– Центральная! Что происходит? Ты тормози давай!

Гриша кое как открыл все тумблеры экстренной остановки двигателей, заблокировал все заслонки стабилизаторов гравитационного поля.

– Прощу прощения, все питание борта отключено из– за перегрев. Аварийная посадка неизбежна.

– Ты видать, точно смерти моей хочешь, скоропостижной! – Тяжело вздохнул Гриша.

Исследователь вселенских морей, космическая акула, лучший выпускник академии звёздных исследований закрыл глаза.

Глава 2 На земле

Яркий и тёплый свет падал на бледное лицо, Тёплый и свежий ветер по– весеннему ласкал. Ручьи звонко бежали в лабиринтах талого снега под трели различных птиц, как будто соревнуясь в мастерстве мелодий.

– Стоп! – какие ещё птицы? На планете Рад, про птиц, Гриша Елистратов слышал только на лекциях по ботаники, он конечно знал, что-когда– то давно, его народ покинул родную планету в поисках иных форм жизни. Как впоследствии выяснилось, не зря леса наполняли звери и птицы, реки и озера были полны рыбы. Но колонисты во главе с учёными, никогда не искали лёгких путей, оттого и покинули родные места посчитав Рад, более приемлемой для жизни. Григорий был третьим в своём поколении, родившийся уже не естественным путём, а в ячейке, где развивался и рос плод под контролем машин и потому, о флоре и фауне знал только с записей, которые принесли с собой первые люди на Раде.

Он лежал на чёрной и влажной земле, феерия запахов разрывала его обоняние.

– Центральная, ты жива там? Пискни хоть, что бы я знал.

В голове зазвучал все тот же приятный женский голос

– Да, Григорий, системы искусственного разума не повреждены. Провожу анализ пригодности остатков звёздного шаттла и сканирую близлежащую территорию.

Мужчина лежал без движения, прислушиваясь к своему состоянию. Наконец он открыл глаза. Небо было серо– голубого цвета, без каких– либо вмешательств других цветов и объектов. Стало холодно лежать, с видимым усилием он сел. Комбинезон астронавта был безнадёжно изорван и местами обгорел. Военные ботинки, которые он с таким трудом выменял у имперских военных, больше не имели подошвы и пальцы ног торчали из– под некогда лакированного текстиля.

– М– да. . . дела. . . ну это нормально.

В голосе не почувствовалось не малейшей эмоции. Порой, его собеседникам было трудно понять, серьёзен он или нет. Хотя, как он утверждал сам, всегда находился в одном расположении духа– никаком.

Встав на ноги, он наконец огляделся вокруг, стоял он не далеко от странной дороги, по которой либо тащили что– то очень тяжёлое волоком. Две борозды и следы ног в сырой земле показывали, что те сильно вязли под грузом или весом проходящих. Гриша с отличием окончил звёздную академию и прекрасно знал следы и описание всех живых существ, встречающихся в его галактике. Тут явно были следы, принадлежащие человеку. Это открытие скорее напугало мужчину, чем обрадовало.

– Вот те раз. . .

Стоящий по щиколотку в весенней грязи, в развевающихся обрывка одежды, мужчина с поднятыми бровями потирал подбородок.

Центральная порой пыталась шутить. Интеллект явно преуспевал в обучении.

– Вот те два…в нескольких километрах отсюда замечено движение, скорее всего там скопление живых существ. Нарушенные батареи не дают возможности провести сканирование в полной мере и на большее расстояние. Так как заряд производится не будет, то я смогу поддержать связь с Вами не больше двух часов, а автономном питании.

– Надеюсь я за это время тут с кем ни будь познакомлюсь, а то и поговорить то не с кем будет.

Сарказм удался, мужчина хмыкнул в нос и скалясь в саркастической улыбке, пошёл к обломкам звездолёта. Беглого осмотра вполне хватило, чтобы понять, кораблю больше не бороздить бескрайние просторы вселенной. Грише удалось откопать нетронутый инструментальный ящик, в нем нашёл рабочие штаны с множеством карманов и кармашков с крупным, металлическим зиппером. Тут же он выудил и вязаный свитер с капюшоном, облачившись, он поёжился, свитер был грубым, но тёплым. Обуви не было, пришлось обернуть ноги пластиковыми пакетами и липкой лентой. В карманы перекочевали военный нож, который он таскал с собой как память о прадеде, пользоваться он им умел хорошо, так как много времени посветил тренировкам ножевого боя по записям с программами обучения первых поселенцев Рада. Гриша не любил оружие, лучевые пистолеты хоть и обладали разрушительной силой, так же был не малого веса и требовал постоянно зарядки. Он не солдат в конце концов, таскать с собой пушки. А вот нож, это дело другое. Им и хлеб порезать и колбасу, да и ещё много чего можно. Всегда пригодится. Он хотел как– то замаскировать обломки, но делать этого почти не пришлось, корабль был буквально врыт в землю, поваленные деревья накрыли его сверху, с расстояния было вообще не отличить от любого другого холма, которыми блистал ландшафт.

– Дорогая моя, ты там ещё на связи? Я собираюсь произвести разведку и нужно будет подумать о том, как подать сигнал на станцию. Связь держим по необходимости, береги батарейки.

Сухой писк был ему ответом.

– Могла бы обнять на прощание

Он снова ухмыльнулся своей иронии. Накинув капюшон, Гриша зашагал по дороге в сторону виднеющегося на горизонте леса.

Влажная земля была мягкой и шлось по ней приятно. Он шёл и думал о том, что-когда– то его предки населяли подобную землю, сумасшедшей и неповторимой красоты. Эта безумная палитра красок природы не шла не в какое сравнение с его механическим миром. Миром под искусственным светом, миром из металла и полимеров. По пути он неоднократно останавливался потрогать тот или иной предмет. Его удивляла трава и снег, он трогал сухие ветки и разглядывал набухающие почки на деревьях. Возле ели он простоял несколько минут и решившись, все же сорвал шишку и зачем– то положил её в карман.

Подойдя к краю леса, Гриша почувствовал волнение, такое может быть когда хочешь нырнуть в неизвестном месте без проверки дна. Взявшись за ручку ножа, он обмотал вокруг руки темляк. Лес встретил его новыми звуками и зрелищем. Он продолжал движение по следам. Пройдя несколько километров, к пению неизвестных птичек и различным хрустам прибавились неразборчивые отголоски речи. Кто– то явно пел. Присев, звёздный пилот, как старый индеец начал красться в зарослях увядших кустов и вылезшей из– под снега травы в направлении откуда раздавалось пение.

Чем ближе он подбирался, тем более росла тревога и волнение. Речь стала разборчива и с любопытством он понял, что понимает каждое слово.

– Ветер, ветер, ветерок 0– 0– 0– 0– 0

– Нам нагонишь ты всего

– Каждый лист, каждый сучок 0– 0– 0– 0– 0

– Поднимаешь вверх легко

– Ты силен как сто коней 0– 0– 0– 0– 0

– часто ищут тебя в поле

– Добрый люд ты не робей 0– 0– 0– 0– 0

– С ветром будем всегда в доле

– Ох и дивно ты поёшь, Вышата Батькович! А как сочинять мастак! На ярмарке все диву дадутся, когда услышат!

Волк сидел на пеньке напротив мужчины одетого в белой рубахе свободного покроя, черные, шерстяные штаны был заправлены в красные сапоги с широким голенищем, сбитым к низу. Волосы мужчины спадали чёлкой на лицо, седина заняла добрую половину головы. Он ворочал в костре угли, пристраивая котелок над огнём.

– Серый, не ерунди. . . Не буду я не для кого петь и вообще, не на какую ярмарку не поеду. Там наверняка будут и Кощеевы люди, и Горыныча подглядывающие. А ты сам знаешь, как ладим мы с ними.

Голос был приятным баритоном, говорил он, не спеша, как будто выбирая слова.

– Да знаю все я. …Вышата, когда же это кончится безобразие?

– А тогда и кончится, когда сердце дракона откроется. . . Тогда все кончится разом.

Подумав, мужчина добавил

– И мы, тоже, наверное, кончимся. . . а потом снова начнёмся…и так без конца. Как будто сам не знаешь!

Повисла пауза. Костёр приятно потрескивал, варево в котле начало закипать, разнося дивный мясной аромат.

Гриша Елистратов ошарашенно смотрел на эту пару сквозь лапы кустов. В голове не укладывалось. Из всех изученных живых организмов, речью владели только люди. Но что бы зверь, ещё и сидевший напротив собеседника на бревне с ногой, закинутой на ногу, почёсывая когтистой лапой область кадыка и размышлял при этом о поэзии! Это не в какие ворота сознания не лезло.