Машу Морозов догоняет у кабинета математики.

— Садимся вместе, — сообщает он.

— Почему? — удивляется она.

— Потому что ты моя девушка, — он смотрит на неё, как на ребёнка, — а это значит, что мы вместе — везде.

— Как всё сложно, — вздыхает она, — но мне нравится. Это так романтично. Может, ещё за руки возьмёмся?

— Нет, лучше так.

Он пропускает её в двери класса и уже там крепко обнимает за плечи и ведёт к последней парте. В классе тишина, все взгляды обращены на них.

— Всем хай, — весело обращается к одноклассникам Морозов и подталкивает Машу к парте:

— Сюда.

Она садится, не поднимая глаз.

— Эй, да ты побледнела, — испуганно обращается к ней Саша.

— Это от волнения, у меня такое бывает, сейчас пройдёт.

— На, попей водички, — он протягивает ей бутылку с водой.

Он и не подозревал, что появление с ним в обнимку так сильно нервирует её. Вот ведь тепличный цветок! Он накрывает ладонью её руку, лежащую на колене. Сначала Маша дёргается, пытаясь вырваться, но он сильнее прижимает руку и нежно поглаживает большим пальцем её запястье:

— Всё нормально, расслабься.

И этот его шёпот вдруг изменил всё вокруг. Маша по-настоящему почувствовала себя его девушкой. Столько переживания было в его голосе и столько нежности в прикосновении рук, что девушка перевернула свою руку ладонью вверх, переплела пальцы с его и смело посмотрела в лицо Саши. Он ей подмигнул и улыбнулся во весь рот.

Они смотрятся очень странно.

Он, огромный, широкоплечий, двухметрового роста, привлекает внимание своей жёсткой красотой: чёрные волосы, чёрные брови вразлёт, карие, почти чёрные глаза, хищный изгиб розовых губ. Он излучал силу и уверенность, казался опасным и оттого был притягательным для девушек.

Она едва доставала макушкой до его подбородка, хотя для девушки у неё был высокий рост. Тонкая фигура могла полностью скрыться за Александром и остаться незамеченной. Но это не была фигура подростка, это была фигура вполне оформившейся женщины: высокая грудь, тонкая талия, крутые бёдра, длинные стройные ноги. Маша знала свои достоинства, но не предполагала, какое впечатление может производить на противоположный пол. Её эмоциональная спячка продолжалась и сейчас. И перевёрнутая ладонь — это всего лишь жест благодарности Саше за поддержку. Но он это расценил по-другому. Правда, мысли каждого остались при них.

Он отпускает Машу от себя только на большой перемене, понимая, что ей сейчас просто необходимо объясниться с подружками и удовлетворить их повышенный интерес.

Их школа огромная, новая, с одной сменой, поэтому и обеденный перерыв у них длится полчаса.

Девчонки окружили Соловьёву сразу же, как только Саша скрылся за дверями столовой.

— Ты и Морозов? — недоумённо тянет Оля. — У меня в голове не укладывается.

— Как такое вообще возможно? — вторит ей Настя.

— А почему это вас так удивляет? — задаёт Маша кажущийся ей вполне резонным вопрос.

— Потому что вы разные! Абсолютно разные!

— Ну, противоположности притягиваются…

— Он человек улицы. Он боец. У него дурная репутация.

— В смысле дурная? Бандит что ли?

— Да нет, подраться он может, ты же знаешь наши городские группировки по районам — вот он считается лучшим бойцом. Но ни в чём серьёзном не замешан.

Оля знала, о чём говорила, её отец был большим начальником в областном УМВД.

— А вот с девушками он не очень церемонится, — продолжила подошедшая Даша. — Помнишь Алину, которая перешла в другую школу в прошлом году?

— Помню, а что с ней.

— Говорят, из-за Морозова. Ходили слухи о беременности, но вроде бы не подтвердились.

— И почему она перевелась? — заинтересовалась Маша.

— Так он ей такую травлю устроил, что она сбежала.

— А травля из-за чего?

— Ой, да кто ж его знает! Он просто злым становится, когда ему кто-то отказывает или перечить начинает. Тебе это надо?

— Ну, кроме слухов вы ничего предъявить ему не можете, — подвела итог Маша.

— Он девушек меняет раз в три месяца, — вставила свои пять копеек Настя. — Хочешь быть очередной.

Соловьёва вспомнила вчерашний разговор: «Это простое соглашение — на месяц, на два, три» — и непроизвольно фыркнула: неужели и с ними со всеми он заключал такие же соглашения.

— Странная у тебя реакция, — заметила Даша.

— Нормальная для влюблённой дуры, — объяснила Настя. — Потом не плачь у меня на плече.

— Не буду, — улыбнулась Мария, уверенная, что такого уж с ней точно не случится. И не потому, что Морозов её не бросит, а потому что влюблённой она себя не чувствовала. И влюбляться в него не собиралась. Она ждала, что с его помощью сумеет ощутить физическое влечение — и только. Ведь его тело после душа до сих пор казалось ей прекрасным и волнующим.

До конца недели Маша и Александр постоянно были вместе на протяжении всех уроков, потом каждый занимался своими делами, чтобы вновь встретится утром возле дома Соловьёвой.

В пятницу после уроков Саша пошёл провожать девушку домой.

— Тебе не кажется, что наш план зашёл в тупик? — спросил он у Маши по дороге.

— В тупик? Вроде бы всё идёт как идёт.

— Вот именно, уныло и бесполезно. Мы с тобой общаемся только в школе, одного держания за руки и поцелуев в щёчку на людях маловато для твоего обучения.

— А ты что предлагаешь, сразу в постель? — подозрительно посмотрела на него девушка.

— Ух, какое у тебя развратное направление мыслей, — засмеялся Саша, закидывая голову назад, — но мне нравится. Что, тоже в книжках вычитала?

— Хватит меня троллить, — хмурится Маша, — даже если вычитала, то что?

— А мне интересно, — он встаёт перед ней и начинает пятиться, — расскажи, как там в постели надо себя вести по книжкам.

— А то ты сам не знаешь?

— В теории не силён, — ухмыляется он, — только в практике. А у нас вроде бы договор именно о практической стороне.

— Тогда сам возьми и прочитай, если тебе теории не хватает.

— Я хочу от тебя это услышать. Вот двое оказываются в одной кровати — и что? Они уже голые или по ходу дела раздеваются? Они сначала обнимаются, целуются или сразу начинают трахаться? А что при этом полагается говорить? Или они молча, как кролики, это делают?

Маша остановилась.

— Ты меня смущаешь.

— Может, я этого и добиваюсь. Может, хочу вогнать тебя в краску, чтобы твоё сердце забилось быстрее, чтоб твоё либидо проснулось. Может, хочу, чтобы ты представила нас с тобой в постели…

— Тебе это удалось, ты заставил меня почувствовать себя глупой и неумелой. Ты доволен? — тихо произнесла Маша.

Морозов замолчал и прикусил губу, потом шагнул вперёд и притянул к себе девушку:

— Прости меня, я просто молол всё подряд, не думая, как ты это воспримешь.

Он посмотрел вниз:

— Можно я тебя поцелую?

Маша чуть помедлила, но всё же согласно кивнула и подняла лицо навстречу его губам. Александр едва коснулся её виска, проложил дорожку из поцелуев по щеке к подбородку и добрался до губ. Они уже были доверчиво приоткрыты, и он чуть помедлил, запоминая их цвет, форму, чтобы тут же нежно прижаться к её рту. Он скользил по её верхней губе, чуть пососал нижнюю, потом втянул в себя обе. Но ему уже было мало этого поверхностного поцелуя. Саша попробовал провести языком по нижней губе девушки, потом по её зубам, потом…

— Бесстыдники, уже днём лижутся! — услышал он ворчливый голос какой-то бабки, идущей из магазина с полным пакетом.

— И вам не хворать, — бросил он бабке, отрываясь от сладких губ. Маша спрятала своё лицо у него на груди.

— Стыдно-то как!

— Ничего стыдного, — погладил он её по голове. — Только прекрасно!

— У тебя сердце забилось быстрее, — сообщила она, продолжая прижиматься к его груди.

— Я знаю. Ты меня заводишь.

— То есть я тебе нравлюсь? — она заглянула ему в лицо.

— Соловьёва, ты иногда ставишь меня в тупик своими детскими вопросами. Конечно, ты мне нравишься. Стал бы я с тобой так заморачиваться, если бы ты мне не нравилась. Ты красотка!