К.) Комментарий к письму от 4.09.56 г.
Позвольте здесь дать комментарий о «неприкосновенности» писем.
Читателю, очевидно, понятно, что по современным меркам отношения Вадима и Марины отличались чистотой. Но по понятным же причинам, Вадим старался так или иначе задевать «эротические» вопросы, понимая, что одними описаниями Ленинграда и своих похождений симпатии Марины не привлечь, не удержать. Думаю, что изымать такие «интимные» фразы тоже было бы не лучше. Кроме того, "ласковых слов" поубавить – нет смысла. Ведь это, – признания в любви, – едиственное оружие Вадима на расстоянии. Как видим, те, к кому они обращены, не обмолвились ни словом недовольства и, тем более, – возражений. Оставим и мы их в тексте. И да простят нам это строгие критики и те, кто избегает «сладких» речей в жизни и литературе. Да, мы к таким речам просто не привыкли и считаем, что в жизни "так не бывает". Так вот, бывает! И не лучше ли, если будет почаще и побольше? По мнению автора, всё, что имеется в приведённых письмах, тем более, что, как вы увидите, оно привело героев к счастливому итогу, жизненно, и не подлежит переработке. Это – особенно в наше время, когда оказываются «приемлемыми» и «жизненными» даже книги, насыщенные и откровенным сексом и даже, увы, – нецензурными выражениями. Думаю, что в конечном счёте судьёй в наше время должен быть читатель.
8.09.56 г.
Ваденька!
Вчера получила от тебя письмо и вот отвечаю. Милый мой ленинградец, как мне скучно без тебя! Как бы я хотела тебя увидеть! Ведь прошло уже много времени. Странно, переписываемся, причём ни ты, ни я не любим часто писать (как это выяснилось из разговора на "Зерновой"). Ты знаешь? На-днях еду в институт, и вдруг вижу тебя. Я, конечно, подбежала, что-то крикнула и даже схватила тебя за руку… и потом пришлось извиниться. Он – твой двойник. После он меня проводил, мотивируя тем, чтобы подобных инцидентов не повторилось, и очень сожалел, что он – не Вадим.
В последних твоих письмах ты настойчиво просишь, чтобы я рассказала о своих развлечениях и развлекателях. Если хочешь, расскажу. После твоего отъезда я была в компании Виктора. Бесились, как могли, фотографировались, в общем старались быть весёлыми. В последний день моего пребывания я познакомилась с 17-летним юношей (Пожалуйста, не улыбайся.). Из разговора выяснилось, что он едет со мной в одном поезде. Он – очень не глупый мальчик, какой-то мечтательный и впечатлительный. Не скрою, он мне немножко понравился. Два дня в поезде он был около меня. А, подъезжая к Москве, он заявил, что любит меня. Я обычно такие вещи пропускаю мимо ушей, а здесь я ему поверила и здорово растерялась. Его мамаша, с которой он меня познакомил, начала просить, чтоб я его не обижала. Представляешь моё положение? Но после этой встречи он заявил, что он меня ненавидит, и я облегчённо вздохнула. Моя же мамаша говорит, что я с возрастом глупею и вообще – в семье не без урода. А несколько дней тому назад познакомилась с тремя "ультрамодными мальчиками". Они – репатрианты из Франции. У них очень интересные имена: Рэнэ (с прекрасными чёрными глазами), Отари (с чудесными усиками), Эмануэль (с модным клетчатым пиджаком). Все они по отношению ко мне очень корректны, поэтому я не хочу их обижать и встречаюсь с тремя. Уже была с ними в ресторане-поплавке «Дунай», расположенном на берегу Москвы-реки. Играл румынский джаз. Было здорово. Вот наиболее интересные знакомства.
Да, совсем забыла! Ты знаешь? Моя подруга, о которой ты слышал в Одессе (Валерия) уже «продана», по этому поводу был устроен грандиозный вечер, и я так натанцевалась, что свалилась и теперь лежу больная. А вообще, хорошо полежать в постели и от всего отдохнуть.
Вадька, и всё-таки ты очень хороший, ты – в тёмной ночке звёздочка. Обожаю тебя! Ты просишь, чтобы я прислала свою физиономию, а я не пришлю до тех пор, пока не получу одесских фотокарточек.
О твоём времяпровождении не трудно догадаться, поэтому я не настаиваю, чтоб ты мне писал о своих похождениях. Просто напиши, как ты себя чувствуешь. Где бываешь? Посылаю тебе две серии "Месс Менд",[11] третью пришлю позже. Фильм очень занимательный. А что стоит Игорь Ильинский! Я до сих пор хожу под впечатлением этой картины. У вас он не пойдёт, и даже наверняка, т. к. демонстрируется он по заказу актёров. 10/1Х пойду на Эдди Рознера.
Это письмо – какое-то несвязное, большое, я как-то не могу собраться с мыслями, наверно, потому, что мне не здоровится. На этом кончаю, дорогой. Целую тебя крепко, крепко. Марина.
* * *
[Как видим, никто из этой пары пока не собирается перестать отвечать, хотя очевидно, они оба не скучали, – успевали и работать и развлекаться, да ещё оставалось время и на письма. Вадим заметно старался удержать её внимание некоторыми сомнительными высказываниями, и, как видно из её ответов, это ему удавалось.]
2
24.09.56 г.
Приезжаю с «картошки», увы, писем нет!!! Вадька, в чём дело? Может быть, с тобой что-нибудь случилось? А может быть, ты уже успел пресытиться моими письмами? В том и другом случае очень прошу тебя черкнуть пару строчек, тем более, ты ничем не рискуешь, ведь мы живём в разных городах, и к тебе я прибежать не смогу. М.
P. S. Надеюсь, ты получил две серии "Месс Менд"*). Марина.
18.09.56 г. (Отослано 23.09.56 г.)
Драгоценная Маринка!
Я с большим удовольствием прочёл твоё письмо и хотел сразу же сесть и написать ответ, но в тот вечер торопился, да к тому же помнил, что накануне написаны 2 слова в открыточке, и решил – завтра.
Милая! Казалось бы, письма после недлительного знакомства не могут поддержать чувства на том же уровне. Мне же кажется, что с каждым твоим письмом всё сильнее желание быть с тобой, целовать тебя. Я не раз вспоминал тебя, например, вчера вечером. Девочки из нашего института предложили мне пойти с ними на «Гамлет» театра Маяковского. Об этом спектакле я много слышал и решил посмотреть Самойлова в роли Гамлета. Но мои спутницы! Они чувствовали и вели себя так, как на какой-нибудь кинокомедии. Довольно громко и явно невпопад пытались тут же комментировать происходившее, например, так: Во время сцены, когда Гамлет обличает свою мать, обвиняет её в измене памяти отца, одна из спутниц заявила: "Смотри, как играют камни в её перстнях…" и т. д. и т. п.
Всё это было настолько последовательно, что иногда я не выдерживал и просил их помолчать. Мне думается, что мы с тобой, дорогая, или молчали бы или разговаривали бы вместе. /Во всяком случае, минуты, когда мы молча сидели рядом, я вспоминаю как минуты блаженства, когда хорошо и без слов./.
Дорогая! Начал я письмо 18-го, а сегодня 23-е. Как ни хочется мне получить дорогие строчки от тебя, я всё же не смог дописать письмо раньше.
Милая! Я бы мог, конечно, черкнуть несколько малозначащих общих слов и отослать тебе. Но такая переписка – не то. Можно написать две строчки: "Дорогая! Люблю! Целую тысячу раз!" Но думается мне, что если ты действительно дорожишь нашими отношениями, то тебе так же хочется знать немножко о том, что я думаю и чем занимаюсь. Вот поэтому-то и жду минуты, когда могу сказать: "Сейчас я более или менее свободен и могу поговорить с Маринкой".
Сегодня с утра приятели утащили меня в Центральный парк. Признаться, у меня было желание поехать куда-нибудь подальше за город, но подходящих спутников не было. За городом и в городских парках у нас (как, наверное, и у вас) просто чудесно! Осень поистине золотая. Стоят чудесные холодные, но солнечные, дни. В парке же мы с утра играли в волейбол.
Сегодня в парке – гулянье, но оно меня не прельстило. По дороге домой послушал несколько модных песенок в исполнении джаза и пошёл домой. Вчера вечером были на вечере 2-го курса инженерно-строительного института. Вечер был не очень хороший (радиола и пр.), но нам было неплохо.
Кстати, дорогая, ты продолжаешь занятия в институте? И как поживают твои развлекатели? Было бы очень приятно думать, что ты с ними даже не целуешься.
За "Месс Менд" благодарю. Это было очень приятным дополнением к твоему письму. А как твоё здоровье?
Позавчера мы получили посылку из Одессы: дыни и виноград. Приходи – угощу. Правда, к моему дню рождения вряд ли что-нибудь из этого останется, ведь до 2-го октября – целых 10 дней. Ну, это не беда.
Тётя из Одессы пишет: "Я его (т. е. меня) видела, когда он спал. и немного – утром, а ночью его видел Серёжа (муж), когда открывал ему двери". И дальше: "Мне кажется, что он очень увлёкся здесь этой девушкой…" А затем: "Хлопот нам Вадик никаких не приносил, он всё был в походе: пляж и Марина".
Ну, и последняя новость, Маринка, это то, что я собрался уйти из института в одно ЦКБ. Что из этого выйдет, не знаю. Это связано с дополнительными переживаниями и хлопотами. Дело в том, что вначале меня полностью обнадёжили в ЦКБ, а затем, когда я уже подал заявление и имел длинные разговоры с местным начальством, секретарём партвома и начальником отдела кадров, пытавшимися меня уговаривать остаться, в ЦКБ мне заявили, что я окончательный ответ должен подождать, т. к. есть приказ директора о том, чтобы никого больше не принимать. В общем, поживём – увидим. Вот, Маришечка, пока и всё.
Пиши мне, славная. Целую тебя, твои губы. Целую осенние листочки, принесённые из парка, ведь их коснутся твои ручки! Будь здорова.
Вадим.
