– Интересная мысль. – Дэмиен оглядывает меня с ног до головы, и от этого взгляда мое тело снова покрывается мурашками.

Он подходит к корзине и присаживается на корточки рядом с ней, чтобы получше рассмотреть содержимое. Он сидит боком, и я вижу рельефные мышцы на его ногах, проступающие через облегающую ткань джинсов, и крепкие ягодицы. Я представляю, как опускаюсь на колени рядом с ним и мои губы касаются его затылка… Как я глажу его плечи, спину, бедра…

Я утопаю в своих фантазиях, но пока не готова воплотить их в реальность. Мне слишком нравится это предвкушать, не говоря уж о том удовольствии, что я испытываю, любуясь телом Дэмиена.

Он поднимает руку, держа кружевные трусики, как приманку.

– Как интересно… – замечает он, затем проделывает то же самое с остальными вещами: вынимает один за другим невесомые кусочки дорогого шелка, а также бюстгальтеры всех форм и размеров.

Некоторые из них почти прозрачны и ничего не скрывают, другие создают скандально соблазнительную ложбинку меж грудей – почти граничащую с нарушением закона. Из третьих моя грудь будет бессовестно выпирать.

Вдруг Дэмиен резко встает, отбрасывая прекрасные кружева, и поворачивается ко мне.

– Иди сюда, – командует он.

С неожиданной яростью он притягивает меня к себе, заключая в плен своих объятий. Я чувствую его эрекцию своим обнаженным бедром, и вихрь этого тактильного наслаждения сменяется еще большим наслаждением от осознания, что я принадлежу ему, а он – мне.

Потом он шумно выдыхает, будто ему удалось справиться со своими эмоциями, склоняет голову, мягко прижимаясь лбом к моему лбу, и тихо шепчет:

– Я думал, ты ушла.

Я растерянно моргаю и слегка отстраняюсь, затем жду долю секунды, пока он поднимет голову и посмотрит мне в глаза.

– Я проснулся – а тебя нет. Поговорил с Чарльзом. Он сказал, что ты приходила и что он рассказал о фото и видео. – Дэмиен встряхивает головой и невесело смеется: – Я думал, что тебе стало так противно, что ты бросила меня.

Я сердито смотрю на него.

– Это не я ушла, – говорю я ровным, твердым голосом. – Это ты ушел. А я осталась. Осталась, потому что знала, что ты ко мне вернешься.

– Я всегда буду возвращаться, – тихо отвечает Дэмиен, и в этих простых словах снова звучит «прости».

Я киваю и сжимаю его руку.

– Фотографии я не видела. Но что бы там ни было, я никогда тебя не оставлю. Просто решила, что тебе нужно поспать.

Я отворачиваюсь, не глядя ему в глаза, потому что честным было бы сказать: «Я боялась, что больше не нужна тебе». Но это звучит слишком эгоистично.

– Ты была мне так нужна, Ники, – говорит Дэмиен, будто в ответ на мои мысли. – Я хотел обнять тебя. Хотел ласкать пальцами каждый миллиметр твоего тела. Хотел зарыться головой меж твоих ног и доводить тебя до экстаза снова и снова, не давая тебе кончить.

Я вздрагиваю, ощущая разгорающееся по всему телу пламя.

– Хотел, чтобы все твои ощущения, все искры блаженства и боли исходили от меня. Хотел трахать тебя снова и снова, пока ты не начнешь умолять о пощаде, – а потом трахнуть тебя еще несколько раз. Все твои чувства, желания – все это ты должна была испытывать в моих объятиях, в моей постели. Мне хотелось трахать тебя до тех пор, пока не останется больше ничего на свете – кроме нас с тобой. Пока весь этот чертов мир не исчезнет.

– Так почему же ты этого не сделал? – Во рту у меня пересохло, и я с трудом выговариваю слова.

Дэмиен не отвечает. Я подхожу ближе, как будто продираясь сквозь плотный, заряженный энергией воздух, заполняющий пространство между нами.

– Ты ведь знаешь: я отдам все, что ты захочешь, только попроси.

– Я не мог, – говорит он резко. – Не мог быть с тобой, когда в голове у меня были эти чертовы фотографии.

– Ох… – Я не знаю, что на это ответить, и умолкаю, прижавшись щекой к его груди и слушая, как бьется его сердце и как он дышит.

Спустя мгновение Дэмиен продолжает странно спокойным голосом:

– Эти фотографии для меня как сцены из фильма ужасов. На них то, что делал Рихтер. И как он это делал. На них унижение и боль, и я никогда, никогда их тебе не покажу. Я не позволю тебе увидеть ни одной из них.

Его голос на секунду прерывается, но потом он снова говорит с тем же леденящим душу спокойствием:

– Можешь представлять все, что захочешь, но я не хочу, чтобы реальность моего прошлого преследовала тебя в настоящем – как преследует меня.

– Хорошо, – отвечаю я, потому что сама не испытываю никакого желания их видеть. – Но если тебе станет от этого легче, можешь показать. Обещаю, я выдержу.

– Нет, – говорит Дэмиен, слегка качнув головой. – Не хочу, чтобы ты что-то там выдерживала. Это мой личный кошмар, а ты… ты моя реальность. Ты – доказательство, что я выжил. Мой приз, – добавляет он с легкой ухмылкой, но тут же вновь становится серьезным. – Надеюсь, ты все-таки их не увидишь.

– Где я могу их увидеть?

– Кто бы ни прислал их в суд, у этого человека наверняка остались копии. – Даже по его бесстрастному голосу понятно, насколько ему противна мысль об этом.

– Но ведь они лежали где-то почти двадцать лет. И всплыли, только когда ты попал в беду. Значит, этот человек не рвется их публиковать.

– По своему опыту знаю: то, что однажды выкопали, так и остается на поверхности, – замечает Дэмиен.

С этим не поспоришь.

– Есть какие-нибудь мысли, кто бы это мог быть?

– Нет, – отвечает он как-то слишком быстро.

– Вряд ли многие знали о… – Я внезапно умолкаю: хоть мы и говорим открыто о его унижениях, я не хочу произносить вслух это слово. – Может, это твой отец? Он ведь хотел спасти тебя от суда.

Старшего Старка волновало скорее собственное благополучие, чем судьба сына.

– Возможно, – мрачно кивает Дэмиен. Видно, что он не желает это обсуждать.

– Я просто хочу, чтобы все это осталось позади. Ты заслуживаешь счастья, Дэмиен.

– Как и ты, – тихо шепчет он, глядя на меня так проникновенно, будто представляет все мои шрамы.

– Значит, повезло, что мы нашли друг друга, – улыбаюсь я.

Я не хочу думать о прошлом, от которого так старалась избавиться. Теперь меня волнует только будущее Дэмиена. Он гладит рукой мою спину, проникает под тонкую ткань, прикрывающую мое тело. Эти медленные ласки все продолжаются и продолжаются, и я уже готова сорвать с себя этот чертов пеньюар, чтобы он не мешал мне чувствовать его прикосновения.

– Знаешь, что я хочу прямо сейчас? – шепчет Дэмиен.

– Наверное, то же, что и я, – отвечаю я, высвобождаясь из его объятий. – Но мы все еще в примерочной. И ты заслуживаешь большего, чем просто быстренько трахнуться за закрытой дверью.

– Прошу заметить, я хочу вовсе не быстренько.

– Правда? – переспрашиваю я, с невинным видом обхватив его за шею. Затем прижимаюсь к нему бедрами и начинаю лениво тереться. – Что же ты хочешь?

Руки Дэмиена медленно подбираются к моим ягодицам, лаская и прижимая меня все крепче. Я чувствую, как победно напрягся под джинсами его член.

– Тебя, – хрипло рычит он. – Я хочу тебя голой, Ники. Голой, горячей и влажной. Я хочу слышать твой стон, черт возьми, хочу, чтобы ты меня умоляла. И обещаю тебе, детка, закончим мы очень не скоро.

– Вот, – говорит Дэмиен, едва мы входим в номер, указывая на окно. Шторы раздвинуты, и окно нашего люкса выходит прямо на Максимилиан-штрассе. – Вот что я хочу. Смотреть на темнеющее небо и огни города. И на тебя на их фоне. На закат, отражающийся от твоей кожи. На волосы, подсвеченные последними лучами солнца.

Он встает передо мной, весь воплощение силы, мощи и уверенности в себе, граничащей с дерзостью. Это не тот человек, который несколько недель ждал милости немецких судей – чтобы, наконец, обрести свободу благодаря какому-то незнакомцу. Нет! Это человек, построивший империю. Мужчина, чьей силы достаточно, чтобы прогнать всех моих демонов.