В 1688 г. французские поселенцы, мирно жившие в устье реки Пенобскот, были атакованы войсками под предводительством губернатора Новой Англии сэра Эдмунда Андроса. Рейд сопровождался резней и грабежом, и французы недолго медлили с ответом. В августе следующего года один из пострадавших во время нападения, Жан-Винсен д’Аббади де Сан-Кастин, организовал набег дружественных индейцев из племени абенаки на Пемаквид. На этот раз наказать французов отправился английский офицер Бенджамин Чёрч со своим отрядом.

В большинстве случаев и та, и другая сторона пользовались услугами индейцев. Причем союзные французам и англичанам племена собирали значительные силы, нередко превосходившие по количеству войска регулярной армии и ополчение. Например, в 1689 г. французское поселение Лашин было атаковано ирокезами. В их войске насчитывалось около 1500 воинов. Французы ответили еще одной совместной вылазкой – уже со своими союзниками. Этот рейд 1689 г. до сих пор упоминается как бойня в Шенктади. До главного противостояния оставалось совсем немного времени. Но перед тем как перейти к описанию трагедии Акадии и определившей дальнейший ход истории битвы за Квебек, стоит упомянуть о людях, которые сделали для освоения Канады не меньше, чем торговцы и первооткрыватели.

При освоении новых земель французы надеялись не только на силу огнестрельного оружия и изворотливость торговцев. Важным шагом в завоевании Канады должно было стать обращение индейцев в христианство. Поначалу в только что открытые земли стремились попасть представители разных течений христианства, однако позже французское духовенство запретило гугенотам селиться в Новой Франции, а миссия крещения аборигенов была возложена преимущественно на орден иезуитов. С тех пор многие торговцы пушниной, прибывая в дальние стойбища, слышали от индейцев о людях в черных одеждах, которые успели побывать здесь и ушли дальше. А порой в отдаленных уголках страны охотникам представало удивительное зрелище: окруженные индейцами миссионеры, рассказывавшие истории о рождении и распятии Христа.

Влияние церкви на развитие канадских колоний не ограничивалось созданием миссий и проповедованием Евангелия среди индейцев. Монахи, получившие превосходное образование, стали первыми исследователями быта индейцев и природы Новой Франции. До наших дней дошло немало трудов, например трактат Габриеля Сагара с длиннейшим названием «Долгое путешествие к земле гуронов, расположенной в Америке, недалеко от Мер Дус, возле дальних границ Новой Франции, называемой Канадой», принадлежащие ему же «Словарь языка гуронов» и «История Канады», «Дневник» отца Пьера Франсуа Ксавье де Шарлевуа и многие другие издания.

В отдельные периоды церковь напрямую руководила французскими колониями. Например, Франсуа Ксавье де Монморанси-Лаваль, первый епископ Квебека, дважды становился временным губернатором Новой Франции. Во время первого периода правления (1663 г.) он основал в Квебеке старейшее учебное заведение Канады – католическую семинарию, позже, в 1852 г., превратившуюся в первый университет, в котором преподавание велось на французском языке.

Священники-иезуиты одними из первых поняли, какую опасность представляет племенной союз ирокезов. Голландцы охотно продавали могаукам огнестрельное оружие. Индейцы, отличавшиеся меткостью, очень быстро обучались им владеть, так что отряд из 400 человек в середине 1640-х гг. представлял опасность не только для слабо вооруженных гуронов, но и для французских поселений. С помощью ружей индейцы легко контролировали водные пути: реку Св. Лаврентия и ее притоки. Поэтому они занимались настоящим пиратством, захватывая посланные из Франции грузы и деньги по пути в поселения. За 1642–1644 гг. ирокезам удалось захватить четыре каравана, так что ущерб исчислялся тысячами ливров.

Одним из главных борцов с ирокезской угрозой был отец Лежён. После того как в 1641 г. вооруженные аркебузами могауки напали на французов у Труа-Ривьер, Лежён обратился к родственнице кардинала Ришелье, герцогине д’Эгийон. Она пообещала ему содействие, и священник отправился во Францию.

Составленная им Реляция за 1640–1641 гг. описывала ирокезов как главных врагов на пути распространения христианства. Лежён писал: «Торговля, французская колония и религия, которая начинает процветать среди дикарей, будут ниспровергнуты, если не победить ирокезов». Но представитель ордена иезуитов пошел дальше: он предлагал бороться не только с враждебными индейскими племенами, но и с голландцами, снабжавшими дикарей оружием.

Разумеется, священник, пусть даже и посланный администрацией Новой Франции, не мог рассчитывать запросто попасть на прием к кардиналу Ришелье. Поэтому он обратился к королевскому советнику Франсуа Сюбле де Нуайе в надежде передать проект на рассмотрение. Однако ему пришлось испытать разочарование: против него выступили члены ордена иезуитов Ж. Дени и Ш. Лалеман. По их мнению, война с голландцами обошлась бы Франции слишком дорого. Кроме того, пришлось бы вступить в открытый конфликт с могущественной Вест-Индской компанией, которой принадлежали Новые Нидерланды. Поэтому Лежёну было запрещено упоминать о борьбе с голландскими еретиками, а сосредоточиться только на ирокезах.

Неизвестно, как бы поступил иезуит во время встречи с Ришелье, однако его противники сделали все возможное, чтобы аудиенция не состоялась. Если бы кардинал ознакомился с предложением священника и согласился поддержать проект, вся история Канады могла сложиться иначе: ирокезы потеряли бы источник ружей и боеприпасов, племя гуронов не понесло бы ужасные потери, а французские колонии получили шанс на спокойное развитие.

Тем не менее поездку отца Лежёна нельзя считать совершенно бесполезной. Ему удалось получить дотацию в 30 000 ливров для строительства форта, впоследствии названного в честь Ришелье, взвод солдат и двух новых миссионеров. Впрочем, форт продержался недолго: с 1642-го по 1646 год, а затем был сожжен дотла ирокезами.

Иезуиты решили попытаться обратить ирокезов в христианство. Первыми крещение принимали захваченные в плен воины-могауки. Однако попытки крестить пленных врагов вызвали бурю возмущения у гуронов. Они категорически не соглашались с тем, что их заклятые враги на небесах получат достойное существование. Так что миссионеры оказались между двух огней.

Негативное отношение индейцев к священникам основывалось не только на понятии о нарушенной справедливости. Европейцы, посещавшие индейские племена, привезли с собой оспу, которая уносила жизни индейцев тысячами. Порой из племени, состоящего из нескольких тысяч индейцев, удавалось выжить всего паре десятков человек. Леса Канады обезлюдели. Неудивительно, что священников объявили опасными колдунами, а случаи их убийства участились. Впрочем, были и исключения: некоторых принимали в семью, другие становились рабами. Носить сутану в Новой Франции становилось опасно. Однако и рядовые колонисты постоянно подвергались риску быть убитыми или попасть в плен.

В 1643 г. в Канаду пришло известие о смерти Ришелье и короля Людовика, так что отец Лежён был вынужден вновь поехать во Францию в поисках помощи. Анна Австрийская выделила колонистам небольшой отряд солдат и 100 000 франков. Однако достичь перемирия позволила вовсе не сила оружия. В мае 1644 г. гуроны и алгонкины привезли в Труа-Ривьер несколько захваченных в плен ирокезов. Губернатор Монманьи отправил гонцов к могаукам и предложил заключить мир.

Результатом переговоров стало длительное перемирие. Французы отдали пленников, а более существенных уступок от них не требовали. Однако мир оказался непрочным: остальные племена Союза Пяти не поддержали идею примирения. К тому же ирокезов не устраивало то, что гуроны напрямую поставляли французам меха. Они стремились стать посредниками и получить монополию на выгодную пушную торговлю. В результате старания Лежёна привели лишь к временной передышке.