Нэт покачал головой, отказываясь верить, что это может произойти. От месяца к месяцу происходящее в «Чашке» не менялось, в этом был смысл контролируемого эксперимента.

– Это плохо кончится, кого-нибудь убьют! – закричала Клип.

– Хорошо, стой где стоишь.

– Будь осторожен.

– Непременно. – Нэт сунул телефон в карман, пытаясь понять, что в клубе пошло не так. Пару раз, когда Клип бывала в состоянии передоза чужого зрения, у нее случалось головокружение, но она обычно понимала, что происходит. Он повернулся к вышибале:

– Крейг, не пускай никого внутрь, пока я не скажу.

– Слушаюсь, мистер Салдана, – последовал решительный ответ. Секунду Нэт подумывал, не прихватить ли Крейга с собой просто для защиты, но потом решил, что если в клубе на самом деле чья-то сила вышла из-под контроля, то последнее, что ему было нужно, это не понимающий, что он делает, громила.

Нэт открыл дверь. Внутри клуба толпа словно распалась на тысячи осколков. Единство, форма, связи людей – все исчезло. Не было даже обычной рассеянной, похожей на паутину, сетки, свойственной сборищу людей без определенного лидера.

Из динамиков гремели два разных мотива, создавая звуковой эффект столкнувшихся поездов. Танцующие бессмысленно дергались, словно в жутком припадке. Банда в ужасе скорчилась в углу своего помоста.

Единственной силой, объединявшей сейчас людей в помещении, был страх. Нэт чувствовал, как паника и замешательство охватывают его, проникают в самые кости, а вместе с ними еще более острое и страшное ощущение – потеря смысла, потеря себя.

Источник этого кошмара было невозможно не заметить: эта пара кружилась в самом центре зала. Парень с наполовину обритой головой и девушка в юбке с оборками – сверкающий белый луч сконцентрированного внимания соединял их глаза.

Нэту никогда прежде не приходилось видеть столь мощную и яркую линию связи между людьми. Пока пара вращалась, белое сияние словно отсекало всех, кто находился рядом с ними. Словно эти двое вытянули все человеческие связи и отношения из толпы и сконцентрировали их между собой.

Да они же зерои.

Когда бьющий из центра белый луч коснулся его, Нэта словно ударило. Все стало нереальным, словно клуб, людей вокруг, даже его собственное тело кто-то заменил на подделку. Поблекла обычная уверенность в самом себе и в том, что его окружало – сама «Чашка» и его друзья. Все, что он знал и в чем был уверен, развеялось пеплом.

Он поднял было руки, чтобы вновь обрести контроль над ситуацией, но уверенность покинула его. Сияющая нить связи между теми двумя была слишком яркой, слишком мощной – он не мог отобрать у них контроль над толпой.

Да и осталась ли у него вообще его сила?

Внезапно сама идея, что он мог подчинить толпу себе, заставить ее сфокусироваться на какой-то цели, показалась абсурдной и невозможной в присутствии этой сияющей пары.

Он был никто. И клуб, который он создал вместе с друзьями, внезапно стал просто сборищем обезумевших, дергающихся в пароксизме ужаса людей.

– Ну уж нет! – клуб принадлежал ему, и Нэт знал здесь каждый метр.

Нэт помнил, что на другой стороне танцпола, за будкой осветителя, находится распредщит. Он мог отключить свет, звук, вообще все в клубе, и заставить этот кошмар прекратиться.

Это был его клуб, его толпа и его эксперимент. Если он не мог контролировать происходящее, значит, надо было погрузить все во тьму.

Эта уверенность помогла ему пересечь танцпол. Толпа распалась на разрозненных, не связанных между собой людей, как проигрывающая сторона в барной заварушке. Первый раз в жизни Нэта толкали и пихали, пока он шел между беснующихся тел и лихорадочно дергающихся рук и ног.

Он дошел наконец до распределительного щита и тут почувствовал, как угасают последние угольки его уверенности в себе. Ему показалось, что он, словно маленький ребенок, стоит перед пожарной сигнализацией, не чувствуя себя вправе нажать на кнопку тревоги.

Внимание его рассеялось, и ощущение своего «я» словно втянуло в водоворот энергии, соединявшей пару в ее безумном кружении посреди клуба. Это был их клуб, их толпа, это их музыка заставляла содрогаться все вокруг.

Он был никто, ничего не стоящий обманщик.

Они забрали у него все.

Цепляясь за последние остатки уверенности в себе, он дотянулся до красной ручки и потянул ее, погрузив «Чашку» в беспросветную темноту.

Тьма окутала не только клуб, но и мозг Чизары. Пульсирующая энергия замерла, исчезли светящиеся линии токов, выстроенные ею. Остались только призрачные следы линий, словно пустые вены, словно линии стертой карты, с которой она больше ничего не могла сделать.

Ее прозвали Аварией, но это не она была виновата в случившемся: кто-то другой обесточил все здание.

И перерезал поток энергии, лившийся в толпу. Ужасающий алчный рев внезапно сменился испуганными вскриками в наступившей темноте. Чизара чуть сама не закричала – но только от облегчения. Мозг снова принадлежал ей, и тоскливое замешательство словно бы выключилось вместе с прожекторами. На всякий случай она быстро пробежала пальцами по клавишам светопульта, на ощупь узнавая каждую кнопку и каждый слайдер. Порядок был восстановлен.

Но не на танцполе: толпа металась, напирала на стойки ее осветительной будки, заставляя пол качаться и вздрагивать у Чизары под ногами. Потом людской прилив отхлынул в другую сторону, и в темноте послышался звон разбитого стекла, крики и ругательства.

Что все-таки случилось с «Чашкой», с ее убежищем? Это же было безопасное место, место, где зерои не могли причинить никому вреда.

Чизара вспомнила легкий всплеск энергии после того, как она поджарила телефон Сони. Но то, что последовало за этим всплеском, было в тысячу раз хуже, словно ударившее землетрясение. Неужели это Келси подстегнула толпу и закрутила ее в водовороте паники?

Чизара нащупала дверь будки, рывком открыла щеколду и принялась осторожно спускаться вниз по ступеням.

В толпе стали вспыхивать экраны мобильников, высвечивая то рухнувшую осветительную вышку, то перевернутый стол или стул. Многие плакали – от ужаса и испуга, кое-где была даже видна кровь: длинный порез на руке у одного парня, на одежде девушки, придавленной балками вышки и кричащей, когда люди пытались перебраться через упавшие балки.

– Обойдите с другой стороны! – закричала Чизара, указывая на проход мимо вышки к главному входу. Несколько человек послушались ее и стали направлять других в обход. Чизара направилась к диджейскому помосту. Она забралась на помост, включила фонарик в телефоне, чтобы хоть что-то видеть, и обнаружила перепуганную Келси, сидящую, прижавшись к коробке с дисками.

– Ты в порядке?

– Не уверена. – Келси не отводила глаз от пострадавших в толпе.

– Что произошло? – Чизара наклонилась и тронула Келси за плечо. – У тебя что, случился какой-то припадок?

Келси уставилась на нее:

– Ты думаешь, это я сделала?

– Не знаю, сперва что-то случилось с музыкой, а потом…

– Началось не с музыки. Сначала все шло отлично, как вдруг… – Келси опустила взгляд на свои руки. – Я перестала что-либо узнавать. Я не узнавала свой пульт, диски, вообще ничего!

– Это не твоя вина, – донесся голос из темноты.

Чизара повернула фонарик в ту сторону:

– Нэт!

– Их было двое. – Нэт провел лучом фонарика над толпой. – Они танцевали в самой середине зала.

– Погоди-ка, – сказала Келси, – я их почувствовала. Та парочка, которая была так поглощена друг другом?

– И они использовали какую-то силу, которая полностью перерезала все прочие связи вокруг нас. Я видел этот луч.

– Что? – изумилась Чизара. – Ты хочешь сказать, что все это устроили Зерои? Устроили намеренно?

– Это мы узнаем, только когда найдем их. Если я снова включу электричество, ты сможешь наладить освещение? – спросил Нэт. – Никакой музыки и никаких крутящихся огней. Нам просто нужно остановить панику!