За первой машиной появилась вторая, тоже легковой УАЗ. Она шла на некотором расстоянии, чтобы пыль, поднятая первой, успевала хоть немного рассеяться. И лишь затем, тоже на некотором расстоянии, следовал приотставший крытый ГАЗ-66 под тентом которого должна была находиться охрана. Впрочем, назвать этих сидящих в кузове бойцов охраной трудновато: как и кого они могут оберегать, если под брезентом они, по сути, слепы?..

Все правильно – так Мент и докладывал.

Ну что ж, гяуры, у вас танки и самолеты, у вас «Грады» и гаубицы Д-30, а у нас горы и вера в Аллаха! И еще посмотрим, кто кого победит!

Не зря же Аль-Мугизз (Дающий мощь) Аллах[1] напутствовал Пророка:

Шанияз припал к автомату. В проезжающем мимо автомобиле было хорошо видно плечо человека с двумя звездами на зеленом защитном погоне. О дверцу опиралась загорелая рука в закатанном выше локтя рукаве. Хамлаев взял прицел чуть выше, туда, где должна была находиться скрытая от него тентом голова генерала.

И мягко повел лежащий на спусковом крючке палец на себя…

– Помоги нам, Аль-Мунтаким Аль-Мумит Аллах! – пробормотал Хамлаев.

Он воззвал к Аллаху «мстящему» и «умертвляющему». Шанияз знал, что эти и другие священные для любого правоверного слова сейчас произносят все его подчиненные…

Место для засады они выбрали идеальное. Словно утомившись петлять среди скал и расщелин, горная дорога, достигнув высшей точки перевала, выпрямлялась и метров триста, если не больше, тянулась почти по прямой. С двух сторон ее сжимали невысокие, до полусотни метров, старые оплывшие холмы, покрытые огромными потрескавшимися валунами и редко поросшие жесткими скрюченными деревцами, вцепившимися корявыми корнями в глубокие расщелины. Отсюда можно было спокойно расстрелять и более могучую колонну, не опасаясь как серьезного сопротивления со стороны жертв, так и того, чтобы случайно попасть в своих, засевших на высотках вдоль дороги с противоположной стороны.

…Первая очередь прогремела очень громко, отразившись раскатистым эхом со всех сторон. И в следующий миг выстрелы слились в единый грохот.

Шедший впереди «уазик» замер мгновенно – либо водитель от неожиданности резко ударил по тормозам, либо от пуль заклинило колеса. Даже с такого расстояния было видно, что в его бортах и тенте десятками появляются новые и новые пробоины.

«Газон» с охраной подпрыгнул, налетев на разрыв умело, точно под передние колеса, выпущенного выстрела гранатомета. Автомобиль мгновенно окутался дымнооранжевым облаком взорвавшегося бензина. Из кузова вывалились и покатились по земле две объятые пламенем фигурки; наверное, они отчаянно кричали сейчас от боли, эти горящие русские солдаты, но за грохотом автоматных очередей этого не было слышно. Да и не воспринимались эти фигурки на таком расстоянии как люди – просто как виртуальные компьютерные иллюстрации к фильму о расстреле колонны… От взрыва кабину «газона» сорвало со стопора и она, раза два качнувшись на пружине, замерла в поднятом положении. Оба человека, сидевшие внутри, вывалились сквозь лобовое разбитое стекло наружу и теперь висели головами вниз; их тела время от времени делались невидимыми в языках огня и клубах дыма.

В этой ситуации не растерялся и сумел хоть что-то сделать для спасения себя и сидевших в машине пассажиров водитель второго «уазика». В первый момент, едва началась стрельба, автомобиль только чуть притормозил. Стремясь закупорить узкую дорогу, боевики основной огонь сосредоточили на первой и последней машинах. Это давало шанс, хоть и мизерный, второй – и водитель этим шансом воспользовался на сто процентов. Машина вдруг рванула вперед и, оттолкнув бампером замершую, проскочила в узкую щель между скалой и обреченным автомобилем. После этого, оказавшись на открытом участке дороги, водитель резко добавил газу.

– Достаньте его кто-нибудь! – не сдержавшись, прекрасно понимая, что его никто услышать не сможет, заорал Хамлаев. – Кто-нибудь же!..

Он уже стоял во весь рост и, прижав автомат к плечу, прицельно бил короткими очередями, стараясь поймать на мушку быстро удаляющийся, подпрыгивающий на камнях автомобиль. По нему же, беглецу, строчили и остальные. Кто-то выстрелил из гранатомета. Боевик промахнулся – снаряд, пролетев едва не в метре за кормой машины, угодил в огромный валун. «Уазик» взрывной волной швырнуло вперед, но он удержался на колесах. На дорогу посыпались обломки породы раздробленного взрывом камня.

– А, Шайтан!..

Машину-беглянку мотало из стороны в сторону. Вряд ли пытавшийся вырваться из засады водитель делал это осознанно, но именно это его спасало. Пули густо сыпались вокруг удаляющейся коробочки «уазика», счастливо минуя его.

Гранатометчик выстрелил еще раз. На этот раз снаряд взорвался перед самой машиной. И вновь водитель каким-то чудом сумел увернуться от вспучившегося перед автомобилем облака разрыва. На какое-то время машина исчезла из вида – взметнувшиеся клубы пыли заслонили ее от «мстителей ислама».

– Зачем ты помогаешь ему, Аллах? – кощунственно не то прокричал, не то подумал Хамлаев, одной очередью достреливая магазин до конца сквозь эту пылевую завесу.

Такая стрельба наугад редко бывает успешной, но и удержаться он не мог. Так удачно все начиналось, а теперь тревога у гяуров поднимется раньше, чем они планировали, а соответственно и времени на отход у них будет меньше.

Когда поднятая разрывом пыль немного рассеялась, машины-беглянки, как и следовало ожидать, уже не было видно – она скрылась за поворотом. Только теперь Зульфагар осознал, какую грубейшую ошибку он изначально допустил при расстановке подчиненных – необходимо было парочку своих ребят поставить подальше, у самого поворота, именно на случай прорыва. Подвела элементарная самоуверенность – кто ж мог предположить, что в такой лавине огня и свинца может хоть что-нибудь уцелеть!..

По противоположному склону сверху к замершей на дороге машине уже спускались боевики. Зульфагар тоже заскользил по осыпающемся откосу им навстречу. И только теперь в разлившейся тишине стали слышны пронзительно громкие крики-стоны, которые неслись из расстрелянного «уазика».

– Зульфагар, сразу добьем? – услышал он из рации голос Мусы. – Или будем брать?

– Смотря кого там не добили, – отозвался Хамлаев. – Посмотрим и тогда решим.

В самом деле, если в машине заходится от боли рядовой боец или прапор, да еще «тяжелый», то на фиг он кому нужен – добить, да и вся недолга, времени нет с ним возиться. Впрочем, если легко раненый, можно будет прихватить с собой даже рядового бойца, тем более, что его ведь не придется тащить на горбу, поедет на машине, с комфортом – как любит говорить Аргун, лишний заложник никогда не бывает лишним… Ну а если там раненый генерал или старший офицер, его нужно будет брать и тащить в любом состоянии. Даже если он подохнет по дороге – генерал, даже мертвый, он и в Африке генерал, на его тело можно было бы кого-нибудь и обменять. На рядовых и офицеров русское начальство плевать хотело, а о генералах еще как-то пекутся…

Боевики уже спустились к машине, сгрудились возле нее. В голове у Шанияза мелькнула мысль, что, получив в себя столько пуль, она уже давно должна была бы взорваться. В каком-нибудь американском фильме так произошло бы непременно – если бы, конечно, внутри не находился главный герой…

Муса – кажется, это был он – взялся за ручку дверцы, готовый ее распахнуть…