Через час к нам подъехал пастух и сказал, что в двух-трех километрах отсюда, в сторону леса лежит Мерьем. Так звали овцу. Она окатилась. Забыв о воробье, мы с отцом на машине решили ехать и искать ее с новорожденным ягненком. Но, поиски были безрезультатны, к тому же нас с ног до головы съела мошкара. После чего мы поехали за пастухом. В его дом. Маленького роста, с усами, в черной и кожаной кепке на голове, с сигаретой во рту. Все же мы нашли их. Солнце начало заходить, и с ванильного творожного небо сначала перекрасилось в оранжевые оттенки лучей солнца, с белыми облаками, а потом и вовсе на горизонте засиял пожар. Медный. Огненный. Такой, словно вулкан извергал лаву. Я гнал Мерьем и ее ягненка в сторону дома. Всех нас понемногу ела мошкара. Я отмахивался, как мог, но тщетно. Их становилось все больше и больше, словно летающие муравьи. Ягненок, черного цвета, и только голова была белой, бежал за матерью. "Куда мы идем?" – спрашивал он у матери. Та ничего не отвечала, лишь останавливаясь, прижимала его к себе головой. "Мам, еще долго?" – снова спросил ягненок. "Потерпи, – отвечала та, – еще чуть-чуть". Идти нам было около километра. Вскоре мы оказались у дома. Маленький ягненок оказался выносливым парнишкой. Бежал за матерью, не отставая от нее, а та, в свою очередь шла не спеша, временами немного прибавляла шагу, так как мошкары становилось все больше и больше. Проходя мимо поликлиники нас злобным лаем встретили собаки. В прошлом году они разорвали Марьям, с ее дочерью, сестру и племянницу Мерьям. Когда наш длинный путь подошел к концу, у ворот меня ждал маленький гость. Угадайте кто? Он ждал и пытался стоять на ногах из последних сил. Славный малый, – подумал я. Воробей ожил. Он жив. Я подошел к нему, увидев неподалеку котенка, хотел взять на руки, как котенок подбежал к нему и начал его облизывать. Тот, в свою очередь улыбался и одним крылом обнял своего друга.

Незаметно вечер перелился в ночь. Я лежал и думал: "сколько же жизни в простых мелочах?…быть может я и есть тот самый воробушек, что так бултыхается в жизненной суете, в прошлом и воспоминаниях о нем?».

Глава 4

Маленькая, подвижная женщина, с сединой на волосах, что выступает из сливочных волос, покрашенных ею самою. "Кто же мне волосы покрасит? Одни мужики!". На стенке, сделанной в Польше, стоят книги, молча, ждут, когда кто-нибудь наконец-то их откроет и проживет жизнь, что так и рвется из книги наружу. В рамках семейные фотографии, на фоне всего выделяется большая фотография дедушки с бабушкой. "Наверное, чтобы прожить столько лет вместе необходимо море любви и океан терпения" – думаю я про себя. На ее шее ожерелье, из разноцветных прищепок. Развешивает постиранные вещи. Футболки, рубашки, шорты, джинсы свисают на веревке, словно вниз головой и жарятся на солнцепеке, под большими елями, что растут у нас во дворе. "О, Аллах, одни мужские вещи. Родила дочь, да и то не рядом живет. Думала, хоть внучка будет помогать, а что проку, замужем. Да, и невестка за сыном наверняка не успевает". Домашние хлопоты. На ужин, он у нас начинается с шести – запеченный в духовке гусь. Бабушка готовит великолепно. После всего жирного пьем чай. Менталитет. И так до самой ночи, через каждый час, а то и полчаса выпиваем по чашечке чая.

Учишься у нее женским премудростям. Ходишь вместе с ней по базару и выбираешь овощи, выбирает тщательно, должна подержать в руках каждый овощ, чтобы оценить его состояние. Спорит с продавцами, в основном из-за расценок. "Почему-то там дешевле. Хотя товар такой же". Бывает, давит на жалость "может, уступите пенсионерке?". Хитрый прием мудрой женщины.

Симфоническое пение птиц, свежий воздух, тишина, которую нарушают деревья, при сильном ветре. Утром трава покрыта инеем, словно после дождя. Кругом пахнет свежестью жизни. Здесь слова излишни, тут говорит душа, потому что я дома. Мой уголок на планете Земля. Здесь и окрепнешь, и забудешь, и вновь задышишь "настоящим", и уснешь крепко, не думая не о чем. Уснешь в крепких объятиях младшего брата, что так скучает по мне, а я по нему. Наверное, дом – это люди, и ты называешь их своим "домом", и скучаешь по ним. Вымахал, встал взрослее, но остался таким же придирчивым к самому себе – самокритик. Везде ходит за мной, словно мой хвост. Он – моя копия, в нас течет одна и та же кровь. Самый близкий и любимый человек в моем сердце. Радуется, когда я приезжаю домой, и не подает виду, но глаза его выдают, что сильно опечален, когда я снова уезжаю в столичную суету. В бурю событий, а так хочется домашнего уюта и тишины. "Вот, когда я с тобой, то мой язык не умолкает", – видимо соскучился, хочет выговориться. Бабушка его разбаловала, выполняет все его прихоти. Наш «Маленький принц», «Маленький медвежонок», «Маленький Колибри». «Мое имя значит: «умный правитель», поэтому я должен править», – после чего звонко смеется.

Не может удержаться, от смеха, заражаясь, начинаю смеяться сам. "Что ж теперь поделать, наверное, скучает по матери, по тебе, поэтому стараюсь все для него делать. Бывает, прижмется ко мне, и говорит "обними меня", после чего засыпает. Ты для него и мать и отец. Кроме тебя ему никто не нужен. Не обижай его. Вы ни в чем не виноваты. Это ваши родители придурки. Завтра женитесь, кто знает, как Судьба сложится, будете скучать друг по другу. Никогда не позволяй вашим отношениям разрушиться. В будущем вы должны дружить семьями. Ты старше, и ты в ответе за него".

Если он начинает обнимать меня и говорить "Ты же мне брат?", то это значит, что сейчас последует просьба, которую я должен выполнить. Помню в детстве, когда мама была беременна, то ждала девочку, а я все прижимался к животу и говорил, что хочу младшего брата. Видимо, Аллах услышал меня.

Про себя называю его "любителем снов". Ему всегда снятся разные сны, после чего он рассказывает их так красочно, что иногда преувеличивает. "Ох, и выдумщик ты. Тебе бы сказки писать" – смеется бабушка.

Глава 5

В жизни очень важно не перепутать грань. Грань между прошлым и будущим, важным и второстепенным, сердцем и разумом.

"У каждого прошлого есть свое будущее", – подумал я и отпустил ее. Я молчал. Сколько я молчал? Я не помню. Может я разговаривал? Да, я отчетливо помню, что я с кем-то разговаривал. С самим собой. Я ничего не слышал и не хотел слышать. Никого не замечал и не желал никого видеть. Я умирал. Один. Молча.

Кругом людей столько, сколько муравьев в муравейнике. Одни знакомые лица. Проходят мимо, мило улыбаются, протягивают руку в знак приветствия. Отвечаю тем же жестом, что-то бурчу им в ответ.

Каждый день вижу одни и те же лица, они наполнены разбитыми надеждами и хмуростью выражения лиц. Мы чем-то с ними похожи. Серостью. Сыростью.

Непередаваемые ощущения: сижу, свесив ноги на стол, и не хочется выходить в болото суеты, в болото людей. Человек сам создает свое болото, а потом в нем тонет, обвиняя в этом кого-то другого, но не себя. Вот и я создал свое болото, и иду ко дну. Рядом два ломтика лимона, текила, пачка сигарет и тьма. Кстати, чуть было не забыл о своей лучшей подруге, она тоже со мной рядом и зовут ее Тишина.

В людях много материального, но мало духовного. Мы стараемся забыть настоящее, и пытаемся жить в прошлом, хотя следовало бы сделать все наоборот. Прошлое, как зеркало, проходя, мимо него ты не можешь туда не посмотреть, порой ты улыбаешься самому себе, словно увидел там что-то прекрасное, к примеру, счастливые моменты; порой тебя тошнит от одного лишь взгляда в него. Во время грязи и слякоти человек выворачивает брюки наружу изнутри, чтобы внешне их не запачкать. Так же и сам человек, чтобы выглядеть внешне красиво, изнутри становится грязным.