Она прошлась по веранде, смотрела в сад, на яркие цветы, потом заметила толстого кота, дремавшего на широких перилах, в тени зарослей дикого винограда. Маша подошла, остановилась рядом, но не решилась погладить, не хотелось будить. Просто смотрела на него, затем заставила себя выдохнуть, снова обвела взглядом видимую часть сада. Всё было идеально, как на картинке. Очень похоже на Анну Александровну.

– Как ты думаешь, о чём они говорят?

Маша оглянулась через плечо, разозлилась на себя, и от Харламова тут же отвернулась. Равнодушно пожала плечами.

– Наверное, о семейных делах.

– Наверное, – со смешком согласился Дмитрий. Подошёл, и в отличие от Маши, тут же кота погладил. Тот заворчал, не замурлыкал, поднял тяжёлую голову и тряхнул ею.

Недовольно посмотрел на людей, щуря жёлтые глаза. А Харламов, ничуть не смущаясь недовольством животного, почесал того под подбородком.

– Это Афанасий, – представил он. – Меня не любит.

– Ему вы тоже задаёте неудобные вопросы?

– Может и задаю. Но он всё равно не отвечает, мог бы нос и не воротить.

Маша наблюдала за его рукой, длинными пальцами, которые почёсывали кота. Почему-то никак не могла отвести взгляд.

Потом осторожно глаза скосила, чтобы взглянуть на лицо Дмитрия Александровича. Тот смотрел на кота, вроде как улыбался ему, и поэтому Маша совсем не ожидала вопроса.

– Так что, ты любишь моего племянника?

Маша отвернулась и отодвинулась немного.

Спокойно и уверенно кивнула.

– Да. Как его можно не любить?

– Действительно. Стас у нас – мечта девушек. – Дмитрий кота подхватил, показывая Маше. Афанасий мявкнул, закрутил хвостом, но Харламов внимания не обратил. – Вот смотри, какой красавец. Домашний, сытый, отмытый. Красавец ведь? А, по сути, такая скотина. У самого-то ничего и нет. Кроме миски и периодически появляющихся блох.

Маша решительно забрала у него кота, из-за платья на руки брать не рискнула, но перетащила ближе к себе, защищая от мужских рук.

– Мы все начинаем с миски, Дмитрий Александрович.

– Да?

– Да. И вряд ли это справедливо в отношении вашего племянника. На свою миску корма он давно заработал. Стас очень талантливый.

– А ты?

Маша гладила кота, на Харламова не смотрела.

– Я стараюсь ему соответствовать.

Дмитрий усмехнулся.

– Я заметил. Только не старайся слишком сильно, это не сексуально.

Он пошёл в дом, Маша заставила себя не оборачиваться ему вслед, гладила кота, а Дмитрий ей сказал на прощание:

– Красивое платье.

Анна Александровна встретила брата в гостиной. Наблюдала за тем, как он говорил с особой, что сын упорно называл невестой. И против наличия невестки Анна Александровна ничего не имела, но появление незнакомой девушки, которая вот-вот готова стать женой и войти в их семью, её не устраивало. А Стас упрямился, и упрямился неприятно, над доводами матери он откровенно смеялся и готов был от её мнения отмахнуться. Впервые в жизни, как банальный мужлан, поведясь на красивую мордашку. Или грудь, или задницу. Абсолютно безразлично, какие именно пристрастия и инстинкты Стасом сейчас двигали, разум в его действиях роли никакой не играл. Просто он ещё не в состоянии был этого понять. И это не удивляло, Анна Александровна была готова к такому поведению сына.

– Ну что? – спросила она брата, когда тот в гостиную вошёл.

Дмитрий заулыбался, потом плечами пожал.

– Занятная особа.

– Занятная? – Анна Александровна была напряжена, но к брату придвинулась и пригладила тому взъерошенные волосы, как всегда делала, когда тот был маленьким. Брат вырос, а от дурной привычки так и не избавился. По-прежнему то и дело запускал в волосы пятерню. – Вот если она показалась тебе такой занятной, то займись этой ситуацией. Ты мне обещал.

– Обещал, – покаялся Дмитрий. На секунду задумался. – Я всё подготовлю. Но заставить её подписать тебе придётся самой, Нюта. Я в этом не участвую.

– Дима!

– И не проси, – протянул он. Сестру в щёку поцеловал, но затем добавил, чтобы поставить точку: – Нюта, пусть он женится, если хочет. Это лучшее решение, поверь.

Что особенно запало Маше в память о прошедшей субботе, так это, насколько радушно Анна Александровна с ней прощалась. Непонятно, что вдруг приключилось, но мать Стаса неожиданно подобрела, даже улыбаться Маше стала более естественно. Мужчины оставили их в какой-то момент, Маша только украдкой наблюдала за Стасом, который о чём-то с интересом беседовал с отцом и дядей, все трое устроились на веранде, и без женщин, по всей видимости, не скучали. Стас смеялся, Борис Николаевич улыбался чему-то, а Харламов… Маша видела только его ноги, которые он вытянул на сидение соседнего стула. Маша старалась не смотреть в сторону веранды часто, необходимо было уделить внимание будущей свекрови, да и Люсе, быть доброжелательной и заинтересованной в их беседе, и она старалась. Старалась, старалась, но то и дело вспоминала слова Дмитрия о том, что слишком стараться не надо. И дело было совсем не в сексуальности. Анна Александровна отнеслась к ней предвзято, это понятно, и Машины старания точно воспримутся ею не как должно. Хотя, с тоской подумала Маша, вердикт Анна Александровна наверняка уже вынесла, и изменить её мнение будет трудно.

– Маша, вы слушаете?

Она моргнула, поняла, что прослушала что-то важное, наблюдая то за Стасом, то за ногами Харламова в идеально начищенных ботинках. Поторопилась повернуться к женщинам, что сидели на диване напротив неё. Ещё не успела виновато улыбнуться, как Люся поспешила прийти ей на помощь. Поставила чашку с чаем на стол и спокойно улыбнулась.

– Аня, она с него глаз не сводит. Неужели ты не видишь?

Анна Александровна тоже посмотрела на сына. Маша заметила, что линия её рта немного смягчилась.

– Вижу.

– Анна Александровна, вы задали какой-то вопрос? Извините, я, на самом деле, задумалась.

– Я спросила, единственный ли вы ребёнок.

– Нет, у меня есть младшая сестра.

– Она тоже в нашем городе живёт?

– Нет, она с родителями. Она… учится на повара.

– На повара? Как интересно.

Интересно ей совсем не было, это точно. Но Маше ничего не оставалось, как притворяться, что ничего не замечает и всем довольна.

– А где учат на поваров? В какой-то кулинарной школе?

Маша не знала, что ответить. На Анну Александровну смотрела и понимала, что, несмотря на невинный взгляд, она задала этот вопрос намеренно. И Маша уже почти готова была сказать ей правду: в училище, на специализации повар-кондитер, но выручила снова Люся. Легко отмахнулась.

– Какая разница где учат? Главное, чтобы призвание к этому было, правда? Кормить людей – это очень важное дело. Уж точно не меньшее, чем защищать людей или судить. Или учить.

– Наверное, ты права, – проговорила Анна Александровна, отступая. Аккуратно поставила фарфоровую чашку с блюдцем на стол, помолчала, раздумывая, после чего спросила: – У вас уже есть планы? Идеи, насчёт свадьбы.

– Свадьбы… – Маша смущённо улыбнулась. – Наверное, нет. Стас сделал мне предложение неделю назад, кольцо подарил. Но какие планы за это время?

– Если девушка планировала выйти замуж… когда-нибудь, у неё должны быть планы. По крайней мере, мечты.

– Как странно, – проговорила Люся, – у меня вот не было.

Анна Александровна кинула на неё странный, задумчивый взгляд. Маша его перехватила, и всерьёз удивилась, но тут же решила, что не её это дело и сделала глоток чуть тёплого чая.

– Ты не пример, – тем временем сказала Анна Александровна. – Ты у нас минималистка.

Люся рассмеялась.

– Теперь это так называется! – Она на Машу посмотрела и пояснила: – Мы с мужем вполне осознанно много лет назад уехали из города в деревню. Он у меня человек набожный, и очень рукастый. Вот мы и поехали, по зову сердца, так сказать. Петя у меня помогает церкви восстанавливать. Он и строитель, и плотник, и плиточник. К излишествам мы не привычные, многого нам не надо. Бог даёт всё, что необходимо. И кров, и пищу, и детей, и работу по сердцу.