Потасовка уже начинала привлекать внимание граждан, в основном старушек, как всегда, просиживающих целыми днями на лавочке возле подъезда.

– Я сейчас полицию вызову! – громко предупредила одна из них, гордо доставая из кармана телефон-раскладушку.

– Не утруждайтесь, – спокойно изрек Воронов, вынимая удостоверение и демонстрируя его бабулькам, затем, игнорируя Макса, согнувшегося от боли, повернулся к Юле. – Подумай, ты действительно хочешь остаться с ним?

– Воронов, оставь меня в покое! Хватит лезть в мою жизнь! Ты для меня никто! Я никогда не соглашусь быть с тобой! Слышишь, никогда! – зло воскликнула та, глядя ему прямо в глаза. – Даже если мир перевернется! С кем угодно, только не с тобой!

Она была всего в паре шагов от него. На ее щеках играл румянец, пальчики сжались в кулачки. Девчонка была в таком негодовании, что, кажется, еще секунда и могла бы вцепиться своими ноготками ему в лицо. Ей было наплевать на него вместе с его должностью и властью, со всеми деньгами, которые он бросал на ветер. Она искренне хотела лишь одного – чтобы он убрался из ее жизни ко всем чертям. Маленькая хорошенькая стерва, которая изо всех сил храбрится, ничем не выдавая своего внутреннего страха. Хотя она боялась его, он это чувствовал. Где-то внутри она боялась, но все равно отчаянно защищалась и пыталась отстоять все то, что он старался отнять. Она не сдастся. Что бы он ни делал, она будет отталкивать его лишь сильнее. И от этого все острее было желание заполучить ее. Неважно как. Неважно какой ценой, но он ее получит. А иначе что? Весь отдел уже в курсе, что начальник розыска, на которого бабы сами вешаются, бегает за какой-то девкой из Управления. Не получи он ее, запомнят навсегда, еще и припоминать будут при каждом удобном случае. Его же опера…

С*ка. Говоришь, никогда не согласишься быть со мной? Хм, а никому твое согласие и не нужно. Трахнуть тебя один раз и все. И можешь идти на все четыре стороны, хоть с «лошарой» своим расписываться в загс. Это уже никого не волнует.

– Не зарекайся, милая, – тихо, но четко сказал Саша и, изобразив подобие улыбки, больше похожей на оскал, развернулся и направился к своей машине, а еще несколько секунд спустя BMW, резко стартанув, покинул двор.

Девушка смотрела ему вслед, чувствуя, как тело бьет нервная дрожь. Макс с трудом разогнулся и, бессильно сжав кулаки, проводил машину опера злым взглядом.

– Макс! Макс, ну зачем ты к нему полез? – очнувшись, кинулась к нему Юля, но парень резко оттолкнул ее от себя.

– У тебя с ним было? – грубо спросил он, криво усмехнувшись. – Теперь я понимаю, почему твое отношение ко мне изменилось. Конечно, у меня нет удостоверения, чтобы махать им при каждом подходящем случае, лишний раз показывая свою власть. Нет крутой тачки и кучи денег на шикарные цветы.

– Макс, ты о чем? – недоуменно произнесла девушка, отступив на шаг назад.

– Знаешь, а я вспомнил его. Он был в клубе возле тебя. Поэтому ты не знала, что ответить мне там, на сцене, – сплюнув кровь на землю, презрительно бросил парень. – Зачем ты притащила его в клуб? Для того чтобы рассказать о вас? Тогда почему промолчала? Зачем ответила мне «да»?

– Макс, все не так, – покачала головой Юля, но стоило ей взглянуть в его глаза, как становилось понятно, что он не верит, и в данный момент что-то доказывать бесполезно.

– Что «не так»? – усмехнулся он, глядя на нее с презрением.

– Ты мне не веришь? – бессильно проговорила девушка.

– Если у вас ничего не было, тогда к чему этот веник? И откуда он знает твой адрес? – выпалил ей в лицо Максим.

Юля на секунду зажмурилась.

– Да он сам ходит за мной! Добился, чтобы меня распределили на проверку именно в их отдел, – возмущенно начала она, но парень прервал ее взмахом руки.

– Что ты мне тут сказки поешь? – зло проговорил он и, смерив ее взглядом, добавил: – Да если бы и так… Знаешь, как говорится, сука не захочет – кобель не вскочит.

Повернувшись, он зашагал прочь, оставив девушку в полном недоумении и негодовании.

– Макс! – крикнула она ему вслед, но тот даже не обернулся.

Бабульки на лавке, с открытыми ртами наблюдавшие за этой баталией, не стесняясь, обсуждали их непростые отношения. Несомненно, теперь весь двор будет в курсе ее личной жизни.

И все из-за Воронова. С*кин сын!

На глазах выступили злые слезы. Под ногами валялись цветы. Лепестки осыпались и потускнели, как и весь мир вокруг. Чертов опер, выставить ее в таком свете перед Максом! И как ей теперь доказать, что все это неправда? А, главное, как заставить этого придурка наконец понять, что она ни при каком раскладе, уже просто из принципа не ответит ему взаимностью?

В воскресенье Юля сама отправилась домой к Максиму, однако его мама сказала, что тот вчера вернулся поздно, а сегодня утром она нашла записку, что сын уехал на несколько дней к другу. Она принялась расспрашивать девушку о том, что у них происходит, почему Юля давно не появлялась, и та поняла, что женщина не в курсе вчерашних разборок. Ей ничего не оставалось, как вежливо попрощавшись уйти. Телефон парня молчал, и, набрав несколько раз его номер, Юля бросила эту бесполезную затею.

На следующий день нужно было снова идти в «Хорошево». Желание высказать Воронову все, что она о нем думает, было равносильно желанию не встречаться с ним. Но судьба, конечно же, распорядилась по-своему.

Они встретились в коридоре. Когда Юля заходила в отдел, Саша выходил из кабинета со своими операми. Провернув ключ в замке, он быстрым шагом направился в ее сторону, подчиненные шли следом за ним. Словно стая волков с вожаком. На левой скуле опера красовался небольшой синяк от удара, нанесенного Максом, придавая его лицу с резкими чертами еще более хищное выражение. Подняв глаза, он встретился с ней взглядом, и Юле показалось, что этот миг длился слишком долго.

Воронов шел ей навстречу, прожигая холодным, безразличным взором, не задающим вопросов и не требующим ответов. Он просто смотрел на нее. Смотрел так, как смотрит хищник на загнанную лань, которой уже никуда не деться, и чья судьба уже определена. На губах играла привычная усмешка: «Не сбежишь». Она ответила ему таким же прямым взглядом: «Ошибаешься. Пять дней и прощай».

Девушка прошла в кабинет следствия и, поздоровавшись с его обитателями, устроилась за столом. Следаки, как всегда, веселились, обсуждая новинки приколов, бродящих по Youtube, спрашивали какую-то ерунду. Юля отвечала односложными ответами, ей совершенно не хотелось разговаривать и тем более смеяться.

Воронов в этот день в отделе больше не появлялся. Уже уходя, Юля услышала, как дежурный кому-то докладывал о том, что опера везут в отдел задержанных. Девушка поспешила скорее покинуть территорию, прихватив ведомости с подсчетами домой, чтобы пересмотреть их вечером и управиться к пятнице. Еще один день долой, осталось четыре. Чем быстрее она закончит эту дурацкую ревизию, тем скорее ее жизнь вернется в привычное русло.

На следующий день Воронов снова был где-то на выезде. Так же прошли среда и четверг. Юля не спрашивала о нем, но запертая на замок дверь его кабинета говорила о его отсутствии, что, несомненно, вызывало заметное облегчение. Она ходила на обед в столовую вместе с веселой троицей следаков, хохотала над их шутками и совершенно нелепыми историями из жизни, даже несколько раз в течение дня просто выходила на улицу подышать воздухом, устав от душного помещения. Вторая неделя проверки приближалась к концу, и все складывалось далеко не худшим образом. Оставался всего один день, но на него было намечено самое сложное – кабинет Воронова, а также архив, представляющий собой небольшую комнатушку на цокольном этаже здания в противоположной от столовой стороне. Возможно, и завтра опера также не будет на работе, тогда придется попросить начальника открыть помещение без него.

С этими мыслями в конце рабочего дня Юля вышла в туалетную комнату вымыть чашку. Возле одного из кабинетов стояли двое, как ей показалось, из свиты Воронова, которые в прошлый раз были с ним на улице. Они заинтересованно взглянули в ее сторону.