— А ты сам-то умеешь целоваться?

— Сейчас покажу.

Саша одной рукой обхватывает её за плечи и прижимает к себе, а другой поднимает подбородок и вдруг накрывает её губы своими, большими, мягкими, тёплыми, проводя языком по сомкнутой линии. Он начинает поочерёдно посасывать Машины губы, а она вдруг вспоминает, что во всех прочитанных книгах, героиня раскрывала губы навстречу поцелую, что тут же и сделала сама.

Морозов быстро отстранился от неё, не в силах скрыть удивление:

— Не целованная, говоришь? Ладно врать!

— Книжек много читала, — почему-то смутившись, отвечает Маша.

Александр сначала не понимающе смотрит на неё, а потом начинает громко заразительно смеяться. Она, поддавшись этому непонятному веселью, скоро присоединяется к нему, и они хохочут в два голоса, пока над их головами не открывается окно и не слышится сердитый голос:

— А ну пошли отсюда, наркоманы несчастные.

— Сама иди, сука старая, — тут же отвечает Александр, но быстро хватает Машу за руку и уводит дальше по улице.

— Тебе хоть понравилось? — спрашивает он, когда они уже почти дошли до дверей подъезда Соловьёвой.

— Не знаю, — откровенно говорит она. — Мне кажется, для поцелуя важны ещё и чувства, а без них нет и удовольствия.

— Ты, Соловьёва, уникум. Мне ещё такого бреда ни одна девчонка не говорила.

Она отстраняется от него:

— Извини, у меня не такой богатый опыт, как у тебя, всего один странный поцелуй и тот несколько минут назад, но я не привыкла врать. И если я ничего не почувствовала, то я так и сказала.

— Так я что, и правда первый, кто тебя поцеловал? — теперь Морозов удивлён по-настоящему.

Она молчит, потому что чувствует, как зарождается что-то новое и в ней самой, и между ними. Маша не может этого объяснить рационально, но что-то нашёптывает ей: «Сейчас произойдёт то, чего ты так долго ждала. Не отталкивай его! Это твоё, удержи!»

Он берёт её за руку и прижимает к своей груди:

— Послушай. Чувствуешь, как бьётся? Это от одного единственного поцелуя с тобой. А представь, если бы я был в тебя влюблён, что бы со мной творилось? А у тебя даже сердцебиение не участилось?

И он без всякого предупреждения и разрешения положил свою ладонь на её правую грудь. Маша отскочила от него в сторону и зашипела:

— Что ты себе позволяешь?

— Ну извини, — развёл руками Морозов, — не думал, что это так тебя испугает.

— Я не испугалась, просто всему есть пределы.

— Да ты меня несколько минут назад чуть не засосала, а теперь говоришь о каких-то пределах?!

— Странный сегодня день, — трёт лицо Маша, — раздевалка, магазин, автобус — и везде ты. И не просто «привет — пока», а с разговорами по душам.

— А может это знак? — вполне серьёзно отвечает Саша. — Может, я послан тебе для того, чтобы спасти вашу танцевальную программу?

— Как это?

— Давай заключим соглашение: мы будем с тобой встречаться, вести себя как влюблённые, и, может быть, в тебе проснётся та чувственность, которой не хватает для танца.

— Я не заключаю, такие нелепые пари.

— А я и не говорю, что это пари. Это простое соглашение — на месяц, на два, три…

— И ты не будешь ко мне постоянно лезть с поцелуями…

— …если только сама захочешь.

— И ты не будешь пытаться меня облапать?

— Только если тебе самой этого захочется.

— А тебе-то зачем это? У тебя же, наверное, девушка есть?

— Сейчас как раз нет. А ты мне сегодня очень понравилась. Тем более у меня ещё никогда не было нецелованной подружки, а это, знаешь ли, заводит. А как ты смотрела на меня в раздевалке — ух!

— Как это я смотрела?

— Ты меня раздевала глазами, просто скидывала с меня полотенце — я даже смутился поначалу.

— Враньё!

— Правда, правда.

Он заправил ей за ухо прядь волос, и этот простой и одновременно интимный жест почему-то заставил Машу смутиться. А вдруг и правда этот большой, сильный и красивый парень сможет пробудить в ней женские чувства, которые до сих пор где-то там дремлют и не стремятся себя проявить.

— Хорошо, — согласилась она, — давай попробуем.

— Спасибо за доверие, — шутливо поклонился Саша, но тут же серьёзно добавил:

— Но это соглашение только между нами, хорошо?

— Да, конечно.

— Тогда до завтра. Ты во сколько выходишь из дома?

— В восемь, а что?

— Я встречу тебя здесь, и мы пойдём вместе.

— Романтично.

— Нормально, — возразил он.

Когда Маша уже открыла калитку, он вдруг подошёл к ней сзади, обнял, крепко прижав спиной к животу, и нежно поцеловал в шею.

— Это бонус, — ответил он на не высказанный вопрос, — спокойной ночи, любимая.

И посмеиваясь, ушёл.

P.S. Дорогие читатели, стоит ли продолжать? В принципе, написано уже много. Но интересно ли будет читать?

Попрощаюсь до понедельника. От Интернета буду оторвана:(

3

Единственная дочка директора завода металлоконструкций Союзсталь Андрея Петровича Соловьёва жила в роскошном новом малоквартирном доме, окружённом высоким кованым забором.

Серым сентябрьским утром Александр стоял возле калитки в ожидании Маши и хмуро рассматривал её дом. На стоянке дремлют очень пафосные машины, в сторожевой будке охранник с погонами. Куда ты лезешь, Морозов? К чьей дочке? Вчерашняя идея вдруг показалась ему не просто ребячеством, а самой большой глупостью, которую он совершал в своей жизни. Да, Соловьёва милая, даже красивая, но высокомерная девица. Ну и пусть ею занимается кто-нибудь другой, да хотя бы её партнёр по танцам. Надо будет сегодня ей об этом сказать: извини, мол, но посмеялись и хватит.

В этот момент дверь подъезда открылась, и во дворе появилась Маша. Он смотрел, как она приближается к калитке, и понимал, что ничего ей не скажет. Сегодня она показалась ему не просто привлекательной, а очень красивой: светло-голубое пальто до колен, на стройных ножках синие ботильоны, тёмные волосы распущены и лежат тяжёлой волной на плечах. Саша всматривается в её лицо, боясь увидеть на нём отражение своих недавних мыслей: вдруг она тоже утром подумала о ненормальности их соглашения?

Маша выходит за калитку, подходит вплотную к Морозову и просто произносит:

— Привет.

А потом поднимается на цыпочки и целует Сашу в щёку.

— Ну привет, Соловьёва, — ошарашенно отвечает он. — Что это было?

— Мы же с тобой пара? Или ты уже передумал?

— С тобой, Соловьёва, трудно передумать…

— Маша.

— Что?

— Не Соловьёва, а Маша, — поправляет его девушка.

— Ну да, Маша плюс Саша, — задумчиво произносит он, — значит, игра начинается?

— Конечно, — улыбается Мария и идёт в сторону школы.

Возле школьной раздевалки стояли парни из баскетбольной команды в полном составе. «Ну что, игра началась!» — с каким-то злым весельем подумал Александр и приобнял Машу за плечи:

— Я помогу.

Он аккуратно вешает пальто, стряхивает несуществующую пушинку с её плеча и целует в висок:

— До встречи на уроках.

Она смотрит на него смеющимися глазами:

— Хорошо.

— И готовься, — предупреждает он.

— К чему?

— Мы с тобой только что столько поводов для сплетен дали, что наши имена будут трепать и на уроках, и на переменах.

— Я об этом не подумала, — смущается она.

— Испугалась?

— Нет, — гордо вскидывает она голову.

Он наконец-то подходит к парням, здороваясь и ожидая расспросов, которые не заставляют себя ждать.

— Ты что, с Соловьёвой мутишь теперь? — озвучивает общий вопрос Гарик.

— Да, — коротко отвечает он, не желая вдаваться в подробности.

— И давно?

— Со вчерашнего дня.

— И как она?

— Что конкретно интересует?

Парни ржут.

— Ну я же не про её кулинарные способности спрашиваю.

— Ещё не знаю, — честно признаётся Александр.

— Даже не сосались?

— Пока нет, быстро всё как-то получилось, — он смотрит вслед Маше и не хочет признаваться друзьям, что его первый поцелуй с этой девушкой потряс его, но не её. Для него это необычно, а потому требует перепроверки. «Вот сегодня ещё раз и проверим», — усмехается он.