Мистер Смит положил ручку и, поставив локти на стол, опустил на руки подбородок.

— У твоего отца был еще один ребенок. От мисс Уокер.

Еще один ребенок? Мой разум замер. Легкие превратились в камень. Я взглянул на искаженное лицо мисс Уокер.

— Это, должно быть, шутка? Кто-то пытается вымогать деньги у компании? — гнев поднимался во мне, разжигался все больше и больше. — Преследовать семью умершего человека низко.

Мисс Уокер залилась слезами, а мистер Смит положил ей руку на плечо.

— Уверяю вас, это не шутка, и мы не пытаемся преследовать вашу семью. Мы только пытаемся получить то, что причитается моей клиентке и ребенку. Ричмонд Давенпорт делал ежемесячные платежи, помогавшие мисс Уокер заботиться о своей дочери. Но он не упомянул их в своем последнем волеизъявлении, и с его уходом из жизни платежи прекратились. Его дочь заслуживает такого же комфорта, как и его законные дети. Я думаю, он бы хотел этого.

Внутри меня все рушилось. В комнате было одновременно слишком жарко и слишком холодно, стены давили на меня. Мама была обманщицей. Папа... Я сжал руки в кулаки, борясь с желанием перевернуть стол и выбросить один из окна. Он не мог. Наша семья исцелялась. Становилась прежней.

Я снова и снова слышал его слова в своей голове.

«Сынок, люди ошибаются. Когда кого-то любишь, бывают моменты, когда необходимо быть сильным и вместе работать над проблемами, как бы тяжело это ни было».

Так много для решения проблем. Так много для гребаной любви.

— Бекетт, ты должен знать, что твой отец всегда так высоко отзывался о тебе, — мисс Уокер одарила меня натянутой улыбкой и промокнула глаза платком. — Мне жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах, но я бы с радостью познакомила тебя с твоей сестрой. Чтобы вы могли узнать друг друга.

Как она может сидеть здесь и вести себя так, будто не разрушила все?

— У вас есть доказательства? Любые доказательства? Кроме того, что он давал деньги?

Мистер Хоторн положил мне руку на плечо. По-видимому, он был хорошим адвокатом и применял успокаивающую тактику, но чтобы остановить эту ярость, текущую по моим венам, требовалось нечто большее.

— Давай выслушаем их, и тогда решим, что делать.

Понемногу появлялись детали. Ребенку было шесть лет. Я подсчитал, и это означало, что папа обманывал маму задолго до того, как она начала обманывать его. Интересно, почему она обратилась к мистеру Бруксу? Знала ли она о другой женщине? О ребенке? Вероятно, да.

Но почему она ничего не сказала? Я бы так не переживал.

Я закрыл глаза и подумал, как далеко мы зашли. Все это время, когда я не хотел возвращаться, было отнято у меня из-за лжи. Сожаление и стыд нахлынули на меня. Прежде чем они закончили, я понял кое-что: имя нашей семьи уже волокли по грязи, и все это становилось еще хуже. Не было ни единого способа сделать так, чтобы все это не вышло наружу. Я даже не позаботился о деньгах. Все узнают, что мои родители изменяли друг другу, весь город будет гудеть о внебрачном ребенке, и они не успокоятся, пока не выжмут каждую каплю сплетен из этого скандала. Меган взбесится и снова выйдет из-под контроля. Я не знал, что делать.

Теперь мисс Уокер плакала, слезы текли по ее щекам.

— Он любил меня, я любила его, и он любил нашу дочь. Мы должны были быть вместе, но он ждал окончания учебы Меган, и теперь у нас... — она всхлипнула, и рыдания усилились… — никогда не будет шанса.

Я онемел и уставился на ее залитое слезами лицо. Любовь. Что за херня. Я вспомнил, как мама рассказывала их с папой историю, настолько похожую на ту, о которой рассказывала мисс Уокер.

Ничего из этого не имело значения. Независимо от того, насколько хорошо было в начале, все это закончилось поиском чего-то большего. Кто-то искал больше привлекательности. Больше денег. Больше силы. Контроля.

Это было моим наследием.

Сегодня был момент, когда я думал, что любовь — это что-то большее, чем просто шесть маленьких букв. Что-то мощное и реальное, способное исцелить прошлое через принятие и понимание.

Какой же я гребаный идиот. Единственная сила, которой она обладала, заключалась в том, чтобы захватить человека в наиболее уязвимом положении, причинять боль и изматывать, оставляя после себя только разбитые сердца и разрушенные жизни.

Лайла

— Ох, — сказала я, уверенная, что Тесса ушла. — Кажется, меня она не очень-то любит.

Ее слова были приятными, правильными, натянуто вежливыми, но каждый раз, когда она смотрела мне вслед, от нее исходил холод.

Закончив свой ланч, я захотела выбежать из столовой, но через несколько минут мне показалось, что надо поступать вежливо. Когда Тесса сказала, что ей нужно выполнить поручения, после чего извинилась и ушла, я облегченно вздохнула.

Меган положила телефон, в котором что-то писала.

— Тетя Тесса не то чтобы, как бы ты выразилась, «простой человек». Теперь ты видишь, с чем я имею дело каждый день. Только добавь резкий вздох, когда она бормочет: «Я никогда не хотела детей».

— Ой.

Меган пожала плечами, будто ей все равно, но я видела четко выраженную боль — это было то выражение, которое я иногда видела у Бека.

— Уверена, люди часто говорят вам, что очень сожалеют о потере ваших родителей, но мне действительно жаль, — сказала я. — Даже не представляю, как трудно было иметь со всем этим дело.

— Было очень плохо, но, по крайней мере, у меня был Бекетт, чтобы поговорить с ним, мы могли отвлечь друг друга от хандры. Все это засасывало нас, но я думала, может, со временем все будет в порядке. Потом он тоже исчез, и... — Меган опустила взгляд на пустую тарелку и покачала головой.

Я не знала, что сказать. Очевидно, она чувствовала себя покинутой, и я поняла, почему она может сорваться. Если Бек решит игнорировать меня, я могу только представить, на что пойду, чтобы привлечь его внимание.

— Если от этого ты почувствуешь себя лучше, то скажу, что каждый раз, когда он разговаривает с тобой по телефону, его лицо начинает светиться, а голос становится мягче. Уверена, он будет это отрицать, утверждая, что слишком мужественный и жесткий для всего этого, но поверь мне — это правда.

На лице Меган появилась улыбка, отогнавшая печаль.

— Ну, я тоже могу сказать, что, находясь с тобой, он делает что-то подобное. Кроме того, ему нравится поддерживать свою студенческую жизнь. Хотя эта часть жизни полностью отделена от студенческой, он все равно привел тебя сюда, что впечатляет. Бек всегда говорил мне, что любовь — это иллюзия, и что я должна быть осторожной, потому что парни — большие засранцы, которые просто хотят использовать меня. Типа он видел парней, пытавшихся поговорить со мной. Серьезно, это так неловко. Но когда ты приехала сюда, я поняла, что он передумал. Это написано на его лице каждый раз, когда он смотрит на тебя. Он безумно в тебя влюблен.

— Ох, не знаю, достаточно ли этого для него, — эти слова обнадежили меня, проходя вибрацией через мою грудь. Пора вернуться в реальность, пока мои эмоции не слишком увлекли всем этим. — В конце концов, он все-таки представил меня как свою подругу. Думаю, я ступаю на безумно-влюбленную территорию.

Я сразу же забеспокоилась, что сказала больше, чем нужно. Что, если это аукнется мне? Не говоря уже о том, что я, наверное, должна была сказать Беку, что люблю его, прежде чем рассказать об этом его сестре. Если бы я не испугалась, он бы психанул и сбежал.

Меган отмахнулась от моего комментария.

— Я знаю своего брата. Тебе не о чем волноваться.

Вчера вечером и этим утром было ощущение, что все изменилось. То, что происходило между нами, несомненно, было больше, чем секс. Больше, чем дружба.

— Спасибо, — сказала я. — Мне нужно было это услышать.

— Не за что, — Меган вышла из-за стола. — Хочешь посмотреть, что идет по телевизору?

Заняться учебой было бы более ответственно, мне нравилось быть впереди, а не отставать. С моим же списком и Беком, занимающим так много времени, я приближалась к последнему. На прошлой неделе мой тест по истории прошел не очень хорошо, и если бы я пропустила свой следующий тест и литературный класс, то была бы в заднице. Без стипендии я не могла позволить себе следующий семестр. Но девушке-подростку, которой, я ожидала, что буду неинтересна, захотелось пообщаться. Увидев, как она одинока, я не могла сказать «нет».