Данко поднял бутылку, сливая последние капли в бокал.

– Пусто, – объявил.

Роднин оставил свой бокал в покое, чтобы не раздавить его ненароком.

– Как тебе мое предложение, Дан?

– Ты не жених, я не невеста. Пусто, говорю.

Данко потряс бутылку, ясно давая понять, что закончившееся вино волнует его намного больше, чем бизнес приятеля.

Роднин посмотрел на свои пальцы, пошевелил ими и, не поднимая глаз, произнес:

– Забыл спросить. Зачем ты усы отрастил? Без них тебе лучше.

– У меня два недостроенных объекта пытались отжать, – пояснил Данко. – Пришлось повоевать немного. Здесь, – он провел пальцем по левому усу над губой, – шрам остался. Не такой, чтобы украшать мужчину, скорее даже наоборот. Вот и пришлось слегка преобразиться. – Он поднес к глазам руку с часами. – Ну что, дружище, продолжим банкет? Время-то детское. Все равно завтра Юлька пилить будет, так пусть уж за дело, не так обидно.

Роднин не долго обдумывал ответ.

– Пойдем, – сказал он после секундной паузы. – Есть одно местечко.

Этим местечком оказался виски-бар на улице, которая называлась почему-то Ковбойской.

– Это в честь шляпы одного негра, который открыл здесь первое питейное заведение, – пояснил Роднин, когда они вышли из такси. – Теперь здесь настоящий район красных фонарей.

– Погоди, погоди. – Рослый Данко положил тяжелую руку на плечо спутника, который смотрелся рядом с ним, как ребенок в сопровождении отца. – Если ты пытаешься меня потащить по таким местам, то я пас.

Он окинул подозрительным взглядом улицу, по которой бродило много народа. Пестрота нарядов, нестройный хор голосов, запах дыма, яркие огни и музыка, звучащая одновременно отовсюду, придавали происходящему сходство с карнавалом. В толпе было много девиц в вызывающих нарядах. На некоторых не было ничего, кроме купальников, они чуть ли не хватали проходящих мимо мужчин за руки, зазывая их на ломаном английском в гоу-гоу бары.

– Я что, похож на сексуально озабоченного придурка? – оскорбился Роднин. – Платишь за напиток сотни две бат, а к тебе тут же подсаживаются все новые подружки, требуя их угостить то пивом, то коктейлем. Их задача не только раскрутить клиента, но и напоить. Потом остается подсунуть ему трипперную шлюху, содрать с него тысячу и вышвырнуть на улицу. – Роднин презрительно посмотрел на кучку японцев, которых со смехом и шутками затаскивали в одно из таких заведений. – Уже шли бы прямо в бардак, там все дешевле и честнее.

– Говоришь со знанием дела, – подловил его Данко.

– Ну, я не святой, – не стал отпираться товарищ. – Как только приехал, все хотелось попробовать. Но это в прошлом.

– Так куда ты меня поведешь?

– А вот. – Роднин указал на светящуюся вывеску «Whiskgars», возле которой они остановились. – На мой вкус, лучший виски-бар Бангкока.

Они вошли внутрь и были препровождены в солидный зал, где запах дорогих сигар смешивался с запахом алкоголя и кожаной обивки.

– Очень по-американски, – оценил Данко, опускаясь на небольшой диван возле низкого массивного стола.

– Бывал в Штатах? – оживился Роднин.

– Один раз. Но скоро собираюсь опять.

– Бизнес?

– Видно будет, – уклончиво ответил Данко. – Пока присматриваюсь.

– Понятно.

В приглушенном свете глаза Роднина походили на два черных уголька неправильной формы. Они поблескивали, но не радостно.

Данко посмотрел на него и перевел взгляд на полки над барной стойкой, из-за которой ему приветливо улыбнулся бармен с лицом молодого Джеки Чана.

– Теперь моя очередь угощать, – предупредил он. – Ты какой виски предпочитаешь, шотландский или ирландский?

– Скотч, – ответил Роднин. – Я приверженец классического стиля.

Виски принесли выдержанный, мягкий, перебивающий дыхание не столько своей крепостью, сколько ароматом. После двух порций друзья взяли по хорошей сигаре и прикурили от массивной зажигалки, поданной официантом.

– Вот это совсем другое дело, – произнес Данко, пуская клубы дыма. – Теперь у нас настоящая мужская гулянка. А то сидели, кислое вино цедили, как барышни.

В зале было почти пусто, приглушенно сипел и хрипел саксофон, повсюду блестела бронза и полировка. Бесшумные кондиционеры высасывали дым, наполняя помещение свежестью. Роднин обожал подобные места. Ему нравился стиль Джеймса Бонда. Полностью соответствовать великому агенту 007 мешало лишь отсутствие свободных денег в нужном количестве.

– Как у тебя на родине дела продвигаются? – спросил он, вальяжно стряхивая столбик пепла в хрустальную пепельницу.

– Строим, – туманно ответил Данко.

– Это правильно, – качнул Роднин аккуратно уложенной прической. – У людей есть набор базовых потребностей. Крыша над головой, одежда, лекарства, питание. Но без кое-чего они обойтись могут, а без кое-чего нет. Без пищи, например. Я…

– Без креветок, – вставил Данко.

Роднин уставился на тлеющий кончик своей сигары.

– Креветки уже многие продукты с рынков вытеснили, – сказал он с некоторой обидой. – И это только начало. Сейчас все помешаны на здоровом питании. В креветках масса полезных веществ и протеина, а жиров почти нет. Плюс витамины, минералы всякие, аминокислоты. Хочешь находиться в прекрасной здоровой форме? Ешь креветки. Ни тебе аллергии, ни…

– Ты меня агитируешь, Женя? – опять перебил Данко. – Не надо, я все понял. Ты хочешь, чтобы я стал твоим инвестором, верно?

Он медленно опустошил свой низкий стакан и наполнил его снова.

– Партнером, – поправил Роднин, следя за руками друга.

– Я ни черта не смыслю в креветках и, признаться, не хочу. Мне достаточно видеть их на своей тарелке, и то далеко не всегда. – Данко медленно погасил толстый коричневый окурок. – Извини за откровенность, Жень, но ты знаешь, я не из тех, кто ходит вокруг да около.

– Тебе не придется ни во что вникать, Дан. Я все буду делать сам. Просто сейчас такой момент выдался, когда необходимо сделать рывок. Большие деньги поднимем.

– Я и так достаточно поднимаю. И не собираюсь надрываться, Женя. Понимаешь, без денег не проживешь нормально, но если все время посвятить деньгам, то и жизни никакой не будет. Короче, на меня не рассчитывай. Могу какую-то небольшую сумму подкинуть, типа, в долг, но это все.

Роднин посидел немного молча, а потом засмеялся и беспечно махнул рукой:

– Ладно, проехали. А то договаривались о делах не говорить, а сами… – Он опять махнул и, завершая жест, обхватил пальцами квадратную бутылку. – Будем просто пить.

И они стали пить. Лихо так. Не считая ни порций, ни денег.

Проснувшись на рассвете, Данко ощутил неприятное жжение где-то в районе солнечного сплетения и знакомую каждому мужчине сухость во рту. Голова не болела, но казалась заполненной ватой вместо того, чем должна быть заполнена. Вата соображала плохо. Каждую куцую мыслишку приходилось повторять про себя несколько раз, чтобы усвоить.

Итак, что мы имеем? Первое: не слишком здоровый сон на диване. Это означает, что Юля не пожелала делить супружеское ложе с пьяным мужем и его перегаром. Плохо. Но второе соображение еще хуже первого: дочка, которая, вероятно, спит с мамой, видела папу в непрезентабельном состоянии. И наконец третье, самое скверное: Данко Максимов помнил вчерашнее возвращение в отель весьма и весьма смутно. Это значит… Что это значит? Что все хреново. Взял и наклюкался ни с того ни с сего. Хорошо еще, что на совместный бизнес с Родниным не подписался. Или подписался?

Данко рывком сел на диване и попытался разодрать пальцами спутанную шевелюру. Нет, слава богу, до выхода из такси он себя полностью контролировал. Потом, наверное, глупо улыбался и нес всякую ахинею, но женщины могли и не определить, как сильно надрался глава их семейства. Это если он спать лег сразу, а так оно, похоже, и было, поскольку носки не сняты.

Щурясь в полумраке, Данко крадучись пробрался мимо кровати и заперся в ванной комнате. Контрастный душ, бритье и прочие утренние процедуры сделали свое дело: он почувствовал себя лучше. Не то чтобы заново родился, но зато и не восстал полумертвым из могилы, как это бывает с похмелья.