— Подделать нужные бумаги не составит труда, — продолжал Гай. — Немного пожертвований в монастырь — и мы с тобой обретем собственный дом.

— И в каком качестве ты меня туда приведешь? — поднял бровь Робин.

— Ну, например, моей супруги, — тут Гай потерял нить разговора, поскольку Робин наконец-то сумел справиться со шнуровкой и просунуть руку ему в штаны. — Что ты…

Влажный жаркий рот накрыл его губы, заглушив дальнейшие рассуждения. От Робина пахло лошадьми, скошенной травой, кожей и потом, и эта смесь запахов подействовала на Гая, словно кошачья мята на кота. Он застонал Робину в рот, провел ладонями по бокам, погладил спину. Тот сильнее сжал твердеющий член Гая, отстранился, чтобы с торжествующей улыбкой посмотреть ему в глаза.

— Предлагаю покончить с воздержанием прямо сейчас.

— Смотри, потом не жалуйся, — предупредил Гай, увлекая его на застеленное шкурами ложе.

Робин ужом вывернулся из-под него, и они принялись бороться, выясняя, кто будет сверху. В конце концов, победа досталась Гаю — Робин еще не оправился полностью, и несколько часов в седле его вымотали. Он ответил на жадный поцелуй, перекатился на живот, подтянул колени к груди и уткнулся лбом в шкуры. Гай тихо рассмеялся и потянул его за плечо, опрокинул на спину.

— Хочу видеть твое лицо, — он снова поцеловал Робина, приподнялся на руке, окинул его голодным взглядом. — Дьявол, как же я по тебе соскучился…

Тяжелое рваное дыхание, горячая кожа под ладонями, сплетение тел, резкие, быстрые движения — до боли, до закушенных губ, до исступления — пока Робин с криком не выгибается под ним дугой, а затем обессилено падает на постель, и Гай следует за ним всего мгновение спустя.

— Завтра в седло не сяду, — проворчал Робин, свесился с кровати, сгреб бутыль с вином и снова откинулся на спину.

— Я ведь предупреждал — не жалуйся потом, — усмехнулся Гай.

— А я не жалуюсь, — вскинул бровь Робин и дернул его на себя. — Думаю, постельные упражнения вполне заменят все остальное.