С самым серьезным видом сложила руки на груди и целую минуту, подняв взгляд к потолку, истово шептала слова благодарственной молитвы.

– Милая, – с чувством проговорил Танрод, когда молитва закончилась, решительно взял мою руку и нежно поцеловал, – ты просто читаешь в моем сердце. Именно это я сейчас и чувствую. А теперь позволь до вечера оставить тебя на попечение Вайреса, мне пора идти, обед у архивариуса всего один час.

Еще раз горячо поцеловал мои пальцы и исчез, не вставая с кресла. Старший магистр мгновенно устроился на его месте и махнул рукой, подзывая плывущий по воздуху столик с пирамидой из сотни разноцветных шариков мороженого.

Вырваться из Саркана мне удалось лишь через полтора часа, и ради этого пришлось втихомолку намекнуть Вайресу, что я пока плохо контролирую свой защитный дар, а с утра перенесла довольно серьезное потрясение. Из-за чего могу вспылить в любой момент, поэтому мне сейчас лучше не город осматривать, а вернуться домой и хорошенько отдохнуть.

– Ты живешь в доме Рода? – глянул он испытующе, и я укоризненно улыбнулась в ответ:

– В комнате номер два. Но идти нужно в кабинет.

– Знаю, – сообщил он с легкой ехидцей, объявил публике, что я устала, поэтому ухожу отдыхать.

И открыл путь.

Не такой молниеносный и неощутимый, какой получался у Танрода, и это заставило меня понимающе фыркнуть. Местные невесты явно разбирались, кого нужно хватать на турнирах, потому и не обращали внимания ни на неудобную работу моего учителя, ни на его привередливый характер.

– Спасибо, Рес. – Оказывается, лорд архивариус вовсе не подшивал в папки секретные документы и не стирал пыль с сундуков и сейфов, а спокойно сидел в своем кресле, и я немедленно направилась к нему:

– Угадай, что мне хочется сейчас сделать?

– Поцеловать дарованного тебе Святой Матерью жениха? – веселился он, а в серых глазах плыла осенняя горечь застарелой боли.

– Чуть позже. – За полтора часа я успела понять, что он вполне мог и не водить меня в Саркан, но хотел снять со своей шеи тяжесть решения, которое положено делать двоим, а он принял в одиночку. – Сначала испытаю на тебе новый щит, который придумала за время нашей разлуки.

– Давай поменяем эти действия местами? – с надеждой произнес Танрод, и внезапно мне стало так легко, как не было с того момента, как уехала Луизьена.

Или еще дольше?

А он уже стоял рядом, притягивая меня к себе пока осторожно, и оставалось лишь улыбнуться в ответ и постараться не покраснеть. Все-таки целоваться при свидетелях мне пока не приходилось.

В какой момент исчез Вайрес, я так и не поняла, да и не до него вдруг стало. Неожиданно в мире нашлось место, где мне было так же спокойно и тепло, как в надежном коконе родительской любви и защиты, окружавшем меня когда-то очень давно. В те тихие, уютные вечера, когда я сидела у камина между родителями, и отец негромко читал мне на ночь добрую сказку.

– Вели… – шепнул в ухо внезапно ставший родным голос, – ты не против перенести нашу свадьбу?

– На осенний турнир я тебя не пущу, – вмиг вспомнилась мне толпа стройных остроумных красавцев всех мастей, постепенно набившаяся в зал встреч.

Не дай боги Танроду не удастся оказаться в числе победителей!

– А разве тебе нужен турнир? – тихо засмеялся он. – Ты теперь и так знаешь все мои секреты.

– Не нужен, – согласилась я и тотчас вспомнила про свои тайны. – Но у меня тоже найдется чем тебя удивить. И не забудь, что я великодушно простила тебе все интриги. Отпусти меня на пять минут.

– Не хочется, – шепнул маг и коварно предложил сделку: – Пока не согласишься ускорить свадебный ритуал.

– А разве я еще не согласилось? – лукаво изумилась я и делано запечалилась. – Хотя твое предложение весьма подозрительно. Обычно как раз женихи стараются погулять подольше.

– Я похож на такого вертопраха? – неподдельно возмутился Род и нехотя разжал руки. – Ладно, давай свои тайны. Но смотри, ровно пять минут.

Мне и самой не хотелось от него уходить, да обязательность, одно из главных качеств моего характера, толкала в спину упорнее надзирателя.

Пришлось вставать с кресла, где я удобно сидела на коленях жениха, оправлять растрепавшиеся волосы и все быстрее брести на второй этаж. Даже с моим опытом преображения в Эвелину Бенро пять минут – это очень мало.

Но захочешь – успеешь, тем более что мне не нужно было причесываться, челка и локоны мелко завитого парика жемчужно-белого цвета надежно скрыли лоб и виски. Побольше белой пудры на лицо, особой светлой туши на ресницы и брови, бледно-голубые тени вокруг глаз и сиреневая помада.

Накинула свободное, почти бесформенное платье с высоким воротом, зато в ярких, алых и желтых маках, так любимых невзрачной Эвелиной. За способность прекрасно отвлекать на себя внимание клиентов, желавших рассмотреть ответы на свои вопросы в глазах советчицы.

Каплю духов на парик, мятный леденец в рот – и вперед, навстречу судьбе.

Танроду уже надоело сидеть в кабинете, и он ожидал меня в распахнутых дверях столовой. Но заметил не сразу, Эвелина Бенро носила туфли на мягкой подошве и умела ходить бесшумно.

– Добрый день, милорд, – пролепетала я притворно сладеньким, кошачьим голоском. – Позвольте представиться…

И смолкла, рассмотрев потрясенный взгляд расширившихся глаз лорда дознавателя.

Сделала в полном молчании еще несколько шагов, остановилась и, чувствуя, как холодеют пальцы, неуверенно осведомилась:

– Мы знакомы, милорд?

– Кто же в Тагервелле не знает Эвелину Бенро? – с иронией усмехнулся Танрод, и мне стало совсем холодно и пусто. Словно летний день мгновенно превратился в дождливый вечер поздней осени.

Я опустилась на ступеньку, обняв плечи руками, чтобы унять внезапно напавшую дрожь, и тихо пробормотала:

– Десять лет назад, убежав среди ночи из дома, я пришла за советом к Луизьене Бенро. Она спрятала меня и вскоре признала племянницей. Потом попросила матушку Мелисанту, и меня записали в воспитанницы дебруинского монастыря Святой Матери. Почти десять лет я жила двойной жизнью… по большим и малым праздникам – в монастыре, в остальное время – в салоне. Работала и копила деньги на свой дом и была почти довольна жизнью, оставалось собрать совсем немного. Но появился он… герцог Бетдино, откуда-то прознал про тайные визиты Онгильены и потребовал помощи. Пришлось бежать…

Дальше говорить я не могла, слезы катились по лицу все сильнее, смывая пудру и капая на несчастные маки грязным дождем. Да и о чем еще я могла бы рассказать, если он и сам все видел?

– Вели… – Танрод осторожно сел рядом, крепко прижал меня к себе и вытер платком щеки, – но неужели за столько лет никто не заподозрил?

– Луизьена гениальна, – с невольной гордостью всхлипнула я. – Она хорошо разбирается в людях и помогает только хорошим. И все они потом помогают ей. Первый раз меня красила женщина, которая всю жизнь проработала гримером в императорском театре. Ее уже нет… но пудру и помаду я покупаю только ту, которую рекомендовала она.

– Тогда я понимаю, почему ни разу не поймал ни Луизьену, ни тебя, – невесело признался Танрод. – Оказывается, против меня была шайка профессиональных мошенников.

– Ты можешь посадить меня в тюрьму или сдать суду магистров, – тотчас напряглась я, – но не смей называть нас жуликами. Да, мы хитрили там, где нельзя было ничего сделать законным путем, но никогда не помогали подлецам и бандитам!

– Тсс… прости, я так шучу от потрясения. – Танрод встал и уверенно поднял меня на руки. – Идем, ты сейчас умоешься, а я сожгу этот парик и платье в знаменитых маках. Кстати, ты знаешь, что твоя преемница носит точно такое?

– Род… – не удержалась я, погладила его по щеке, – не нужно ничего жечь. Лучше хорошо спрятать до тех пор, пока Гили не освободится от проклятой помолвки. Ты же еще не придумал, как ей помочь?

– Пока – нет, но вот теперь, кажется, начал появляться план… – задумался маг, опустил меня на пол моей собственной комнаты и нежно скомандовал: – Иди, Эвелина должна исчезнуть. Мне не хочется чувствовать себя нарушителем имперских законов.