– Если это правда, – медленно проговорила Ева, – то наша жертва обязана быть Нортом-два, который занимал довольно высокое положение в «Нортумберленд Интерстеллар» и имел доступ к кодам высокого уровня или данным… ну, тем, которые им нужны.

– И это прекрасно увязывается с носками, – сказал Сид. – По словам Альдреда, старшие менеджеры постоянно путешествуют через портал на Сент-Либру.

– За этим точно стоит Бринкелль, – сказала Ева. – Способ убийства был использован против её отца.

– Как-то все бессмысленно, – сказал Йен. – Бартрама и его людей убила та психованная девчонка, Трамело.

– Возможно, попытка сбить со следа, – сказал Сид. – Трудно сказать. Надо сосредоточиться на том, что мы точно знаем. Это тайная корпоративная операция – и, что ещё противнее, она несомненно связана с их старым семейным расколом. Нет ничего хуже кровавых междоусобиц.

– Но что это за корпоративная махинация? – спросил Йен.

– Не имеет значения, – сказала Ева. – Теперь мы можем забыть про эту глупую гипотезу с пришельцем и работать над делом как положено. – Она бросила взгляд на Сида. – Что там твой связной с бандами?

Он скорчил гримасу.

– Я задал вопрос. Теперь надо дождаться ответа.

– Запомните, ребята: когда будете проходить, глядите вверх.

Это был самый лучший и самый искренний совет Анджелы. И они его приняли. Ну ещё бы. ведь она столько времени потратила на то, чтобы сделаться частью взвода Пареша. Теперь, когда настал тот самый день, она была почти что одной из них.

Семь ноль-ноль – подразделению Легиона ГЕ, приписанному к Нортовской геогенетической экспедиции на Сент-Либру, явиться к транспортному резерву базы с полным снаряжением для УТК (условия тропического климата). Семь двадцать пять – запуск транспортов колонны и проверка систем. Семь тридцать – колонна выезжает вместе с сопровождением. Транзит через портал на Сент-Либру и продолжение пути к аэропорту Хайкасла. Взлёт запланирован на семнадцать ноль-ноль по местному времени.

Им нравилось, какие четкие приказы отдавали в АЗЧ. Поэтому Анджела оказалась в том же самом черном микроавтобусе, который располагался почти во главе их колонны из десяти одинаковых микроавтобусов, и едва минуло семь тридцать, как он выехал с базы и направился к порталу. Капрал Пареш Эвиттс сидел рядом с Анджелой, рядовой Атьео вёл машину вниз по склону, по Кингсвей прямо через центр Последней Мили, в точности как в прошлый раз, шестнадцать дней назад. Это была её версия добрых старых деньков. Если не считать черного седана во главе колонны – тот, в котором ехал полковник Вэнс Эльстон.

Он был в своей кремовой УТК-форме в это утро, когда они все садились по машинам. Она увидела его в форме впервые после того, как покинула Холловей. Ей это не понравилось – слишком много дурных воспоминаний.

Полицейский эскорт, который сопровождал автоколонну, съехал с дороги непосредственно перед похожей на мост рампой, ведущей к порталу. Анджела игриво пихнула Пареша и указала вверх, через окно. Он ухмыльнулся в ответ и послушно поднял голову.

Две недели платонической дружбы, две недели рядом, две недели упражнений в спортзале, выпивания пива, сплетен о начальстве из АЗЧ, об ожидании, об убогом инструктаже, о некачественном УТК-снаряжении («Я же тебе говорила»), о том, что ночью с базы не уйти, дерьмовая еда в столовой, тесные условия, дурацкие учебные тревоги. Для нее – разновидность тюремной рутины, но с достойным доступом в транснет. Для Пареша – странная жизнь, которая обратила его в помесь гиперопекающего старшего брата и целомудренного викторианского ухажера. Что касается остального взвода, то для них Анджела возвысилась до статуса маскота[32] – стала членом команды, за тем лишь исключением, что оружие ей не полагалось. В остальном она могла участвовать во всех их тренировках, добродушной болтовне, грязных шутках. Доверие было ключом, и она его заполучила.

Машина Эльстона плавно заехала в неподвижную переливчатую стену серого тумана, которая и была межпространственным соединением. Анджела напряглась и вспомнила собственный совет. Они прошли через портал.

Микроавтобус залило ослепительно ярким светом. Атьео слегка сжал руль от неожиданности.

– Ух ты! – Пареш сунул руку в нагрудный карман за солнечными очками. – Не думал, что будет так ярко.

Анджела уже разглядывала небеса.

– Вон там, – просто сказала она.

Пареш проследил за её взглядом. Небо Сент-Либры было густого и чистого бирюзового цвета и каким-то образом казалось куда более высоким, чем земное. Он едва это заметил. Прямо поперек северного неба, словно какая-нибудь волшебная вуаль, висела необыкновенная система планетарных колец. От туго скрученного A-кольца, скользившего вдоль верхнего края атмосферы, она тянулась на полмиллиона километров до крайнего Т-кольца с его восемью маленькими спутниками-пастухами[33]. Главные кольца были заметно плотнее, в них отчетливо просматривались «ребра» из плотно расположенных кусков камня размером с гальку – впрочем, пространство между ними заполнялось гранулами льда и пылью, благодаря которым образовалась великолепная сверкающая мантия, рассекавшая небосклон с востока на запад.

– Мать честная!.. – благоговейно прошептал Пареш.

Анджела глядела на великолепие Сент-Либры, чувствуя странное облегчение из-за того, что оно оказалось на своем месте, в мире по-прежнему существовала природная красота. Холловей на очень долгий срок лишил её таких вещей, и она отчасти поверила, что могла попросту все придумать вместе с прочими событиями.

На сиденьях позади нее остальной взвод выражал свое восхищение зрелищем.

– Так ты не шутила, – проговорил Пареш.

– Не об этом, – ответила Анджела. – О таких вещах не шутят.

– Спасибо, что сказала мне… нам.

Она ухмыльнулась и надела очки.

– Справедливости ради, вы бы такое не пропустили, верно?

– Верно. – Он снова уставился на небо, словно опасаясь, что это какой-то трюк.

– Если тебе кажется, что сейчас все выглядит великолепно, подожди до ночи. Сириус заставляет все это сверкать в два раза ярче лунного света на Земле.

– В такое я могу поверить.

– Очень романтично, – прибавила Анджела.

Пареш улыбнулся – чуть с опаской, неуверенно. На протяжении двух недель она ни разу не намекнула ему, что их дружба может перерасти в нечто большее. Добрые приятели – таков обозначенный предел, с учетом того, что она была его официальным заданием. До этого утра, когда взвод паковал снаряжение и одевался, Анджела стояла возле двухъярусной кровати, где она занимала верхний ярус, а Пареш – нижний. Одетая лишь в бюстгальтер и трусики, она щедро мазалась высокофакторным маслом от загара, пока кожа не сделалась скользкой и блестящей, и при этом не спешила, демонстрируя себя, словно зонная малышка на съемках какой-нибудь похабщины. Пареш был там же, между двумя кроватями, надевал собственную кремовую УТК-форму. Ему пришлось бросить все силы на то, чтобы не таращиться на нее. Те несколько раз, когда их взгляды встретились, она нейтрально улыбалась ему, как будто не осознавая, какую тестостероновую бурю разжигает.

Равновесие нарушилось. Он чувствовал неуверенность и был готов рискнуть своим добрым именем, чтобы заполучить её. Теперь им легко управлять.

– Вообще-то они всем здорово досаждают, – сказала Анджела. – Из-за колец у Сент-Либры никогда не будет спутников связи или, если уж на то пошло, любых других спутников. Может, сквозь них и видно мерцающие звезды, но для других намерений и целей они твердые. Ни один искусственный спутник ни за что не пройдет через них без повреждений.

– У нас есть н-лучевики, – сказал Пареш. – Они обеспечат нам коммуникацию в джунглях. Это будет не хуже, чем то, для чего нас тренировали.

– Нет, будет, – ответила она, дразня его.