«Ильи́ч Рами́рес Са́нчес (исп. Ilich Ramírez Sánchez, также известный как Ка́рлос Шака́л (англ. Carlos the Jackal); род. 12 октября 1949) – международный террорист, осуществлявший террористические операции в интересах «Народного фронта освобождения Палестины (НФОП)», «Красных бригад», «Красной армии Японии», Организации освобождения Палестины (ООП). В настоящее время отбывает пожизненное заключение во французской тюрьме Клерво».
То, что он отбывает наказание в Пуасси, а не в Клерво, биографов не смущает. Тем более не смущает, что Карлос не осуществлял «операции в интересах…», а сотрудничал с этими организациями по конкретным операциям. Согласитесь – большая разница.
«Родился 12 октября 1949 года в Каракасе». На самом деле – в Сан-Кристобале.
«В 1968 году Хосе Рамирес добился зачисления сына в Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы». Он добился зачисления в знаменитую Сорбонну, однако Карлос отказался от стипендии и поступил в УДН.
«Во время учебы в Москве Ильич познакомился с Мохаммедом Будия, членом Народного фронта освобождения Палестины (НФОП)». Штука в том, что команданте Будия никогда не учился и даже не жил в Москве. А значит, познакомиться с ним там Карлос никак не мог.
«Там (в Иордании. – Примеч. авт.) в 1970 и 1971 годах Ильич прошел две трехмесячные тренировки, став одним из лучших учеников Жоржа Хабаша, который дал Ильичу прозвище Карлос». Это прозвище он получил при других обстоятельствах, когда в Париже в одной из квартир был найден паспорт на имя Карлоса Мартинеса Торреса. То есть случайно. В Иордании же Ильич получил документы на имя Салима Мухаммеда из рук Ясира Арафата.
«Карлос проник в кафе Drugstore, расположенное в оживленном торговом районе Парижа, и бросил ручную гранату с балкона второго этажа в толпу. В результате теракта два человека были убиты и 33 человека получили ранения». Как-то так сказал французский суд, проигнорировав все документы, опровергающие причастность Карлоса к этому преступлению.
И так далее и тому подобное. Не лучшими источниками являются и фильмы – от знаменитого и столь же фантастического «Шакала» с Брюсом Уиллисом до мини-сериала «Карлос», где в главной роли снялся его однофамилец Эдгар Рамирес. Из тюрьмы Ильич даже написал письмо Рамиресу, посоветовав не позволять Голливуду вскружить ему голову:
«Приблизительно пять веков назад испанские “конкистадоры” открыли нефтяное месторождение; там же американские индейцы построили свой город Лобатера, самый древний в Венесуэле – государстве Тачира. Конкистадор по имени Рамирез – это наш общий предок, а его потомки колонизовали другие территории; среди которых Grita des tiens и Michelena были основаны моим прадедушкой и его друзьями. Эти территории находились очень близко друг к другу по направлению Лобатера.
Семья Рамирез из Michelena выделилась своим вкладом в общественность и в современную историю Венесуэлы. Они занимались животноводством, выращивали растения; среди них были префекты, профессора, фармацевты, адвокаты, полицейские, инженеры… Идеология их брала свое начало из правой консервативной партии и переходила в левую коммунистическую. Никто из них не предал нашу страну, никто не опозорил нашу семью.
Почему же ты, Эдгар, изменил историю? Почему ты согласился на участие в фильме об антиреволюционной пропаганде, тем самым осквернив память самого известного из Рамирезов?
Я держусь крепко своих корней, хотя и не согласен с принципами нашего отца. Я не продамся декадентской империи. Эдгар, не позволяй мимолетной голливудской “славе” вскружить тебе голову. Медийное признание мимолетно! Оно не может заменить реальность, уважение и честь».
С этим всем нужно было что-то делать. У великого японца Юкио Мисимы (именно Мисимы – а не как переводят его фамилию у нас. Мисима – как взмах катаны) есть пьеса «Мой друг Гитлер». У меня не стоял вопрос, как назвать свою книгу о Карлосе – не просто биографию, а труд, который стал возможен с началом нашей дружбы со знаменитым революционером, – «Мой друг Карлос».
Мой друг – тот самый Карлос Шакал.
Эта книга создавалась на основе личных устных разговоров с участниками событий, включая Карлоса Шакала, присланных им документов, писем, изданных о нем книг и публикаций в печатной и интернет-прессе. Так как книга написана в жанре нон-фикшн, я не стал перегружать ее текст отсылками и она не претендует на полную достоверность, поскольку, имея дело с Карлосом, имеешь дело прежде всего с мифом.
Даже фото на обложке – один большой миф. Однажды я отправил ему в тюрьму фотокарточку, на которой я был запечатлен в майке с изображением этой канонической фотографии. Карлос мне тогда сказал: «Постой, постой, но это не я на фото. Это все придумали ДСТ!» Даже самый знаменитый кадр с Карлосом, который украшал обложки ведущих журналов, – миф.
Отдельная благодарность за помощь в создании книги моему дражайшему другу Карлосу, его супруге и адвокату Изабель Кутан-Пейре, моей терпеливой семье, храброму турецкому адвокату Гювену Иылмазу, славному Исраэлю Шамиру, другу и товарищу Эдуарду Лимонову, переводчикам Виталине Курган и Евгению Филлимонову, редактору издательства «Питер» Татьяне Родионовой и всем, кого забыл. Вас много, я вас люблю.
Игорь Молотов, Москва, 2017 год
Глава 1. Ленин, Троцкий, Рамирес
В июне я тщательно готовился к поездке в Стамбул. С одной стороны, я должен был встретиться с адвокатами Ильича Рамиреса Санчеса, с другой – с вооруженным турецким сопротивлением и его командующим Салихом Мирзабейоглу. Мирзабейоглу сам может легко стать героем чьей-нибудь книги: длинноволосый, с головой как у льва, команданте освободился несколько лет назад из тюрьмы, где должен был просидеть до конца своей жизни. В конце 1990-х он был приговорен к смертной казни, а его люди, которые сражались вместе с армией Саддама Хусейна против американцев, были известны как «серьезные террористы», если верить сообщениям в СМИ.
Перед самым отъездом выяснилось, что Салих Мирзабейоглу исчез на время где-то в турецких ущельях, но зато я смогу говорить по телефону с Карлосом, известным еще как Карлос Шакал. Он уже бог знает сколько лет находился в заключении в Пуасси, где его последовательно хотели свести с ума, заперев в одиночной камере. Сегодня списывать его со счетов еще рано – из тюремных застенков он оказывает влияние на таких людей, как команданте Мирзабейоглу, диктует адвокатам свои политические статьи, которые печатают в русской, турецкой и испанской прессе.
Я в сопровождении четырех турок долго плутал по извилистым улицам Стамбула, прежде чем, наконец, вышел к огромному административному зданию, где в наши дни располагается издательство журнала «Адимлар» – его прошлый офис был взорван. Здесь же набирали книгу «Слово за Карлосом Шакалом» на турецком языке. Мне дают телефон, и я слышу бодрый, веселый голос: «Товарищ Молотов!» – приветствует меня на хорошем русском самый опасный человек на планете. Мы дружим уже давно, но телефонные звонки – это большая роскошь для него и меня.
– Я хочу сказать следующее, – говорит мне Карлос, делая паузы между словами, – все эти истории со мной – они не самая простая вещь, за ними стоит война и служение человечеству, и не только ради арабов, не только ради мусульман, не только ради палестинцев, но ради всего человечества. Мои враги хотят обмануть весь мир, они придумывают много лжи. …Я стал очень известным из-за средств массовой информации, а потом, когда они не смогли меня достать, они убили каждого члена сопротивления в Европе, кроме меня. Я был единственным, кого они не могли убить, все остальные были убиты, все остальные.
Мальчик, которому было суждено стать самым знаменитым революционером конца XX века, родился в 5 часов утра 12 октября 1949 года. Как это принято в латиноамериканских странах, младенец унаследовал сразу две фамилии – Рамирес от отца и Санчес от матери. К выбору имени сына отец подошел с особым энтузиазмом и, несмотря на протесты матери, назвал его Ильич. Когда Ильич прославится на революционном поприще и получит от врагов кличку Шакал, это приведет его отца Хосе Рамиреса Наваса в ярость: «Отчего его зовут Шакалом? Его зовут Ильич! Это славное имя настоящего революционера!» Для отца Ильича решение назвать сына в честь Владимира Ленина было данью его коммунистическим идеалам.
