К тому времени, когда они закончили, наступила ночь.
Гарольд ушел без единого звука.
Из дневника Фрэн Голдсмит
1 августа 1990 г.
Вчера ничего не записывала. Была слишком счастлива. Испытывала ли я когда-нибудь такое счастье? Думаю, что нет. Мы со Стью вместе. Мы дважды занимались любовью.
Он согласился, что мне следует как можно дольше хранить в тайне моего Одинокого Рейнджера, если удастся, до того момента, как мы обоснуемся на новом месте. Если это будет Колорадо, я ничего не имею против. По моим нынешним ощущениям, я бы не возражала и против гор на Луне. Я похожа на потерявшую голову школьницу? Что ж… где еще женщине превратиться в потерявшую голову школьницу, как не в своем дневнике?
Должна добавить, прежде чем закрыть тему Одинокого Рейнджера. Это связано с моим «материнским инстинктом». Он существует? Я думаю, да. Вероятно, это что-то гормональное. В последние недели я была сама не своя, но очень трудно отделить перемены, вызванные беременностью, от перемен, вызванных ужасной бедой, обрушившейся на мир. Однако ЕСТЬ и некое чувство ревности (ревность – неправильное слово, но более точного я подобрать не могу), чувство, будто ты передвинулся ближе к центру Вселенной и должен защищать это место. Потому-то веронал и представляется большей опасностью, чем дурные сны, хотя рациональная часть моего мозга уверена в его безвредности для ребенка… во всяком случае, в таких маленьких дозах. И я предполагаю, что чувство ревности одновременно является частью моей любви к Стью Редману. Я чувствую, что люблю его, как и ем, за двоих.
С другой стороны, пора закругляться. Сон мне необходим, с кошмарами или без. Мы едем через Индиану не так быстро, как рассчитывали, – нас сильно задержала огромная пробка около Элкхарта. Там было много армейских машин. И мертвых солдат. Глен, Сюзан Штерн, Дейна и Стью вооружились до зубов: взяли два десятка винтовок, ручные гранаты и – да, дамы и господа, это правда – реактивный гранатомет. Пока я это пишу, Гарольд и Стью пытаются понять, как этот гранатомет работает. Потому что они заодно прихватили семнадцать или восемнадцать реактивных гранат. Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы они не взорвали себя.
Раз уж речь зашла о Гарольде, я должна сказать тебе, дорогой дневник, что он НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЕТ (звучит как фраза из старого фильма с Бетти Дэвис). Когда мы присоединимся к матушке Абагейл, полагаю, придется ему все рассказать, потому что прятаться и дальше будет неправильно.
Но сегодня он очень весел и всем доволен, таким я его еще не видела. Он так много улыбался, что я испугалась, а не треснет ли у него лицо. Сам вызвался помочь Стью с этим опасным гранатометом и…
Они возвращаются. Допишу позже.
Фрэнни спала крепко и без сновидений. Они все так спали, за исключением Гарольда Лаудера. Вскоре после полуночи он поднялся и неслышно подошел к тому месту, где лежала Фрэнни, постоял, глядя на нее сверху вниз. Без тени улыбки, хотя улыбался весь день. Иногда ему казалось, что от улыбки его лицо вот-вот треснет и из щели выплеснутся бурлящие мозги. Может, это принесло бы облегчение.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
