– Мне надо взять справочник по грамматике, – не моргнув глазом, соврала я, уверенная, что Ленар не разглядывал книги на полках и надписей не читал. Особенно когда в руки попался трактат «О плотских утехах». Просто спрятался в дальний угол библиотеки, чтобы со смаком изучить откровенные картинки, как развратный старикашка.

– Здесь только фолианты по магии, – вопреки ожиданиям заметил он.

И за что ты на мою голову свалился такой внимательный?

– В нашей библиотеке вечно происходит путаница. Кстати, вас звала декан Ру, – не изменяя улыбке милой дурочки, объявила я. – В читальном зале упал стол с книгами.

– Какая неприятность, – с едва заметным раздражением в голосе отозвался он.

Мне было любопытно, куда Ленар запихнет трактат о плотских утехах. Не мудрствуя лукаво, он спрятал запрещенную книгу в пухлый портфель, стоявший на столе. Не успели щелкнуть застежки, как грянул голос злобной фурии Ру:

– Господин Ленар, куда вы провалились, когда нас едва не засыпало книгами?!

– Иду, госпожа Ру! – всполошился он и бросился к строгой начальнице. Одинокий портфель, вместилище украденного трактата, скособочился на столе.

Пока никто не заглянул в проход, я вскочила на табурет, стянула с полки томики. Без особенного пиетета учебники по магическим основам были запихнуты поверх других книг. Трясущимися руками я извлекла папку с рукописью, а потом кое-как втиснула учебники обратно. Неожиданно портфель шмякнулся со стола с тяжелым грохотом, словно в нем лежали камни. Я испуганно вздрогнула и поспешно соскочила с табурета.

Содержимое вывалилось на пыльный пол. Трактат об удовлетворении похоти, папки с завязанными тесемками, кожаный ежедневник. Выкатились перья, дорогие, с эмблемой известной канцелярской лавки. Вылетела визитница, веером рассыпав личные карточки. Не веря своим глазам, осторожно, словно бумага кусалась, я подняла карточку. Аккуратным почерком каллиграфа было выведено название известной и уважаемой в столице конторы законников: «Рейсон, сыновья и Ко».

Когда умерли родители, именно Рейсону и стае его стервятников кредиторы поручили распотрошить наше с Иветтой наследство. С простоватым судебным заступником, на какого хватило моих денег, против профессионалов высшего класса у нас не было ни единого шанса сохранить хотя бы ломаный шиллинг.

«Старший партнер Кристоф Ленар», – официально представила владельца визитная карточка.

Интересно, что привело хищника в провинциальный институт? Не благородных же девиц учить премудростям брачных договоров, право слово. Было ясно одно – рядом со стряпчим, изображавшим учителя-недотепу, следовало держать ухо востро!

– Ты улыбаешься, как дурочка, каковой тебя считает ведьма Ру, – промурлыкала Рита.

Я перевела взгляд с шутливого послания на подружку, прятавшую за чашкой с травяным напитком хитрую ухмылку.

– Тео вернулся, – пояснила я, складывая письмо. Очень осторожно, чтобы не помять уголков.

С Тео Лансом, вернее, Теодором ди Лансом, отпрыском разорившегося аристократического рода, я познакомилась на втором курсе во время ежегодного благотворительного бала в институте. Приятель, только-только окончивший Королевскую Академию, сочинял бездарные стихи, мечтал издать книгу и поколесить по белому свету. Последнее он действительно воплотил в жизнь, получив наследство от почившего дядюшки, а вот с книгой стихов не сложилось. На мой взгляд, Тео давно стоило прекратить попытки восхитить мир поэзией, но я бы никогда не осмелилась высказать личное мнение вслух. В отличие от авторов любовных, тем более эротических романов, поэты были ужасно ранимые и обладали исключительно тонкой душевной организацией. Не дай святые угодники обидеть резким словом!

– И ты засияла магическим камнем, – прокомментировала подруга. – Убери странную улыбку, а то в столовой стало светлее.

В столовой действительно экономили на освещении. Под потолком висела огромная люстра, близнец той, что украшала бальный зал, но никому не приходило в голову зажигать верхние огни. Ректор искренне верил, что попасть ложкой в рот можно и в потемках. Днем просторное помещение заливал естественный свет, а по вечерам вспыхивали стенные светильники, да на каждом из длинных столов в стеклянных шарах теплились магические искры.

– Рита! – распихивая других девчонок, на лавку втиснулась Нестейша Юн, пятикурсница отделения изящной словесности. И «кошмар в жизни любого владельца подпольной библиотеки» (цитата от Риты Пиботи).

Год назад Несс осознала себя автором и начала… кхм… творить. Любовные романы, мистические истории, детективные повести. Натворила уже больше тридцати штук. Каждую новую рукопись она переплетала, оформляла обложкой с гравюрой и впихивала Рите на бесплатное распространение среди благодарных читательниц.

– Девочки, это магическая бомба! – заговорщицким тоном пропыхтела она и плюхнула на стол толстенькую папку с розовыми завязками.

Лицо Риты моментально поскучнело. Чтобы понимать, когда у феи скучнело лицо, то выглядело это так, будто уроженка Волшебного леса собиралась жительнице западной провинции перегрызть глотку. Или хотя бы как-нибудь проклясть. Какое счастье, что Ри была феей только наполовину и колдовать не умела.

– Клянусь! Бевис Броз и Шарли Пьетро нервно отдыхают в сторонке! Святые угодники, без преувеличений – это мое лучшее творение! Я писала его со слезами на глазах! – Сначала она схватилась за сердце, а потом – за стакан с компотом и выхлебала одним махом половину.

– И о чем шедевр? – без энтузиазма уточнила Рита.

– Любовный треугольник! – Несс проворно развязала тесемки на папке, собираясь продемонстрировать рукопись. – МЖМ!

У Риты отвалилась челюсть. У меня, впрочем, тоже. Чуть язык не прикусила, когда закрыла рот.

– Почему у вас такие лица? – свела девчонка бровки. – Вы не знаете, что такое МЖМ? Серьезно? Даже первокурсницы знают. Это мужчина – женщина – мама!

Только я прихлебнула чай, как немедленно подавилась и жестоко раскашлялась.

– Ну… Кхм… – Рита глубоко вздохнула, стараясь сдержать хохот. – Чья именно мама в третьем углу?

– Мужчины, конечно, – нахмурилась Несс и раздраженно ткнула пальцем в сторону чашки: – София, может, запьешь?

– Нет-нет, – замахала я руками, с трудом отдышавшись. – Пожалуй, воздержусь.

– Название «Желтая Шляпка», – продолжила она представление книги. – Мужчина-оборотень, девушка, в любую погоду носящая желтую шляпку, и его мама, которая молодым не дает жизни.

– В общем, страшная женщина, – пробормотала я.

Самым известным романом знаменитой Шарли Пьетро считался роман «Красная Шапочка» о девушке, закрутившей любовь с оборотнем Вульфом. Признаться, я сама стащила образ сексапильного вервольфа для последней истории Бевиса Броза. Волком обращался один из семи рыцарей в «мужиконедельке» и проделывал с Белоснежкой такие штуки, что неловко вспомнить.

Я вообще старалась лишний раз не анализировать содержание собственных книг, чтобы не мучиться от стыда под грозными портретами классиков в учебных аудиториях. Однако эротические романы позволяли обучать Иветту в лучшем пансионе Аскорда, а потому я была готова каждый месяц писать по откровенной истории, лишь бы своевременно вносить плату на счет учебного заведения.

– Тебе не кажется, что это уже было у Шарли Пьетро? – сухо уточнила Ри у Нестейши.

– С чего ты так решила? – обиженно передернула плечами та. – У нее Красная Шапочка, у меня – Желтая Шляпка. У нее вервольф, у меня – пума. У нее бабушка, у меня – матушка. Но главное! У нее лесоруб убивает оборотня, а у меня охотник пристреливает мамашу! Понимаете? Романы совершенно не похожи. Кстати, для своей героини я даже имя придумала: София!