– Я и без денег помогу. Говорю же, мне не тяжело. Я в субботу приду, годится?

Люся растерянно кивнула головой. Что-то этот сумасшедший день отнял у нее последние силы. Женщина не хотела думать о предстоящем ремонте в кухне. Она вообще ни о чем не хотела думать. Ей бы выспаться по-человечески, отойти… Глядишь, и перестанут всякие глупости в голову лезть. Видимо, Люсино желание поскорее избавиться от гостя Ваня просек, потому что он как-то спешно распрощался с нею и скрылся за дверью. Впервые за два года Люся осталась по-настоящему одна.

Люся проснулась от жуткого грохота. Кто-то весьма настойчиво стучал во входную дверь. Однако ещё сильнее у неё стучало в висках. Застонав, спустила ноги с кровати. Выпитый накануне алкоголь, казалось, проснулся вместе с ней. Поднялся вверх по горлу, и тошнотворно в нем замер. Похоже, что ненадолго… Женщина осторожно втянула воздух, в попытке совладать с рвотными спазмами. Вдох – выдох, и снова – вдох. Тошнота нехотя отступала. Люся сощурилась, встала, придерживаясь за спинку кровати. Зимнее солнце, льющееся из окна, ослепляло. И становилось слишком большим испытанием для её органов чувств. Так же, как и непрекращающийся грохот.

Пошатываясь, Люся пошла на шум. Звук открываемого замка ударил по нервам, голова закружилась, и тошнота вновь подкатила к горлу. Женщина прикрыла глаза.

– Здравствуй… те. А я, вот, пришел…

Люся разлепила глаза, и потрясенно уставилась на гостя:

– Иван?

– Ну, да… Мы… вроде бы договаривались насчет ремонта. Или… я что-то попутал?

Хороший вопрос. Возможно, если бы клетки её мозга не отмерли еще вчера, под действием ударной дозы этанола, она бы что-то и вспомнила. А так…

– Господи… Я забыла совсем. Проходи… Как же хреново-то… Ууу

Шаркая ногами по полу, Люся прошла в сторону кухни. Щелкнула кнопкой чайника, насыпала в кружку две ложки растворимого кофе. Устало растерла виски. Руки были влажными и противно дрожали.

– У тебя случайно нет таблеток от головы?

– Не-а… – Ваня покачал лысой головой. – Но я могу сходить в аптеку.

– Сходи, а? – жалобно попросила Люся.

– Без проблем.

– Деньги…

– Да, я куплю. Ты скажи только, что.

– Мышьяк… – прошептала женщина, роясь в сумке в поисках кошелька.

После того, как Иван ушел, Люся направилась в ванную. Не для того, чтобы прихорошиться – отнюдь, а по зову природы… Справившись со своими делами, она включила кран и плеснула в лицо холодной водой. Подняла взгляд к зеркалу. Выглядела она на все свои тридцать восемь. Одутловатое, с перепоя, лицо, красные глаза, размазавшаяся вокруг них подводка и свалявшиеся волосы… Красотка, что и говорить. Другое дело, что в таком состоянии Люся меньше всего переживала о своей внешности. Ей даже не было стыдно, что её, такую, увидели. Тяжело выдохнув, женщина все же стащила измятое платье, и стала под душ.

Зря она поддалась на Иркины уговоры «тряхнуть стариной». Выпивка и танцы до упаду, как способ забыться, хороши лишь лет в двадцать. Когда ты молод и полон сил. В тридцать восемь это все не работало. Точнее, работало до определенного момента. После двух бокалов шампанского жизнь определенно стала налаживаться. После трех – и вовсе заиграла новыми красками! Она танцевала, распевала на пару с Иркой в караоке, громко смеялась и флиртовала с мужчинами. Самой себе в тот момент Люся казалась такой классной, такой горячей, такой раскрепощенной… А с отрезвлением пришел стыд. И стало только хуже. Точнее – не так… Хуже будет потом. Прямо сейчас – хуже некуда.

Люся обмоталась полотенцем и вышла из ванной с четким осознанием того, что вся её бравада выглядела довольно жалко и ненатурально… Лишь ненадолго ей удалось себя обмануть. Однако, правда заключалась в том, что она с гораздо большей радостью варила бы мужу борщи, чем до утра зажигала в клубе. Ни друзья, ни, тем более, развлечения по-настоящему Люсю не радовали. Говоря откровенно, у неё вообще не осталось поводов для радости. Она была стремительно увядающей одинокой женщиной, которая больше всего на свете хотела того, чего, по какой-то насмешке судьбы, не могла получить…

Дверь хлопнула, ознаменовав возвращение Ивана. Зря он, конечно, приехал. Сегодня Люсе было точно не до ремонта. Если бы он не пришел, она бы пластом пролежала до ночи, жалея себя. С другой стороны, Ваня принес ей лекарства… А за это она готова была ему многое простить. Не медля ни секунды, Люся выдавила две таблетки на ладонь и запила их водой из-под крана, пока Ваня топтался у входа.

– Да ты проходи…

– Вообще-то я думал, что мы поедем в магазин…

– Зачем?

– Купить плитку на пол, обои… И, если кран менять, то, наверное, стоит заказать новую мебель?

Люся уселась на древнюю табуретку:

– Обои лежат в кладовке… Только, знаешь, Вань… Ты, наверное, напрасно приехал. Мне ужасно-ужасно плохо… – призналась, прижав пальцы к вискам.

– А мне помощники не нужны. Ты мне покажи, где обои только – и можешь отдыхать.

Люся показала – ей не жалко. На споры и пререкания у неё бы точно не хватило здоровья. Оно, как и молодость, осталось где-то позади… Сейчас болячки вылезали одна за другой. Давление на погоду, невралгия на восходящую луну и головные боли без всякой причины. Люся чувствовала себя девяностолетней старухой. Вот почему для облегчения душевной боли ей нужно было выпить настойку пустырника, а не полторы бутылки шампанского!

Показав Ивану, где что лежит, женщина вернулась в спальню. Улеглась в кровать, и попыталась уснуть. Она свято верила в то, что сон – лучшее лекарство от бед. Именно во сне раны подживали, высыхали слезы, и становилось легче дышать. Но отчего-то в этот раз не спалось. Люся прислушивалась к активности нежданного гостя, и ругала себя за то, что забыла о нем! А ведь Иван не выходил из её головы всю прошлую неделю! И всё почему? Да потому, что она была правдолюбом! Борцом за справедливость. Защитником угнетенных и обиженных. Не то, чтобы Люся этим гордилась. Скорее, не могла иначе. Вот и в этот раз не смогла промолчать, хотя разговора с генеральным ей пришлось ждать чуть дольше обычного. Тот приболел, и выпал из жизни фирмы на целых три дня. Так что, переговорить с начальством Люсе удалось лишь к вечеру пятницы. Как она и думала, генеральный порядком удивился сложившейся вокруг Ивана ситуации. Насупил седые брови, сбил пепел с сигареты и задумчиво пролистал подготовленные Люсей бумаги. Потом спохватился – ему опять нужно было куда-то бежать, но перед этим, все же, пообещал ей во всем разобраться. И Люся, наконец, успокоилась. Раз генеральный сказал – разберется, значит, так оно и будет. Этот мужчина слов на ветер не бросал, и верить ему можно было безоговорочно. Недаром она столько лет просидела на одном месте. А ведь могла бы уже, наверное, где-то посерьезнее карьеру сделать. В главбухи пойти… С её-то опытом. Но, не уходила. Ждала, когда оценят по достоинству на нынешнем месте работы. И ведь ценили… Только в должности не спешили поднимать. У Люси даже было предположение, почему… Она не создавала впечатления успешного человека. Не было у неё отродясь этой специфической ауры. Люся была полненькой. И, чтобы она с собой не делала, на каких бы диетах не сидела, ничего не помогало. С нарядами у нее тоже не ладилось. Даже самый дорогой костюм сидел на ней, как на корове седло. То карманы топорщились, то юбка собиралась на животе. Другое дело – их нынешняя главбухша! Та будто с обложки журнала сошла. В ней все было идеально. Начиная от носков дорогих туфель, и заканчивая безукоризненной укладкой волос. И так она выглядела всегда, в любую погоду и время суток. Будто бы душу дьяволу продала – ведьма!

Люся перевернулась на бок, прислушиваясь к себе. Таблетки подействовали, и барабанная дробь в голове стихла. За дверью послышалось размеренное гудение какого-то инструмента. Не справившись с угрызениями совести, женщина встала и пошла на звук. На полу в кухне лежали нарезанные полосы обоев.