А вот как поступить мне самому? Моя задача – узнать планы Стивена. Однако, если вестник смерти пришёл за головой герцога, то его планы, какими бы они ни были, можно больше в расчёт не принимать, ибо очень скоро их некому станет осуществить. Но работа в Замке займёт некоторое время, за которое я, при наличии надёжного транспорта, смогу намного опередить убийцу и спасти свою заказчицу хотя бы на тот срок, которого ей хватит для окончательного расчёта со мной. А потом… Вестник смерти никогда не отступит, пока не достигнет цели, даже если жертве удастся на какое-то время укрыться от его глаз.

Да что мне до Изабелл? Я лишь немного продлю её жизнь, чтобы получить причитающиеся мне деньги, а потом пусть заботится о себе сама. Её крови не будет на моих руках – она обагрит руки её старшего брата, нанявшего вестника. А потом я убью Генри, решил я.

Однако, хотя бы для проформы, я должен узнать, скажем, так, какие планы у покойного в скором времени герцога Стивена были на ближайшее после его смерти будущее. А это означает, что и мне придётся побродить вокруг Замка и порасспросить местных жителей. И я принялся расталкивать Боба, проспавшего всю дорогу.

Лишь только проснувшись, парень потянулся к фляге с вином. Я позволил ему сделать пару глотков и отобрал священный сосуд у этого преданного служителя культа виноградной лозы.

– Послушай, Боб, – постарался я привлечь его внимание, – ты же почти местный, знаешь обычаи, правила поведения. Вот и ответь мне – что мы скажем добрым селянам или злым стражникам, если те нас остановят и спросят, кто мы и откуда?

Боб часто заморгал заспанными глазами, явно недоумевая, зачем его разбудили по такому ничтожному поводу.

– Вы их просто убьёте, – пробормотал он, – и мы поедем дальше.

А чего ещё можно было ожидать от этого средневекового деревенского парня? Он, как хамелеон, подстраивался под любую окружающую среду. Ещё позавчера был стражником, лихо повесившим меня при помощи своих ныне покойных друзей, о которых теперь даже не вспоминал, вчера стал верным слугой, исполняющим любой каприз хозяина, а сегодня, если велит инстинкт самосохранения, может стать маньяком.

– Не учись у меня плохому, – посоветовал я Бобу, – и думай головой. Зачем нам оставлять следы нашего продвижения на север, если этого можно избежать? Глотни ещё, – разрешил я, – но придумай надёжную легенду нашему путешествию. Мы уже подъезжаем к постоялому двору.

Парень ещё хлебнул вина и сразу окончательно проснулся.

– Скажем, что едем с ярмарки, – предложил он.

– Но никто не вспомнит, чтобы мы ехали на неё!

– Скажем, что договорились с северными виноделами о покупке партии «ледяного» вина, а сами мы с востока. Тут и наш пустой фургон оправдан, да и пара фляг этого самого вина, которое я купил, как лучшее доказательство! Ну, и то, что нас никто не видел раньше, тоже понятно, ведь на ярмарку-то мы с другой стороны ехали!

– Вот можешь же, когда захочешь, – похвалил я слугу, и тот весь зарделся от удовольствия, – так и станешь всем рассказывать в местном кабаке, пока я займусь своими делами. Но, боже тебя упаси напиться и сказать лишнее обо мне и наших планах.

У Боба глаза сделались абсолютно круглыми.

– Боб умеет держать язык за зубами, – снова завёл он свою волынку, – Боб никогда не расскажет ничего о хозяине. Хозяину не надо убивать Боба.

Слава богу, мы, как раз, подъехали к воротам постоялого двора, и мой слуга, лихо, спрыгнув в самую грязь, резво побежал через калитку в дом договариваться о ночлеге и ужине. Через несколько минут ворота со скрипом отворились, и я загнал наш фургон во двор. Боб тут же кинулся распрягать лошадей, а я вошёл в дом.

Здание было трёхэтажным. Первый этаж сложили из плотно подогнанных друг к другу каменных глыб – здесь располагалась кухня и огромный зал с большим камином, уставленный тяжёлыми деревянными столами и скамьями. На них, в основном, сидели, реже – лежали, гости заведения. Второй и третий этажи были сколочены из досок – там располагались комнаты для постояльцев. При моём появлении несколько голов обернулось, и я поймал на себе две пары любопытных взглядов. Остальные не выразили ко мне никакого интереса, продолжая срывать зубами мясо с бараньих костей, запивая свою нехитрую трапезу дешёвым вином.

Я уселся за свободный стол, смахнув с лавки чью-то шапку. Передо мной тут же, как из-под земли, вырос служка, всем изгибом своего молодого тела изображая готовность принять заказ. А с противоположной стороны зала в ту же минуту появился промокший насквозь Боб. И я отметил для себя тот факт, что в здании, как минимум, три выхода: парадный, кухонный, через который заносят продукты, и чёрный – для слуг, заходящих прямо из конюшни.

Боб рухнул на лавку, привычным движением руки сгрёб шевелюру служки в кулак, забыв, видимо, что он уже не стражник в своём селе, и потребовал для своего хозяина и себя мяса, хлеба, сыра, лука и вина. Затем спохватился, отпустил перепуганного до полусмерти полового, и, наконец, спросил меня:

– А вы, хозяин, чего желаете?

– Неси, чего сказали, – сдерживая смех, подтвердил я, дабы не ставить под сомнение авторитет моего слуги перед остальными посетителями.

Официант убежал на кухню, а у меня появилось время, как следует оглядеться, и отчитать Боба за его излишнюю активность.

– Теперь на тебя, дурака, станут таращиться весь вечер, – прошептал я парню прямо в лицо, – а мне необходимо незаметно исчезнуть на ночь.

– Там парочка и так с вас глаз не спускает, – зашептал в ответ Боб, – и ещё двое с вас глаз не сводят – я заметил через окно из конюшни! Я-то тут причём? – Он кивнул в сторону двери, через которую вошёл. – Может мне за арбалетом сходить?

А может, тут сразу пару килотонн взорвать, с ехидцей подумал я, чтобы все знали место моего расположения. Вряд ли здесь ждут именно меня. Скорее всего, Стивен Монтгомери тоже не ждёт ничего хорошего от родственников и разослал соглядатаев во все стороны. Но уйти-то мне надо незаметно. Может, выманить их во двор и убить там? Как быстро хватятся наблюдателей?

– Боб, ты пьяную драку устроить сможешь? – Спросил я.

– Если напьюсь, то запросто, – уверенно ответил парень. – Только денег мне ещё дайте. А то после драки все разбегутся, и хозяин у тех, кто останется лежать, карманы начнёт выворачивать, чтобы убытки свои покрыть. Если найдёт много денег, то стражу вызывать не будет.

Я протянул Бобу под столом кожаный кошелёк, полный серебряных монет.

– Тут достаточно. Но смотри у меня – завтра утром ты нужен мне трезвым и работоспособным, а не пьяным и избитым.

– Не беспокойтесь, хозяин, – расплылся в улыбке мой слуга, – Бобу и самому совсем не хочется быть сильно избитым.

– Хорошо, – согласился я, – тогда закажи ещё вина, выпей и найди предлог, чтобы придраться к тем двум любопытным. Постарайся, чтобы они достаточно долго тебя пинали, пока я смогу незаметно уйти.

– А другие двое? – Поинтересовался Боб.

– Если пойдут за мной, то это станет последним глупым поступком в их короткой и никчёмной жизни, – горько усмехнулся я. – Но, всё же постарайся как-то втянуть в драку и их.

– Ещё вина мне! – Заревел Боб, начиная исполнять свою роль. – Чего там копаетесь, крысы подзаборные, когда у меня в горле пересохло!

На нашем жизненном пути от рождения и до могилы судьба периодически выставляет нам знаки, флажки в тех местах, где можно повернуть и кардинально изменить свою планиду. Там на постоялом дворе вблизи замка герцога Стивена, я ещё не осознавал, что встреча с его сестрой и была тем поворотом, который изменит всю мою жизнь. Жизнь изгоя, лишенного родины, жизнь наёмного убийцы, не знающего жалости. Я ещё не видел изменений в себе самом, даже несмотря на присутствие в моей жизни Боба, который должен был умереть двое суток назад. Я пока не задумывался, почему начинаю сохранять жизни, которые привык отнимать.

Был ещё один флажок. Существовал в прошлом самый крутой поворот в моей судьбе с тот страшный день, когда у меня, у всех вестников отняли наш мир.