Наступила ночь. Айматы проснулись и стали строить легкий шалаш из кольев, стараясь как можно меньше шуметь; шалаш они обложили для безопасности большими камнями. Одну из стен, выходившую на восток, оставили открытой навстречу первым лучам солнца, которое они почитали за божество.

На западе поднималась тяжелая туча; тишину нарушали шумевший в ветвях горный ветер, отдаленный вой волков или гиены и крик совы.

У всех на языке вертелся вопрос: убит ли буррия? Но никто не решался произнести его, боясь выдать свой страх. Один Репо был спокоен и почти весел: он окончательно убедился, что Руль останется жить. Грудь спящего вождя поднималась ровно, как у здорового человека.

— Будет буря, — говорил Репо, прислушиваясь к шуму ветра.

Часовой с дерева свистнул три раза. Айматы поняли, что он предупреждает их о близости волка. Такое соседство мало пугало охотников; но каково же было их удивление, когда через минуту волк перебежал лужайку и прыгнул прямо в шалаш.

— Стальпе! Мой Стальпе… — закричал пораженный Руламан, узнав своего ручного волка, прибежавшего за ним по следам из Гульки.

От крика проснулся Руль. Первым его вопросом было: где буррия?

— Мы скоро его все равно найдем, — сказал он, глядя на волка. — Стальпе нам поможет.

Несмотря на то что правая рука его горела, как в огне, от ран, он схватил левою копье и кивнул головою Руламану и Репо, приказывая им идти за ним.

Вместе с волком, который бежал за ними, как верная собака, они спустились в ущелье. Остальные охотники следовали за ними в отдалении.

Вдруг волк поднял голову и зарычал.

— Буррия мертв, — сказал Руль. — Стальпе чует его, по не бежит прочь, как от живого.

Волк побежал вниз, нюхая воздух; охотники поспешили за ним. Но он бежал не к пещере, куда скрылся раненый лев, а к ручью. Волк остановился перед крутым обрывом, с которого низвергался ручей, и глухо ворчал, смотря в темную глубину ущелья.

— Буррия свалился в овраг. Овраг глубок, но мы должны спуститься туда с помощью дерева, — говорил Руль спутникам.

Все бросились в лес, и работа закипела. Несколько часов подряд стучали топоры. Руль внимательно прислушивался к малейшему шороху, доносившемуся из оврага.

Вдруг волк бросился бежать вдоль обрыва и скрылся из виду. Через минуту из глубины ущелья раздался рев, стоны и лай. Руламан узнал голос своего любимца.

— Стальпе! Стальпе! — закричал он, думая, что волк вступил в борьбу со львом.

— Буррия мертв, — утешил его Руль, — волк дерется с гиеной или с лисицей из-за добычи. Не бойся: он легко сладит с ними.

Вскоре снизу снова послышалось рычание волка, перешедшее в испуганный вой, который, постепенно удаляясь, наконец, затих в долине.

— Странно! — сказал Руль и покачал головой.

Между тем наступила страшная темнота. Тучи заволокли все небо, поднялся сильный ветер, по лесу пошел стон и треск. Издалека доносились глухие раскаты грома. Яркая молния по временам освещала группу мужчин, тащивших по лесу тяжелый ствол дерева.

Подтащив бревно к оврагу, айматы легли на край его, стараясь рассмотреть, что делается внизу.

Вдруг молния осветила глубину оврага. Руламан затрепетал: на дне лежало мертвое тело льва, а над ним стоял огромный пещерный медведь.

— Где же мой бедный Стальпе?.. — с ужасом крикнул мальчик.

— Ого-го!.. — сказал Руль. — Дедушка (так называли айматы в шутку пещерного медведя) хочет украсть нашу добычу, как жалкая гиена! Руламан! Радуйся: мы будем сегодня жарить медвежьи лапы. Сколько у нас копий?

— Только три, — отвечал Репо, — все остальные мы побросали в буррию. Но у нас есть много еще стрел.

— Прекрасно! Все за мной! — шепотом отдал приказ Руль и расставил всех по местам с оружием наготове. Сам он взял в левую, здоровую руку копье, второе передал Репо, а третье другому своему брату.

— При первой молнии цельтесь, а при второй стреляйте! — приказал он.

Руль весь трепетал и готов был, забывши боль и слабость от потери крови, броситься врукопашную со зверем.

Блеснула молния. Все ясно разглядели медведя и прицелились. Медведь тоже почуял близость врага, отошел от трупа льва и, став на задние лапы, нюхал беспокойно воздух.

Неужели гроза прошла? Неужели молния не придет к ним на помощь? Неужели за это время медведь переменит положение и они промахнутся?

Но вот опять ярко сверкнула молния, — копья и стрелы засвистели.

Страшный рев потряс скалы и разнесся эхом по лесу.

Гроза утихала, и молния не освещала больше глубокий мрак. Руль приказал зажечь огонь и стащить дерево к оврагу, а сам прилег на край его, прислушиваясь к малейшему звуку.

Снизу послышался глухой шум от падения тела.

На небе стало светлее; кое-где показались даже звезды; тучи уходили дальше.

— Руламан! — радостно закричал Руль. — Скоро взойдет луна, и мы спустимся в овраг.

Мальчик не отвечал, он с тоскою думал о своем пропавшем волке.

К краю оврага удалось наконец притащить срубленный с таким трудом ствол дерева.

Вдруг со стороны леса раздались пять резких, пронзительных свистков.

— Это Ангеко и его люди, — обрадовался Репо.

Руль не знал еще, что за Ангеко посылали, и очень удивился этому. Он сейчас же отправил одного из своих к нему навстречу. Руль недолюбливал вождя дружественного племени. Он не верил в чудодейственную силу «старого филина», как он втайне называл Ангеко. Бабушка Парра знала не меньше предводителя Гуки. Но Руль уважал в Ангеко его возраст и положение.

Медленно и важно приближался Ангеко, окруженный своими людьми. Впереди шел посланный Тульки с факелом в руках. За ним шел Ангеко в своей шкуре белого волка; филина, топор и копье нес один из его племени, а остальные восемь человек были в полном охотничьем вооружении.

Высокий кожаный колпак на голове Ангеко придавал внушительную представительность его невысокой фигуре; белые пряди волос падали на кунью опушь его длинной одежды из оленьей шкуры. На шее и груди висели блестящие ожерелья из звериных зубов; кожаный пояс был увешан челюстями диких кошек, считающимися волшебными и очень поэтому ценными. К поясу были привешены также кожаные мешочки с лечебными травами.

Такие далекие путешествия были нелегки для старика Ангеко, и Руль должен был считать за большую для себя честь его приход сюда. Руль встал при приближении старого вождя. Остальные братья его с благоговением приветствовали Ангеко, и в знак почтения они с поклоном клали его левую руку себе на голову. Оба вождя приветствовали друг друга особыми знаками обоюдного уважения и уверения в дружбе.

Прежде всего Ангеко спросил Руля о его ранах, удивляясь тому, что видит его уже на ногах. Он долго и серьезно исследовал раны, слушал сердце, потом взял из мешочка, висевшего у его пояса, коричневый порошок, посыпал им раны и, ударив Руля посохом, торжественно сказал:

— Когда три раза взойдет солнце, боль утихнет; когда три раза всплывет полный месяц, рана заживет.

Руль вспомнил о медведе и заторопился; он подбежал к краю оврага, но свет взошедшего месяца не достигал до дна его; по-прежнему нельзя было видеть, что случилось с медведем.

Несмотря на это, Руль принял безумное по своей смелости решение: он приготовился лично спуститься в овраг с помощью дерева. Айматы поспешно спустили в глубину принесенное из леса бревно. Верхний конец бревна они обмотали веревками, и четверо из них стали крепко держать его.

Руль схватил горящую головню из костра, передал ее Репо и, сделав знак Руламану остаться с Ангеко, закричал:

— Кто хочет за мной?!

С этими словами он стал спускаться; Репо следовал за ним, освещая ему путь. Остальные один за другим тоже стали спускаться.

На расстоянии нескольких футов от земли Репо раздул факел, и айматы увидели результаты своей охоты.

Могучий буррия лежал мертвым, растянувшись у подножия скалы во всю длину своего громадного тела. Медведь сидел в десяти шагах от него и старался выдернуть из тела копья и стрелы. Руль понял всю опасность своего положения и крикнул товарищам: