– Только поэтому ты всегда молчал?

– А что мне было делать? Ты оставила наше воспитание. Да, отец был далеко не подарок, но не один ребенок не заслуживает, чтобы его детство было разрушено и наполнено больными воспоминаниями. Вы виноваты оба. Я всегда выбирал верить в то, что этого никогда не было.

– Ты снова продолжаешь лгать. Твое сердце сломлено, но ты даже не хочешь его излечить.

– Я оставил свое сердце в той семье, которая была до твоего ухода.

Честно говоря, я не люблю разговаривать на эту тему и уж тем более вот так вот раскрывать свою душу, перед неизвестным мне читателем, но раз уж эта книга во многом состоит из истины, то тогда я должен быть откровенен во всем. Наше воспитание с братом легло на плечи родителей отца. На людей, которых я буду помнить всегда. Люди, которые вложили всю доброту своей души в нас. Воспитали в нас людей и дали понять, что семья – это самое главное в жизни, какой бы она не была.

Когда я вернулся после трагичной истории в моем детстве в село, я чувствовал и боль, и разочарование, и веру во что-то светлое. Не знаю почему, но я хотел жить с отцом. После долгих сцен, которые я устраивал, плача в одной комнате в общежитии, высказываний в глаза моей матери, не очень ласковых слов, я добился своего. Мы уехали с младшим братом жить к дедушке с бабушкой, к родителям моего отца. Они были нам намного ближе, чем родители матери. Быть может от того, что они воспитали нас? В них всегда чувствовал теплоту души. Заботу.

Перед своей смертью, дедушка подозвал меня к себе, и сказал:

– Что ты видишь в моих глазах?

Я ничего не ответил и тогда он продолжил:

– Они тухнут. В них угасает огонь жизни, но меня успокаивает то, что мой огонь будет гореть в твоих глазах, в глазах твоих братьев и сестер. Послушай меня внимательно, возможно я не успел научить тебя многому, но я хочу, чтобы ты запомнил, что ты станешь опорой для семьи. Никогда не оставляй свою семью, ни ту, в которой ты родился, ни ту, которую ты создашь. Этот момент…, момент, в котором я мог бы увидеть твоих детей…. Вдохнуть их запах, как в первый раз вдохнул твой.

– Ты обязательно увидишь!

– Не обманывайся иллюзией. Я умираю. Ты должен прожить яркую жизнь, в которой ты станешь тем, кем хотел быть всегда. Человеком. Не оставляй свою семью. Если вы не будете вместе, то, что тогда? Если вы не будете землей друг для друга, если вы не сможете стать воздухом друг для друга, то зачем все это? Если вы не сможете прийти друг к другу, обнять и заплакать, то жизни не будет.

Я вернулся, а она ждала. Она изменилась. Стала намного симпатичнее. Не знаю почему, но к Ф., я был неравнодушен. Она мне нравилась, и какие-то чувства, которые я не мог объяснить самому себе, я чувствовал по отношению к ней. Но, они были несбыточны.

Затем появилась Э., маленькая, худая, от которой меня воротило. У меня с ней ничего не было и не могло быть. Не знаю, что она чувствовала по отношению ко мне, но от нее меня воротило. Меня никогда не интересовали девушки легкого поведения.

Время шло. Я взрослел. Понемногу село стало опустошаться. Школу до одиннадцатого класса закрыли. По этой причине мы переехали в райцентр, куда я приехал из столицы забыть о прошлом. Об этом позже.

Первые три месяца учебы в райцентре, я жил в интернате. Самое яркое воспоминание из юности. Каждое утро – завтрак, обед и ужин по расписанию. Комната, в которой собирались все, кто жил в интернате и смотрели фильмы по одному единственному телевизору. Кто-то, сидя за партой, делал домашнее задание. Я учился в школе-гимназии имени Батыр Баяна, а жил в казахской школе, в которой был расположен интернат. Проучился я в школе-гимназии неделю, и тут же перевелся в среднюю школу номер 3, в русскую. Школу, где в основном учились русские. Там я повстречал А., красивая, худая, высокая, с длинными, черными волосами и с голосом как у ребенка. Чувства были недолгими.

Отучившись в третьей школе неделю, я вновь вернулся в школу-гимназию, но поступил ни в «а» класс, как в первый раз, а в «б». Я совершил ошибку. Чувствовал себя умственно отсталым. Вернулся в «а» класс. Именно тут я нашел своих лучших друзей. Об этом позже. Возвращаясь после учебы в интернат, сделав все уроки, я сразу направлялся на стадион. Вечером, перед сном, стоя в очереди принимали водные процедуры. Воспитательницы на время заменяли родителей, «…все. Ложитесь спать. Всем спокойной ночи!», наутро – "Встаем ребята! Подъем! Всем доброе утро! Убираем постель, умываемся, завтракаем и на учебу!" – их любимые фразы. Всегда интересовались нашей успеваемостью в учебе. В десять часов – отбой. Кто-то, прячась под одеялом, засиживался в сотовом телефоне. Кто-то не зная, чем заняться, проследив, что воспитательницы нет, забегал в комнату девочек и будил их своим диким визгом, после чего те от страха жаловались воспитательницам. Из самых старших нас было трое. Травили малым страшные истории, после которых те не могли уснуть. Каждый вечер в школу, в спортзал приходили играть в футбол – сначала приходили работники органов, затем наши знакомые из разных школ. Было весело. Ярко. Жизненно.

После того, как мы переехали сюда, прожив тут год – умер дедушка.

Глава 2

… из прошлого.

Почему так тихо? Почему я слышу биение сердца? Почему я не могу совладеть со своими чувствами? Почему я не могу контролировать свои эмоции?

«О, Всевышний!».

Так трудно дышать и видеть мир таким, каким он становится передо мной. Он тускнеет, словно догорающая свеча, освещающая своим последним огоньком мой долгий, впереди ждущий меня, мой путь.

И вот свеча погасла!

Мой путь стал невидим, и я, словно искатель покоя в душе – сбился с него. Я должен совладеть с тем, что происходит со мной. Происходят глобальные изменения: в глазах потемнение, из них льются слезы – слезы боли и утраты.

Ночь холодна и жестока ко мне. Звезды, луна, млечный путь – я их больше не люблю в эту ночь. Они мне отвратительны. Я не желаю на них смотреть, но я вижу их отражение в воде. Искажаясь своим видом, они будто бы скорбят вместе со мной. Никто не в силах понять мою душу, ибо нет больше сил, чтобы я что-то кому-то объяснял.

Ангел с правой стороны и дьявол с левой – где вы? Почему я, совершая нелепые поступки, не думаю о вас? Я больше не ведаю и не чувствую вас. О, Ангел мой, мне тяжело. Возможно, я еще не сбился со своего пути. Возможно, я остановился на краю и готов упасть в бездну, но также могу продолжить путь. Я в раздумьях. Мысли одна за другой погружаются в мою голову.

Тишина. Затишье, перед грядущей бурей. Буря, которая заставит меня быть сильнее, чем прежде. Нет, я не странник, идущий туда, куда и сам не ведаю. Я растерян, я в поисках покоя, единения с душой. Я хочу выбраться на свет, ибо нет спасения во тьме.

«Сентябрь 2012»

Мой Ата, ты – чабан, а я – твой посох. Так почему же ты бросил меня на дороге, и ушел неведомо куда? Есть вещи, которые не лечатся временем. Есть раны, которые никогда не затягиваются.

«Декабрь 2012».

Ищу себя самого. Никак не могу найти. Так много хочется сказать, но ….

«Март 2014».

Слезы. Боль. Табут. Молитва. Земля. Вот и все. Ты был, и тебя нет, «… не плачьте. С каждой вашей слезой ему становится больнее» со слезами на глазах говорит бабушка. Никто и ничто не вечно, как и мое прошлое, от которого я пытаюсь излечиться. С этого и начнем.

Глава 3

Сегодня, ближе к вечеру, проходя из огорода, где посажена картошка, в переднюю часть двора, я заметил ведро с водой, в которой бултыхалось что-то серое и маленькое. Я нагнулся и увидел маленького воробушка, который, по всей видимости, из последних сил бил крылышками по воде. Вода была холодной. Вытащив его из ведра и опустив на землю, он еле стоял на ногах и весь дрожал. К счастью солнце пекло, но был прохладный ветер. Я взял его и отнес в летнюю кухню, чтобы он отогрелся, набрался сил и с новыми силами вновь в небо. Через несколько часов, я заглянул к нему, в летнюю кухню, разузнать как он, отправился ли, пришел ли в себя. И какого было мое удивление, когда я увидел его мертвым. Его крылья были растопырены, глаза закрыты и кругом лежали перья. Его разорвала дикая кошка, что водится у нас в огороде, а точнее ее котенок, которого отец на днях поймал и принес домой. Бабушка не выдержав, что он всю ночь мяукает и не дает ей спать велела отнести его в летнюю кухню. Пару дней мой младший брат кормил его молоком. Маленький, желтого, белого, черного цвета. Дикий. Взяв воробья в руки, я положил его на траву – греться, нужно было, чтобы его тело было сухим, а потом можно было, и закопать его подальше от дома.