Означало это одно — Себастьяна могут легко выкинуть на улицу. Если полицейские откажутся от эксперта, контролёры их наверняка поддержат, не захотят портить отношений. Хрупкий паритет между двумя ведомствами диктовал целый ряд тонкостей и нюансов: отдел ви-конроля готов платить экспертам витаксом, но не желает включать их в свой штат. Полицейским эксперты нужны, но свои промахи, которые всегда случаются в любом серьёзном деле, они с радостью готовы свалить на ищеек.

И не поможет тот факт, что людей со способностью чувствовать тягунов не так много. Найдут кого-нибудь другого, заодно спишут ещё ряд провальных операций на плохую работу уволенного эксперта. Отчитаются перед начальством. А возможно, уже и есть кандидат на его место. Кто-то из своих, кого продвигает Зауер. Тоже реальный вариант.

Для Баса это означало лишиться постоянной гарантированной подпитки. А заодно и лекарств, которые он покупал на жалование. И пока найдёшь другое место… И не везде ещё нужен больной эксперт, если он не может гонять за дичью наравне с загонщиками.

Бас посмотрел на Петра. Неплохой ведь парень, неужели ничего не скажет в поддержку?

Пётр молчал. Ещё и закурил, давая понять — он устраняется от разговора. Ясно, своя рубашка, точнее мундир, дороже. По всему выходило, ребята обо всём договорились ещё до его прихода.

— Знаете, капитан… — протянул Бас и вдруг испугался, что похож сейчас на разобиженного мопса и потому закончил даже резче, чем собирался: — А подите-ка вы все в жопу! На вашем участке свет клином не сошёлся. Найду местечко и потеплее, и посытнее…

— От души вам этого желаю, — усмехнулся Зауер.

Точно, вопрос уже решён. Причина неудачи найдена и оперативно устранена. А только что перед ним разыграли необходимую интермедию. Соблюли приличия.

Себастьян вышел, хлопнув дверью.

Было время, когда старшеклассник Витька Сухов водился с ватагой подростков не самого примерного поведения. До откровенного криминала дело не доходило, но и развлечения ребят приличными назвать было трудно. То драка с соседним районом — команда на команду, стенка на стенку. То разборка на танцах в трёхэтажном клубе на Сосновой (ныне закрытом: выкупил какой-то мажор, но так ничего путного в огромном помещении и не придумал, стоит теперь покинутый и заколоченный) — с самодельными кастетами и велосипедными цепями.

Случались и более мирные варианты. Например, удрать летом на реку с ночёвкой, не сказавши никому ни слова. Пусть взрослые потом хватаются за сердце и бегают, не зная, куда и кому звонить, где искать любимых детей. Это всё было по тем временам нормой поведения.

А Шестопёр был тогда ещё не владельцем бара и подпольного обменного пункта, а Валеркой Безменовым, таким же пареньком, только чуть постарше и чуть посерьёзнее остальных. И дружба их началась странно — с пистолета. Однажды Валерка отозвал Вика в сторонку, оглянулся воровато и вытащил из-за пазухи «Макаров» с потёртым воронением.

— Видал? — ухмыльнулся он с видом бывалого гангстера и покачал оружие на ладони. — Настоящая пушка…

— Ого! — подался к нему Вик. Любой мальчишка в этом возрасте неравнодушен ко всяческим стреляющим штукам, пусть это даже обычный самопал. А тут… — Дашь посмотреть?

— А чего на него смотреть, — с деланной ленцой усмехнулся Валерка. — Пойдём лучше, опробуем машинку в действии.

Почему Безменов выбрал и пригласил пострелять Сухова, неизвестно, но случилось так, как случилось. Они пошли на крутой берег Змейки, речки огибающей Семигорск, отошли подальше от порта. Установили банки из-под колы и пива, и начали пробовать оружие.

Занятие увлекало. Ах, как вздрагивал от сухого щелчка выстрела пистолет в руке! Лязгала затворная рама, выбрасывая горячую гильзу, пели пули, выбивая фонтанчики из речного песка! И разлетались разноцветными сплющенными комками банки при попадании…

Валерка напускал на себя важный вид, поучал: «Ствол должен стать продолжением твоей руки, а полёт пули — продолжением взгляда, парень…» И где слов таких нахватался! Вычитал ведь где-то, Витька и сам читал что-то похожее, только не мог вспомнить, в какой книжке.

Да, было время, Шестопёр почитывал книги. Это уже потом отошёл он от оружия и стал рукопашником. А ещё позже начал скупать ворованный витакс. И совсем перестал читать, разве что бюллетени тотализатора.

Сейчас Вик смотрел на старого товарища и с улыбкой вспоминал детство. Шестопёр занимался любимым делом барменов всего мира — перетирал бокалы за стойкой: до блеска перетирал, до уже совершенно невозможного сияния, — и улыбался в ответ. От этого морщинки лучились от глаз и крыльев носа — вниз, к острому подбородку. На гладко выбритом черепе отражались огни разноцветных бра, установленных на витрине между бутылок со спиртным.

— Так чем тебе дома не глянулось? — спрашивал Шестопёр, подливая Вику пива.

— Обстоятельства… — отвечал Вик, рассеянно глядя в пустой зал.

Большой популярностью среди местных алкоголиков заведение не пользовалось. Да и существовало не для этого. Помещение не блистало оригинальность интерьера, хозяин к этому и не стремился. Несколько простых столиков под не слишком свежими скатертями, пластиковые стульчики, жалюзи на окнах, опущенные круглые сутки — защита от нескромных взглядов. Цветные бра для создания хоть какого-то уюта. Но в заднем помещении, если пройти мимо двери с изображением писающего мальчика, открывалась ещё одна — глухая, без всяких обозначений. За ней находилась ви-клеть с канистрой длительного хранения.

Присматривал за всем этим хозяйством Роберт, правая рука Шестопёра. Бывший профессиональный боксёр, первая перчатка города в тяжёлом весе. Он же следил за тем, чтобы чужие и любопытные в бар не шастали. Поэтому ходили сюда чаще по делу и только свои. Те, кому вход был открыт.

— Обстоятельства, — повторил Шестопёр за Виком и вздохнул. — Я тебя за язык не тяну, надо, значит надо. От меня что хочешь?

Вик только что поделился с ним планами на жизнь — мол, уезжаю. Объяснять подробно ничего не собирался, да и требовать объяснения в этих кругах считалось дурным тоном. Но кое-что ему от Шестопёра было действительно нужно.

— Документы, — сказал тягун. — Сам понимаешь, на новом месте буду начинать, с чистого листа.

— Без проблем, — пожал плечами бармен. — Семьсот монет. Паспорт и чистый сертификат от ви-контроля.

— Что, цены поднялись? — неприятно удивился вор. — Вроде недавно в триста-четыреста укладывались?

— Поднялись, — согласился скупщик витакса. — Сейчас эту сферу другие люди контролируют. Цены установили новые, торговаться, естественно, не будут. Нравится — бери, нет — иди с миром. Я на этом, поверь, ничего не навариваю…

Или почти ничего, подумал Вик. Вот только семи сотен всё равно не было. Он собирался сдержать слово, данное вчера Себастьяну. Шесть месяцев, что он провел в родном городе, немалый срок для тягуна. Люди его профессии долго на одном месте не задерживаются. Стараясь сбить ви-контроль со следа, они меняют города, имена, образ жизни. Покупают новые сертификаты — документ, в котором отражены операции с витаксом. Вик не сомневался, ориентировка на него у контролеров и полиции наверняка уже есть.

Другое дело, что было желание поднакопить деньжат и завязать с тягачеством. Именно здесь, в городе, где родился и вырос. Поменять съёмную квартиру на собственную, купленную в приличном доме. А то и вовсе приобрести небольшой домик в предместье, цены это позволяли. Пройти курс в какой-нибудь платной студии, у хорошего мастера, и стать, наконец, художником. Законопослушным гражданином, добывающим хлеб насущный без риска и постоянной угрозы угодить в тюрьму.

Однако с воплощением замыслов как-то всё не складывалось. Деньги не держались, утекали сквозь пальцы. В последнее время он начал привыкать к комфорту и делать сбережения не удавалось. Зато неплохо получалось делать долги. И время уходило, будто за спиной стоял собственный незримый тягун, постоянно потягивающий день за днём, месяц за месяцем.