.

Она поставила бокал:

– Вы когда-нибудь отдыхаете от работы?

Его раздраженный взгляд сменился невольной улыбкой.

– По некой иронии судьбы, мой ассистент говорил сейчас то же самое. Он сказал, что я не имею права портить отдых другим, если сам не умею отдыхать. Они меня уже давно уговаривали на этот отпуск.

– Так почему вы в такое время совершаете деловые звонки?

– Звонок был важным.

Алек видел в ее словах только обезоруживающую искренность. Так вот отчего люди берут отпуск – чтобы встряхнуться, вырваться из привычного окружения? В его обычной жизни никто не осмелился бы сделать ему замечание относительно того, что он не умеет отдыхать.

Но внезапно его прежняя привычка отстраняться от всех ради бизнеса показалась ему такой незначительной сейчас. Все, что вдруг стало важным, – это нежное лицо напротив. Он подумал о том, как бы смотрелись ее волосы, если бы он распустил этот ее хвостик и рассыпал их по подушке. Как бы он почувствовал ее нежное тело под собой…

Он допил виски и поставил стакан, намереваясь прогуляться по веранде и заключить ее в объятия, когда подвернется момент.

Но именно в этот момент Элли смахнула густую челку с глаз, и этот резкий жест привел его в чувство. Он нахмурился, точно пробудившись ото сна.

Неужели несколько минут назад он и впрямь подумывал о том, чтобы соблазнить ее? Он взглянул на ее дешевые туфли, ногти без маникюра, на густую челку – похоже, она сама ее стрижет. Он что, сумасшедший?

– Становится поздно, – произнес Алек резко, поднимаясь. – Где ваш велосипед?

Элли удивленно моргнула:

– На велосипедной стоянке.

– Пойдемте, – сказал он. – Я провожу вас.

Она покачала головой, и ему показалось, что губы ее дрогнули.

– Ну правда, не нужно. Я ведь добираюсь до дома каждый вечер сама.

– Я вас провожу, – упрямо сказал он. – И ответ «нет» не приму.

Они шли по траве, залитой лунным светом, и он убеждал себя, что делает все правильно, однако не мог не чувствовать ее разочарование.

Они дошли до отеля, и Элли смущенно улыбнулась Алеку.

– Мне нужно переодеться и взять сумку, – сказала она. – Так что, пожалуй, пожелаю вам спокойной ночи. Спасибо за колу.

Алек кивнул.

– Спокойной ночи, Элли, – ответил он и наклонился к ней, желая поцеловать ее в щеку, но вышло совсем по-другому.

Она повернула голову, их губы встретились, и поцелуй получился вовсе не таким невинным. Он увидел, как зрачки ее расширились, почувствовал тепло ее дыхания. Он ощутил привкус колы на ее губах, и это напомнило ему о юности и невинности – обо всем, чего он был лишен в свое время. И уже рефлексивно он притянул ее ближе и поцеловал настойчивее, не удивившись ее тихому возгласу радости.

Все напряжение предыдущих дней прорвалось в страстном желании прикасаться к ней, ласкать ее тело, и он прижал Элли к стене. Ощутив нежную кожу ее живота, он застонал, желая прижаться к ней всем своим телом, чтобы она почувствовала, как он ее хочет, и поняла, что лучшим вариантом было бы, если бы он оказался в ней. Лаская ладонью ее набухший сосок, он закрыл глаза. Стянуть с нее трусики и овладеть ею прямо здесь, на месте?

Он прижался к ее губам более настойчивым поцелуем, и она тихонько застонала – так что он уже почти был готов последовать зову своих эротических желаний.

Почти. Но все же он этого не сделал.

Алек отстранился, хотя тело его отчаянно протестовало. Но он сумел проигнорировать эти сигналы, так же как и молчаливую мольбу в ее глазах. Неужели он готов был настолько забыть о своей репутации, что чуть не занялся сексом на улице с какой-то незнакомой официанткой?

Прошло несколько минут, прежде чем он вновь ощутил контроль над собой и смог заговорить, качая в недоумении головой:

– Это было ошибкой.

Элли почувствовала себя так, будто ее окатили холодной водой. Интересно – почему это он остановился? Он ведь тоже это почувствовал, вне всяких сомнений – между ними явно пробежала искра, это было похоже на магию.

– Почему?

Последовала пауза.

– Потому что вы заслуживаете большего, чем я могу вам предложить. Я – последний мужчина, который вам сейчас нужен. Вы примерная девочка, а я Серый Волк. Идите домой, Элли. Уходите, пока я не передумал.

Алек отвернулся и пошел по траве, залитой лунным светом.

– Тот мужчина, с которым я видела вас вчера вечером, – ваш жених?

Вопрос прозвучал неожиданно, и Элли пришлось заставить себя сконцентрироваться на словах клиентки, потому что она чувствовала себя крайне подавленной, и мрачные мысли кружили в ее мозгу, затмевая все происходящее. Из-за неожиданно накатившей жары в ресторане ступить было некуда, и Элли просто сбилась с ног.

Но сейчас, к вечеру, толпа гостей схлынула, и осталась одна тощая блондинка, потягивающая третий бокал вина. Голова Элли пульсировала от боли, и она была измучена – возможно, оттого, что не сомкнула глаз прошлой ночью. Она лежала на своей узкой кровати с открытыми глазами, уставясь в потолок и размышляя о том, что произошло. Элли снова и снова повторяла себе, что это просто безумие – так себя изводить из-за одного поцелуя, который к тому же был ошибкой.