© Юлия Лим, 2019

© Александра Булгакова, иллюстрация, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Я убила своих родителей.

Эту байку я придумала еще в детском саду, чтобы другие дети не приставали ко мне. Я живу с престарелой бабкой, и это не то, чем хвастаются нормальные подростки.

– Новый айфон? Класс!

– Вау, кожаный рюкзак?

– Что, говоришь, на день рождения подарили?!

– Кроссовки от «Найк»? Фирменные? Круто!

Это я слышу в школе каждый день. Одни мажоры хвастаются перед другими.

В нашем классе всего семнадцать человек, не считая меня. Друзей среди них у меня нет.

У девчонок главная – Машка. Ее считают первой красавицей в школе. Я слышала, как в туалете она обсуждала ринопластику. В девятом классе Машка «сильно болела» несколько месяцев, а вернулась уже с вздернутым носом, совсем как у моделей на обложках журналов.

У мальчишек свой лидер – Михаил. Он вейпит на крыльце школы, в туалете, в классе, а в особо тяжелые дни – прямо на уроках. Никто не делает Михаилу замечаний, ведь его папа спонсирует школу всем необходимым.

Наша классная руководительница, Инна Игнатьевна, она же мать Михаила, любит вызывать меня к доске. Если я ошибаюсь, она ставит мне двойки и называет тупицей. Я называю ее Акулой.

По школе гуляют слухи про девочку, которая якобы пожаловалась на нее родителям, но ничего не произошло, ведь муж Акулы – богатый и влиятельный человек. Наверное, заплатил родителям девочки за молчание. Акула потом неделями ходила в темных очках. Я видела, как она стояла перед зеркалом в туалете и замазывала огромный синяк под глазом.

В моей жизни есть два замечательных человека. Дарье восемнадцать, и она любит красную помаду, завивает светлые короткие локоны и лепит родинку над губой, чтобы быть похожей на Мэрилин Монро. Так вышло, что ей пришлось забросить учебу и стать проституткой.

С Тарасом мы встречаемся уже полгода. Он заметил, как я сидела на качелях в одиночестве, подошел и спросил, почему не иду домой, ведь уже за полночь. Это был первый человек, заинтересовавшийся мной. Мы разговорились, и Тарас пообещал приходить сюда каждый день. Он подносил сигарету к губам, чиркал зажигалкой и говорил: «У тебя три минуты, чтобы высказаться». Если я не успевала закончить до того, как Тарас докурит, он приходил на следующий день и на следующий…

В моей жизни все шло относительно хорошо, пока одноклассники не начали меня травить. Чем дальше они заходили в своей игре, тем сильнее я задумывалась о Списке.

Нормальность – понятие относительное. Для меня нормально отмучиться день в школе и вернуться домой к бабе Снеже. Иногда она думает, что я не ее внучка. Для Машки в порядке вещей красить ногти посреди урока. Она любит коралловый цвет и открывать лак, когда в классе закрыты окна. Для Михаила норма сорить деньгами, но почему-то день рождения он отмечал в столовой. В девятом классе, когда я только перешла в новую школу, он пригласил меня лично. Михаил с друзьями принесли пиво, закуски и самокрутки. Кто король школы, тому все дозволено.

– Привыкаешь? – спрашивает Михаил.

– К чему? К школе? Не смеши, после девятого меня тут не увидят.

– А как же аттестат и все такое?

– В наше время даже диплом никому не нужен, а тут какой-то аттестат. – По моему виду и тону голоса не скажешь, но я боюсь.

Веселые, шумные компании, ухоженные девчонки с ярким, вызывающим макияжем – то, чего я избегаю в повседневной жизни.

– Хочешь чего-нибудь? – спрашивает Михаил.

– Уйти отсюда.

Михаил берет меня за руку и выводит из столовой. Мы идем через школьную детскую площадку. Михаил сажает меня на качели с выкрашенной в зеленый цвет узкой дощечкой, а сам садится на соседнюю.

– Трудно быть новенькой?

– Скорее непривычно.

– Далеко живешь?

– В десяти минутах ходьбы отсюда. Знаешь старый сквер? Нужно пройти через него. – Я указываю направление, вглядываясь в знакомые улицы. Школа стоит на холме, и отсюда люди внизу напоминают муравьев.

– Эй, – зовет Михаил. Я поворачиваюсь, и наши губы соприкасаются.

Интересно, первый поцелуй у всех такой глупый?

Неловкость между нами исчезает после нескольких поцелуев. Губы распухают.

– Зачем ты это сделал? – спрашиваю я.

– Ты миленькая. – Михаил подмигивает, улыбаясь.

К щекам приливает кровь. Надеюсь, он этого не видит.

– Так ты живешь с бабушкой? А своя комната у тебя есть?

– Нет, у нас однокомнатная квартира…

– Пойдем ко мне, родителей дома нет. Можем пошалить в джакузи. – Он рассматривает меня с пугающим интересом.

Мне хочется отстраниться. Кто-то внутри пищит тоненьким голоском: «Не смей соглашаться, беги домой!».

– З-знаешь, мне пора, – я поднимаюсь с качелей, – бабушка ждет. Еще раз с днем рождения.

Я вбегаю в здание школы, не оборачиваясь. Через главный вход уже не выйти, все перекрыто охраной. Подхватив сумку, иду в туалет на втором этаже.

Убедившись, что Михаил не идет за мной, я открываю окно и спрыгиваю на траву. Пятки обжигает болью.

В школе все по-прежнему: никто меня не замечает. Я набираюсь смелости и подхожу к Михаилу. Дома я миллион раз прокручивала в голове извинения: «Прости, пожалуйста, я просто немного испугалась. Дело во мне».

– Миша… – едва это имя слетает с моих губ, как к нему подходит Машка и целует взасос.

Мерзкий слюнявый поцелуй еще долго будет стоять у меня перед глазами.

– Прошлая ночь была волшебной, – шепнув это, Машка с вызовом смотрит на меня.

Опустив голову, я возвращаюсь на свое место. К черту извинения, они ему явно не нужны.

Наверное, стоит сказать, почему я зову его Михаилом? Бабушка говорила, что имя дано человеку не просто так и не стоит преуменьшать его силу. Меня назвали Юстинией. Наверное, родители надеялись, что я принесу в мир «справедливость», раз дали мне такое имя.

На самом деле я не против неполных имен, но некоторых людей язык не поворачивается так называть. К тому же после того инцидента я не могу и не хочу звать Михаила Мишей. Видимо, это такая психологическая защита.

Облажавшись на дне рождения и сгорая от стыда, я чуть не вскрываю себе вены. Хорошо, что мозги у меня крепче разбитого сердца. «Какого хрена, – говорят они. – Если это у него проблемы, почему мы должны себе вредить?»

Я копила на шикарные белые джинсы семь месяцев. Мне казалось, прийти в них в школу – хорошая идея.

Обычно меня никто не трогает. Я не ожидала, что сяду на стул и вляпаюсь во что-то мокрое. Джинсы прилипают к сиденью. Я встаю и оглядываюсь. На белой ткани крупные красные разводы. За соседней партой кто-то смеется.

Я поднимаю голову. Люська рассматривает меня с широкой улыбкой. Она считается в классе главной модницей, несмотря на лишний вес. Дорогая одежда часто подчеркивает ее недостатки.

– Зачем ты это сделала? – спрашиваю я, уперев руки в боки.

– Тебе нельзя выглядеть моднее меня, – хихикает она.

– Да половина девчонок в классе одевается лучше, чем ты.

– Им можно. – Люська встает со стула и подходит ко мне.

Она рывком хватает мою кофту со спинки стула и прячет у себя за спиной. Я пытаюсь отобрать ее, но Люся перебрасывает кофту своим подружкам. Они перекидывают ее друг другу словно мяч. Останавливаюсь и прижимаюсь спиной к стене. Пока я сижу или стою, никто ничего не заметит.

– Верните кофту, – сдержанно говорю я.

– Нет уж. Походи сегодня так. Пусть все увидят, что ты пришла в белых штанах в не очень удачный день месяца.

Я оглядываюсь, надеясь одолжить у кого-нибудь кофту, чтобы добраться до медпункта. Половина класса в столовой, другая половина смотрит на меня. Только у двух девчонок есть кардиганы – у Машки и у Нины. К первой я не пойду ни за что в жизни, а со второй можно попытаться.