Татарским девушкам (Что люблю и что не люблю) Мне по нраву изгиб ваших тонких бровей, Завитки непослушные тёмных кудрей, Ваши тихие речи, что сердце влекут, Ваши очи прозрачные, как изумруд. Ваши губы, что слаще, чем райский кавсар [2], Чья улыбка живущим – как сладостный дар. Я люблю вашу стройность, движений красу, – Без корсета любая тонка в поясу. А особенно груди – они так нежны, Как два солнца весенних, две светлых луны. Вас за белые шеи люблю обнимать, В ваших юных объятьях люблю замирать. О, как трогательны этот «джим», этот «мим» В вашем лепете сладком: «дустым» и «джаным»! [3]В вас любезны не меньше мне, чем красота, Целомудренность гордая и чистота. И настолько мне мил ваш калфак парчевой, С плоской частью передней, с головкой кривой. Так что, если ишан иль блаженный хазрет Прямо в рай мне когда-либо выдаст билет, Но коль гурия, выйдя навстречу, как вы, Не украсит калфаком своей головы И не скажет мне: «Здравствуй, джаным!» – не войду В этот рай, пусть я в адскую бездну паду! Лишь невежество ваше не нравится мне, Что вас держит в затворе, во тьме, в тишине. Жёны мулл мне не нравятся тоже ничуть, Вас так ловко умеющие обмануть. Любят вас, если нянчите вы их детей, Ну а мойте полы – и полюбят сильней. У невежества все вы берёте урок. Жизнь во тьме – вот учения вашего прок! Ваша школа – с телятами рядом, в углу. Вы сидите, «иджек» [4] бормоча, на полу. От природы вы – золото, нет вам цены, Но погрязнуть в невежестве обречены. В слепоте вы проводите жизнь, и – увы – Ваши дочери так же несчастны, как вы. Вы как будто продажный товар на земле, Вы бредёте, как стадо, покорны мулле. Но ведь вы же не овцы! Поверьте, я прав, Что достойны вы всех человеческих прав! Не пора ль отрешиться от этих оков?! Не пора ли уйти из-под этих тисков?! И не верьте Сайдашу [5], он злобою пьян, Он – невежда, над всеми невеждами хан. Редактору Не горюй, не злись, редактор: что их злобный вой тебе? Мёд неси тому, кто хочет яд подсыпать свой тебе. А по мне – не нужно вовсе обретать любовь невежд, Ведь никак нельзя смириться с темнотой людской тебе! Пусть безбожным вольнодумцем называют. Не горюй! Лишь бы только гнев господний не грозил бедой тебе. Правдолюб гоним повсюду. Я уверен: день придёт – И любовь свою в награду принесёт народ тебе. Знай, редактор, что невежда – это враг извечный твой, Знай и то, что муж науки предан всей душой тебе. Людям следует гордиться оскорбленьями невежд. Пусть бранят: хула такая лишь звучит хвалой тебе. Если же их одобренья жаждешь ты – беги в мечеть, Лицемерь, – уж там не будут докучать враждой тебе! Правду говори, редактор. Правду не боясь пиши, Запасись терпеньем – трудный путь открыт судьбой тебе! Четырёх газет владелец, с четырёх земных сторон Просвещенья устремляет свой поток живой к тебе. Глубочайшим морем знанья надо стать. Иди вперёд. Пусть тебя просторы манят, пусть претит застой тебе. Уничтожишь ли меня? Ужель погубишь ты поэта, и не найдёт спасенья он? На страсть такую обречённый – ужель на гибель обречён? Душа моя, будь милосердной и душу не губи мою, Ведь если я умру – тебя лишь в убийстве обвинит закон. Смягчись, о ангел! Стань сердечней, ведь ты не мрачный Азраил, Который отнимает душу, услышав наш предсмертный стон. Алмаз алмазу цену знает, а цену розе – соловей, Так не цени ж невежду выше меня, что так в тебя влюблён. О сколько я стихов любовных тебе, красавица, сложил! Любви твоею малой крохой – и то я был бы насыщён! Любовь твоя как будто церковь, я ж – гулкий колокол её, От мук моих ещё печальней и громче безответный звон. Тяжёлый занавес разлуки нас друг от друга отделил. Аллах! Да будет этот полог тобою поднят, вознесён! Смерть или встреча – вот лекарство от страсти гибельной моей. Равно – и тем и этим – будет проситель удовлетворён. Подруга, стань моей душою или мою себе возьми, У ног твоих с каким восторгом я б погрузился в вечный сон! Из Пушкина Твой муж, твоей любуясь красотою, Не станет, дева, дорожить тобою. Возьмёт ещё шесть жён, возьмёт, покуда Охота брать в нём, ненасытном, люта. Но горе стать седьмой, скрывать не стану; До той поры беги скорей к фонтану. Играй с водою, проливай, наполни Кувшин прозрачной влагою и помни: Как серебро, журча и исчезая, Течёт вода средь сора ключевая. Бежит от глаз, теряясь постоянно, Куда уходит? Пропадает. Странно! Так точно, как ушла вода, уходит И молодость твоя. Пройдёт. Проходит. Пропала, утекла, не возвратится. Так юности пора не повторится. Следов от влаги не увидя прежних, Ты скажешь: «Так и я среди соперниц Исчезну, пропаду, уйду без следа. Прости навек. Прощайте, зимы, лето!» вернутьсяКавсар – райский родник (источник), из которого могут испить только праведники в Судный день. вернуться«Дустым» и «джаным» (татар.) – «друг мой» и «душа моя». вернутьсяЗдесь речь идёт о заучивании по слогам, «иджек» (татар.) – «слог». вернутьсяАхметзян Сайдашев – купец, издатель; выступал против просвещения женщин. |
