— Ты был долгие годы на виду у публики. Так что тебе пришлось огрести честнýю долю писем с угрозами.

— Контора «Звезд» до сих пор просеивает мою почту. Если они получат что — нибудь, по их мнению, серьезное, то дадут мне знать.

— С кем я могу там поговорить?

— Ни с кем. И убери блокнот. Это случайное ограбление, а ты ищешь на свою голову работу.

— Работу, которую нужно делать.

— Правда? Тогда почему бы не вытащить на свет божий самого очевидного подозреваемого? Моего приятеля, Принца Тьмы.

Пайпер потеребила край блокнота.

— Я до этого добираюсь.

— Очень медленно. И знаю почему.

Она кивнула:

— Потому что чувствую ответственность.

— Не стоит, но мне нравится твое чувство вины.

Купер оценил по достоинству, как она все брала на себя, не прикрываясь с притворным неведением другими людьми. Режет правду — матку. Кроме выборочных случаев.

Пайпер скомкала салфетку.

— Откуда мне было знать, что ты собирался всучить принцу Аамужиру фальшивый перстень Суперкубка? И он сейчас в Лондоне. Да, я проверила. Но это ничего не меняет. И да, повторяю, я беспокоюсь. Иметь дело с каким — то рассерженным бывшим игроком или с фанатом «Бронкос», припрятавшим камень за пазухой за бросок на последней минуте через все поле против его команды на четвертом дауне, — это одно. А совершенно другое дело связываться с иностранным вельможей — использую это слово в широком смысле. Он легко мог нанять того бандита.

— Послушай, Пайп. Знаю, у тебя добрые намерения, но подведем черту: ты сыщик без работы и пытаешься ее себе придумать.

Не успели слова вылететь из уст, как ему захотелось запихнуть их обратно. Ее глаза потемнели, а широкий рот сжался, разве что только на секунду. Пайпер всегда держалась стойко, даже весело относилась к оскорблениям, которыми Купер с удовольствием осыпал ее, издеваясь над тем, как она одевалась, над ее напористой позицией, однако сейчас он задел ее честность, и было тягостно наблюдать за ее болью.

Пайпер встала с кресла, выпрямив спину.

— Мне нужно идти.

Купер поднялся и загородил ей дорогу:

— Постой. Я не хотел, чтобы так вышло.

— Думаю, вышло именно так, как ты хотел, — тихо промолвила она.

— Нет, неправда. — Он схватил ее за плечи. Пайпер не отпрянула. Наоборот, подняла голову и снизу пристально уставилась на него с видом «только посмей оскорбить меня снова».

Купер сжал ей плечи. С ее сильным характером он порой забывал, какая она на самом деле маленькая по сравнению с ним. — Пайп, ты любишь свою работу, и я только хочу сказать… что это может вредить твоим суждениям.

Кажется, она и впрямь задумалась. Наконец, тряхнула головой:

— Нет. Но извинения приняты. — По большому счету он не извинялся. — Это у тебя вредные суждения. Тебе хочется верить, что нападение случайно, поэтому любую другую вероятность ты даже не принимаешь во внимание.

Мотивы ее были ясны, хоть и ошибочны.

— Хотелось бы мне, чтобы ты стояла на линии защиты, когда я играл. Никто бы не посмел меня и пальцем тронуть.

Пайпер улыбнулась — открыто и искренне. Дуться было не в ее характере.

Купер точно не мог сказать, когда их глаза встретились, только осознал, что все еще держит ее за плечи, и вся его боль куда — то испарилась. Пайпер провела пальцами по синяку на подбородке столь бережно, что он едва почувствовал. Ветерок сдул прядку темных волос ей на щеку. Купер не привык так на кого — нибудь смотреть. Вглядываясь так глубоко. И видя лишь большие глаза и нежный зовущий рот. Чувствуя, что целовать ее — самое естественное в мире.

Пайпер могла остановить Купера, просто отвернув голову, но не стала. А раскрыла губы и скользнула ладонями под его толстовку, коснувшись голой спины.

Поцелуй зажег огонь, и тела стали таять. Купера окатила горячая волна. Он лишь жаждал оказаться внутри Пайпер. Доставить ей такое удовольствие, какое отродясь никому не удавалось. Хотел услышать ее стоны. Заставить молить. И жаждать его в той же мере, что жаждал ее он.

Пайпер избавила его от толстовки. Он снял ее топ через голову. Под ним обнаружился черный бюстгальтер. Купер потянул Пайпер в сторону большой кушетки.

И хоть пурпурная обивка была мягкой, он поморщился, садясь поврежденным боком.

Пайпер отпрянула от него, словно обожглаcь.

— Мы не можем… Ты…

Он заткнул ей рот поцелуем и перекатился на здоровую сторону, увлекая за собой. Ладонями обхватил ее ягодицы сквозь джинсы. Придется от них избавиться. Долой всё. Только он подцепил пальцем лямку бюстгальтера, как над головой раздалось какое — то жужжание. Губы прошлись по ее плечу. Жужжание стало громче. Заставляя спешить.

Еще громче. Настойчивей.

Пайпер оттолкнула Купера столь резко, что он чуть не сверзился с кушетки.

Пайпер куда — то потянулась.

Жужжание… оно раздавалось не в его одержимых страстью мозгах. Оно шло сверху.

Над их головами парил серебристый х — образный дрон. Купер сердито выругался. Дрон совершил круг над садиком. Снова покружил.

А потом взорвался.

Град осколков из пластика, стекловолокна и металла разлетелся вокруг.

Посреди сада, подняв руку, стояла Пайпер в одних джинсах и черном бюстгальтере. И в руке, той, что лишь мгновение назад ласкала Купера, держала полуавтоматический пистолет.

Один выстрел. Он всего — то и понадобился ей, чтобы разнести дрон. Один точный выстрел.

Купер в изнеможении прислонился к кирпичной стене. Ничто так не портит настрой, как явление женщины с оружием в руках.

На улице под террасой стояла тишина, в поле зрения попали лишь мужчина, выгуливающий собаку, да какая — то бегунья.

— Оставайся здесь, — приказала Пайпер, натягивая футболку через голову и устремляясь к французским дверям.

— Черта с два!

Следующий час они прочёсывали ближайшие окрестности. Эффективнее было бы разделиться, но Пайпер не хотела упускать Купера из виду. Как оказалось, никто на улице не управлял дроном, зато все выражали желание потолковать с Купером о его карьере.

По дороге назад в квартиру, уже в лифте, Купер наконец задал вопрос, который у него вертелся на языке:

— Ты всегда упакована?

— Только не в клубе, если тебя интересует именно это.

Его интересовало. Пайпер в роли спезназовки, защищавшая его от того, что считала угрозой… Куперу хотелось бы созерцать нечто иное.

— Больше никакого оружия, — заявил он, когда Пайпер вернулась на террасу, чтобы упаковать куски дрона.

— Ты же вырос на ранчо.

— И умею стрелять. Но это не значит, что жажду стрельбу в городе.

Она посмотрела на него снизу и усмехнулась:

— Признайся. Это был отличный выстрел.

Выстрел, который у него вряд ли получился бы.

— Приличный.

Она засмеялась и подобрала куртку с барного стула.

— Хорошие новости. Я решила взяться за работу вышибалы, которую ты мне предлагал.

Что ж, этого следовало ожидать.

— Забудь. Отзываю предложение.

— И почему это?

— Ты хочешь взяться за эту работу только потому, что решила, дескать, мне требуется телохранитель. В моем собственном клубе!

— Чепуха. Ты можешь сам о себе позаботиться.

Она заявила с абсолютной искренностью, которая ничего не значила. Купер стоял перед дилеммой. Он хотел Пайпер, но на своих условиях, поэтому наставил на нее палец и предупредил:

— Если я нанимаю тебя, то только присматривать за клиентками.

— Разумеется.

— Никаких телохранителей. Никаких.

— Ясно. Совершенно ясно.

— Ладно. Можешь приступать к работе.

— Отлично.

Пока она возвращалась в кухню, одна мысль вертелась у него в голове: черт, теперь он обзавелся телохранителем.

Пайпер схватила куртку и снова превратилась в Стальную Деву.

— Никаких физических контактов между нами не будет. Пока я на тебя работаю. Согласен?

Не одна она может нести хрень. Купер прислонился плечом к холодильнику и одарил Пайпер самой ленивой тягучей речью: