А ведь я так надолго вперёд не задумывалась!

Кстати! Из факультетских соревнований по квиддичу я ушла ещё в марте, уступив место вратарю Адриану. Варуна расстроилась, но Рейвенкло всё равно победил. После чего Адриан Луин (вы не поверите!) на эмоциях поцеловал капитана команды Варуну. Это произошло  неожиданно, но обоим, похоже, понравилось. Видимо, теперь им предстоял год вдали друг от друга. Но Оливия же выдержала это испытание?

Алиссия сдала большинство предметов Ж.А.Б.А. на «Превосходно» и «Выше ожидаемого» и после сданных экзаменов получила-таки приглашение на стажировку в Аврорат. Её ожидал долгий процесс обучения профессии «мракоборец», но это девочка явно не боялась трудностей. Я была уверена на сто процентов, что со своей слизеринской (я шучу, я уже давно не верю в распределения на факультеты) упёртостью и непробиваемостью станет настоящим аврором, а преступники будут её бояться.

Растусу пару месяцев назад сделали выговор за желание устранить соперника в квиддиче, а потом ему вместе с Томасом досталось за дуэль. Профессор Лонгботтом пытался выгородить своего подопечного, ведь Зигмунд защищал честь своей подруги-девушки, но профессор Макгонаггл была непреклонна. Не помогло даже то, что Томас – гриффиндорец. В итоге обоих наказали отмывать зал наград без волшебства. И я даже помогала им, чувствуя себя немного виноватой. Слава Мерлину, я решилась на это, потому что Растус заявил, что весь будущий год будет меня добиваться. За неимением волшебных палочек, Томас полез драться, и я поставила незримую стену между ними. Томас злился на меня, но чуть позже признался в правоте моих действий.

Растусу я пообещала сломать кости при помощи волшебства, если он ещё раз ко мне полезет.

– Ты не сильна в заклинаниях, Лайни, – довольная улыбка мелькнула на наглом лице Растуса.

– Ради тебя обязательно выучу, – в моих же глазах ничего, кроме кровожадности не было. Я действительно хотела это сделать.

Растус понял, что я не шучу.

После того полнейшего разгрома в шахматах, когда я победила Томаса на виду у всей школы, мы с Томасом продолжили периодически играть. Однажды, когда нас увидела Эллен за волшебной партией, она вставила свой едкий комментарий: «Что, нашла нового шахматиста?». Я просто улыбнулась ей. Впервые ни она, ни её Литтл, ни произошедшее между нами, меня больше не волновало и не задевало.

Сколько бы мы не играли, Томас всё время проигрывал, и с каждым разом это раздражало и подзадоривало его всё больше. Я видела огонь в глазах гриффиндорца, который не пугал, а забавлял меня.

Сколько же счастья было в его взгляде, когда он поставил мне мат. Томас подхватил меня на руки и закружил по Большому залу под неодобрительный взгляд рейвенкловцев.

Но какое им дело до чужого счастья?

Я не стала говорить Томасу, что поддалась. Зачем лишать его удовольствия от долгожданной победы?

На моих глазах оказались тёплые мужские ладони. Мир на секунду потемнел, а я чувствую их тепло.

Какое ребячество!

– Томас, я знаю, что это ты.

Он ухмыльнулся, а затем я очутилась в его тёплых объятиях. Любимый целует меня. Разница в два года уже давно потеряла значение, а все в округе смирились с этим.

– Что же будет с нами дальше, Томас?

– Разве это так важно? Мы пережили недовольство студентов, моих и твоих друзей, нападки твоих родителей, мнение общества... Так какая разница? Ты же знаешь, что наша любовь сильнее всего и мы преодолеем всё?

– Ну, если ты больше не будешь соревноваться за меня в магических дуэлях...

Он хитро улыбнулся, и я поняла: «будет».

Меня больше никто не называет «Лайни», и мне это безумно нравится. Через два года мир узнает о Кэролайн Бейкер или даже Зигмунд – тренере сборной по квиддичу. Я всё это смогу сделать и без злобных наставлений своих неадекватных родителей. А, если не смогу, не справлюсь, упаду, то встану, отряхнусь и поднимусь заново.

Не сдамся.