Тем, кто начал слушать "Короля и Шута" с акустического альбома, я не завидую. Это очень неправильное впечатление. Эти люди не на правильном пути. Если люди, послушав акустический альбом так и остались на его позициях — считай, что это труба, что все перечеркнуто. Этих людей надо тащить за уши в "Юбилейный", или насильно заставлять изучать такие песни, как "Лесник", альбом "Камнем по голове"… Насильно!. Человека нужно перевоспитывать.

Мы знаем, что новые альбомы будут успешны. Мы заранее знаем, что мы делаем. А думать специально о коммерческом успехе будущего альбома — это предательство и проституция. Это значит, что ты не веришь в себя. Ты перестал верить в себя и начинаешь извращаться.

Балу.

Коммерческая музыка сегодня одна, а завтра другая.

Сейчас получилось, что наша музыка тоже коммерческая, в том смысле, что ее покупают. И мы имеем возможность сместить остальную коммерческую музыку в правильную сторону. Если у нас есть коммерческий успех, подумают люди, значит так и надо играть.

Горшок.

Те, кто занимаются коммерцией в музыке — не верят в себя. На них можно ставить крест. Когда мы говорим об успехе какого-то проекта, о коммерции лучше ни слова! Если пошли эти разговоры — значит проект — дерьмо полное. Нужно верить в себя. Это самое главное. Уверовать в себя. Еще раньше, чем в Бога. То, что мы говорим, конечно, могут по-всякому извратить.

Поручик.

Вот я, простой парень. Такой же, как Балу и Горшок…

Балу.

Даже еще проще.

Поручик.

Даже еще проще… Живу с женой… Порося держу. Пчелок завел.

Балу.

У меня столярочка своя. Табуреточки строгаем… И вообще, что по хозяйству…

Горшок.

Ко мне зову ребят, картошку копать…

Балу.

Картошку еще рано.

Горшок.

Балу у нас не занимается такой ерундой жлобской — картошкой. Он любит тонкое все.

Персики выращивает. Перец разводит в парнике.

Поручик.

Да. Это здорово. Приедешь к нему в деревню, возьмешь водки, в парник зайдешь — треснул рюмочку, свежим перцем закусил. Помидорину засосал.

Балу.

Салом все это дело полирнул…

Горшок.

А сало у Поручика. Но мы его на рынке покупаем. Поручик солить не умеет, отвозит все сразу на рынок. Вообще, он, Шура, человек добрый, хоть и занимается скотоводством, убить животное не может. Но у нас есть в группе люди, которые могут. Допустим, такой миловидный паренек, который у нас играет на гитаре — Ренегат. Саша Леоньтев.

Балу.

Ему животное забить, как два пальца…

Гошок.

Да он еще и помучает его перед тем, как задавить животинку. К нему вот все и обращаются, чтобы свою скотину забить.

Юные Балу и Поручик

Балу.

Иногда он ставит им группу "Tool" и они сами умирают от радости. И от быстрого уменьшения печени.

Горшок.

Вообще он не занимается этим делом. Он занимается музыкой. Но если попросить его убить какую-нибудь коровку или поросенка, допустим — подойдет Поручик и попросит — он — с удовольствием.

Поручик.

Да это все шутка, на самом деле. Было-то всего один раз…

Балу.

Так мы и познакомились. У Поручика бабушка держала кабана. А Ренегат, он закончил ветеринарный институт. Помог человеку, в общем… А потом стали люди приходить — прослышали про мастерство Ренегата… Куча друзей образовалась. Люди порося забить не могут, зато у них есть водка. Вот и договаривались.

Горшок.

Ренегат обычно несет им забитого поросенка, они пьют, им (поросенком) закусывают и плачут — "Бедный поросенок!.. Убил его, гадина, сволочь…" И кабан Поручика — как его Ренегат придушил, так потом больше половины и сожрали с водкой. Больше Поручик к нему не обращается с такими просьбами.

Даже свинья, уже забитая, бывает, видит, как ее жалеют и тоже начинает плакать. Хоть и жрут ее уже. "Держите, шепчет, мое ушко, кушайте. Хоть вы меня пожалели."

Балу.

Вся жизнь у нас так. Как осень — так в поля. По грибы.

Поручик.

Ну да. Осенью много концертов отменяется. Все в поля. Грибной сезон. Вот так.

Горшок.

Грибы — это святое. Приезжаем мы в Воронеж, а нам кажется, что мы в Германии. И все вокруг по-немецки говорят. Это происходит очень спонтанно. И пока тебя не пошлют по-русски, сам говоришь по-немецки. А потом уже врубаешься.

Балу.

Нам часто приходится из города в город ездить автобусом. И наш звукорежиссер Паша придумал — давайте учить иностранный язык. Предложил немецкий. И каждый день он берет словарь и говорит нам пять слов. И каждый день мы во всех разговорах употребляем эти пять слов. Уже образовался небольшой словарный запас. Слов по сто пятьдесят. С воронежцами уже можно общаться. И вот так, потихоньку, учим немецкий. Строем нас Паша ходить еще не заставляет. Скоро займемся английским. Как-то поймали себя на том, что начали русский забывать. Горшок стал заставлять в день учить по пять новых русских слов.

Горшок.

Да. Решил я изучить все языки германской группы. Изучал, изучал, и русский забыл почти. Пиво с трудом стал покупать.

Балу.

Подходит к прилавку, пальцем тычет в бутылку "Адмиралтейского", а называть не может.

Поручик.

И в школе мы тоже — помню, в шестом классе — слили нас всех в шестой — "В". В шестом — "А" учились одни отличники, в "Б" те, кто из приличных семей, но тоже умные, а в "В" — "Король и Шут".

Балу.

Весь местный бандитизм там собрали. И нам классы "А" и "Б" завидовали. "Вас, говорили, учителя боятся. Везет же…"

Горшок.

Ребята были очень интересные в шестом — "В"…

Балу.

А Поручика в первый раз я увидел так — я перешел в новую школу, пришел туда в новый год, школа новая, здание новое. Посмотрел расписание — первый урок — математика. Не знаю, куда идти, никого не знаю. Пока искал эту математику, извелся весь. Все уже по урокам разошлись, а я хожу, ищу. Наконец, нашел. Подхожу к двери, а там пацан стоит, мнется. В пустом коридоре. Это и был Поручик. Тоже новенький. Посадили нас на заднюю парту.

Поручик.

Учились на одни пятерки. Потому что эту программу мы уже проходили в старой школе. А сейчас — больше по языкам. Вот такая история.

1.

Король и Шут

(М. Горшенев, А Князев)