– Помочь?

Кира молча захлопнула ее поплотней, не заботясь о том, успел ли Защитник убрать нос. Задвинула щеколду, отрезая себя от наглой морды, и тут в голову пришла довольно дерзкая идея:

– А почему бы и нет? Это же маскарад.

– Это же маскарад.

Под недоумевающим взглядом стальных глаз утверждение прозвучало уже не столь уверенно.

– Я хотела сказать… У меня же нет больше никакого наряда! Ни маски. Может, – Кира судорожно осмотрелась по сторонам, – может, стоит ее сделать? А если захватить лук, чтобы натуральнее выглядело? Хотя… Наверное, туда с луком не пустят?

Защитник продолжал молча взирать с высоты своего роста, и Киррана совсем стушевалась, жалея о каждом сказанном слове, и чувствуя себя деревенской дурочкой.

«Вот, правда, порой лучше промолчать!»

Но тин Хорвейг просто пожал плечами, затем придирчиво осмотрел с ног до головы, и даже обошел кругом. Щеки потеплели, когда он задерживался чуть дольше на особенно интересных местах. Потом остановился прямо перед ней, вынуждая задрать голову.

– Т-с-с! – прошипел, успокаивая, хотела было Кира отшатнуться от его руки.

Поправил прядку, пригладил и одернул куртку, затем расстегнул несколько верхних застежек и хулигански потянул за косу. Стремительно растеряв уверенность, Кира отступила и, не выдержав, спросила:

– Ну, так что?

– Конечно, нет! Как тебе, вообще, такое пришло в голову?

Взыграла досада:

– К чему тогда все это представление?!

Пасита многозначительно повел бровью и неожиданно рассмеялся.

– Ничего смешного! Другого наряда у меня все равно нет! Да и как-то недосуг было об этом позаботиться, – вспылила Кира, злясь на собственную непредусмотрительность.

Ехали не разговаривая. Поначалу охотница осторожничала, но, когда достигли подножья горы, дорога стала пологой и перестала вихлять. Полночь сама пустилась вскачь, с молчаливого согласия хозяйки. Топот Ярого раздавался все ближе, и вскоре Защитник настиг, поравнялся.

– Торопишься? – усмехнулся он.

– Ага, не терпится. Очень хочу станцевать лиардару, – съязвила она раньше, чем успела вспомнить данное себе обещание.

– О! Твое желание – закон. Обязательно станцуем.

– С чего ты взял, что я собираюсь делать это с тобой?

– А с кем же еще?

«Такой уверенный, даже противно!»

Кира продолжала злиться и ничего не могла с собой поделать, умом понимая, впереди много волнений, нужно успокоиться и не распыляться по мелочам.

Стольный Град поразил меньше, чем охотница ожидала.

«Дома выше. Улицы шире и многолюднее. Да задворки, небось, помрачнее, чем в Птичьем Тереме будут, и наверняка зловоннее…»

Но то ли от усталости, то ли от волнения чувства будто притупились. Ничто не удивляло, не заставляло таращиться во все глаза. Охотница то и дело ловила на себе задумчивые взгляды Защитника, с которым, несмотря на ширину улиц, ехала бок о бок.

– Издеваешься?! Я это ни за что не надену!

Кипя от ярости, Кира развернулась и направилась к выходу. Путь ожидаемо преградили. Пасита встал как скала, скрестив руки на груди, и подвинуть его не было никакой возможности.

– Госпоже не понравилось платье?

Тоненькая, хрупкая модистка, робко переминалась рядом. На ее лице читалось искреннее огорчение вперемешку с надеждой и желанием угодить. Она то и дело переводила взгляд с тин Хорвейга на Киррану и обратно. В сторонке, совершенно не скрываясь, перешептывались две швеи, не сводившие восхищенно-кокетливых глаз с Защитника. Впрочем, изредка посматривали и на саму Киру, но до обидного удивленно-недоумевающе. Собственное отражение в большом зеркале выглядело грубо и громоздко по сравнению с прочими присутствующими, пожалуй, кроме Паситы.

«А я еще так на бал собиралась идти! Вот же дурында!»

– Если бы у нас было больше времени… Но всего седмица… – продолжала увещевать хозяйка салона. – Мы можем и лучше. Намного!

– Полно! Оно просто чудесное!

Кире стало искренне неловко за свою реакцию, тем более что платье и правда напоминало произведение искусства.

– Мне очень-очень нравится, но дело совсем не в этом.

Она повернулась к Пасите.

– Тин Хорвейг, ты в своем уме?! Это же наряд для невесты!

– Госпожа, ваш жених сказал, что у вас нет возможности приезжать на примерки. Мастерицы старались изо всех сил, но, конечно, могло получиться и лучше. Пожалуйста, наденьте, а мы быстро подгоним по фигуре, не думаю, что потребуется много переделок.

Кира повернулась к модистке и отчетливо выговорила, указывая на белое великолепие, натянутое на деревянную болванку.

– Это платье невесты.

– Да, конечно, – улыбнувшись, та оглянулась на помощниц и несколько растерянно ответила. – Мы прекрасно понимаем, что шьем, госпожа.

В поисках поддержки, модистка посмотрела на тин Хорвейга.

– Нет!

– Да!

Одновременно рявкнули Пасита и Кира. Защитник подошел и взял охотницу за плечи.

– Киррана, через два часа мы должны быть во дворце, что-то менять уже не время. Оставим все споры на потом, это всего лишь маскарад.

– Так вот почему вы так странно одеты! – с облегчением воскликнула хозяйка салона, принимая обычное облачение охотницы за шуточный наряд для праздника. – Ваш…

Она вопросительно глянула на Паситу, соображая, какой статус ему присвоить.

– Наставник, – подсказала Кира, опередив Защитника, и тот многозначительно хмыкнул, но спорить не стал.

– Ваш наставник, – послушно повторила модистка, – определенно желает вам добра. Образ невесты во дворце будет гораздо уместнее. Уверяю, вы не пожалеете!

Кира вздохнула, и это было расценено как согласие и знак начинать работу. Тин Хорвейг тем временем скрылся в соседней комнате, а девушки ринулись помогать ей разоблачаться. Затем натянули корсет, белье и платье. Споро, но без излишней суеты принялись подгонять, подкалывать, приметывать. После раздели охотницу снова, позволив накинуть халат, а платье унесли. Несколько ожидавших в сторонке девушек принялись готовить ее к празднику.

Прошло гораздо больше двух часов, прежде чем мастерицы закончили колдовать над образом. Вернувшись, Пасита вольготно разместился на диванчике для гостей, потягивая какой-то ароматный напиток. Он не торопил и не вмешивался, но, наблюдая его пристальный взгляд, охотница не могла избавиться от мысли, что неспроста все это…

Вскорости принесли готовое платье, над которым тщательно поработали, подогнав и добавив последние штрихи. Защитник снова вышел, а модистки, осторожничая, чтобы не повредить прическу, втроем натянули готовое платье. С большого в полный рост зеркала сорвали покрывало, и Киррана застыла в изумлении, разом позабыв обо всех подозрениях. В гладкой поверхности отражалась не Кира-охотница, а княжна или заморская принцесса. Затопила безотчетная радость, отразившись ослепительной улыбкой на лице. Чувствовать себя настоящей красавицей было безумно приятно, а идея с охотничьим нарядом теперь казалась совершенно нелепой.

И все же не обошлось без толики грусти: «Возможно, это первый и последний раз, когда я вижу себя такой…»

Радость немного угасла, и Кира принялась придирчиво рассматривать отражение, намеренно выискивая недостатки. Правда, ничего обнаружить не удалось, разве изящно вышитый корсет по нынешней придворной моде казался слишком низким и выставлял на всеобщее обозрение добрую часть груди и плечи. Вид сбитых на тренировках костяшек, чо не успевали регенерировать, еще раньше привел в ужас суетившихся вокруг мастериц, и только брошенная жизнерадостным голосом фраза: «Люблю подраться», – отбила желание охать и ахать. Теперь вопиющее непотребство прятали атласные перчатки чуть выше локтя. Правда, покосившись на Защитника, Киррана наотрез отказалась снимать перстень. Невзирая на исполненные укоризны взгляды модисток, повернула камнем внутрь, чтобы не слишком выделялся.

Охотница, сделала чуть надменное лицо, как учили, и отметила серьезное, слегка напряженное выражение внимательных глаз. Повернула голову, со всех сторон рассматривая прическу, уложенную затейливыми локонами. Приложила ладони к щекам, украшенным нежным румянцем. Потрогала маленькие жемчужные клипсы. Провела руками от талии по подолу, разглаживая струящееся кружево и атлас в меру пышный, чтобы не путаться в юбках, и вздохнула, радуясь, что владение боевым искусством помогает легко и быстро осваивать танцы. Даже несмотря на подтрунивания Паситы, Киррана была твердо уверена, что сносно танцует.