— Точно, — согласился капитан Уйсин. — Хотя дело не только в жабрах. Пришлось бы внести еще несколько модификаций, чтобы они заработали. Но все равно вы правы — я мог бы. Однако там, откуда я прибыл, если они у тебя не вырастают сами собой, значит, ты — чужак и всегда им был, так что в этом нет никакого смысла. По крайней мере, нам всегда так говорили. Попав на орбиту, я понял, что существует место для маневров. В том смысле, что некоторые люди могут отрастить жабры с определенной помощью. Но не в моем случае.

— Почему? — спросила Ингрей и вспомнила, как посол прошипела: «Вы не понимаете почему. Вы спрашиваете и спрашиваете».

— Мне сказали на орбите, что я слишком хороший механик–пилот, чтобы держать меня внизу. Практически любой корабль внутри системы Гек пилотируется удаленно. Гек хочется иметь доступ к торговле и ресурсам системы, но им сложно даже смотреть на чужие миры глазами мехов. Они делают это лишь в крайних случаях, но обычно пользуются услугами людей, изгнанных на орбиту.

— Так зачем было угонять корабль? — спросила Ингрей. — Вы бы могли просто улететь. Хороший механик–пилот везде найдет работу.

— Во–первых, если ты родом оттуда, вылететь из системы не так уж легко, — сказал капитан Уйсин. — А во- вторых, хрен им, вот почему.

— Значит… — Ингрей запнулась, не зная, стоит ли расспрашивать дальше. Капитан за несколько минут наговорил больше, чем за все время знакомства, да и вся ситуация была, мягко говоря, странной. По всей видимости, они с послом знали друг друга и раньше. «Дерзкое дитя», — сказала она. Поэтому Ингрей и хотела спросить: «Значит, посол — ваша мать?» Но они видели только меха, может быть, сама посол — вовсе не человек.

— У посла есть жабры? Неужели она сидит в аквариуме с водой и поэтому ей пришлось использовать меха?

— Может, и в аквариуме. Скорее всего. Но дышать воздухом она тоже умеет в случае необходимости. Она использовала меха, потому что не любит покидать корабль. О, черт!

— Что случилось? — спросила Ингрей.

— Нам назначили время отлета. Выходим через пару часов, нужно подготовиться. И мне лучше завязать с выпивкой. Светлость, — он повернулся к Гарал, — через несколько минут я задраю шлюз. Вы полетите со светлостью Аскольд или вернетесь на скамейку в Службе для вновь прибывших, прождете три недели и, скорее всего, окажетесь в такой же ужасной ситуации, как та, из которой вы только что выбрались?

— Хуже уже не будет. А билет оплачен? В него входит еда и каюта?

— Да и да, — ответил капитан Уйсин. — И даже бесплатная стрижка. Завтра. Когда протрезвею;

— Можно, я подумаю насчет стрижки?

Капитан Уйсин ухмыльнулся впервые за все это время, чем поразил Ингрей.

— Ты мне нравишься, Гарал Кет. Не знаю почему, и, возможно, зря, но нравишься. А вы, Ингрей Аскольд, когда вернетесь домой и украдете все, что сможете, у своей матери, постарайтесь свалить от нее навсегда. Из вас хороший политик все равно не выйдет.

Прежде чем Ингрей смогла придумать хоть какой–то ответ, Гарал спросило:

— А вы часто пьете, капитан?

— Очень редко, — признался тот. — Не беспокойся. Доберемся до шлюза без всяких проблем.

Он встал и протиснулся в коридор, за ним увязался мех, который, видимо, прятался за дверью. Он больше не казался Ингрей странным и чужеродным.

— Меня беспокоит не то, как мы доберемся до шлюза, — сказала Ингрей, когда капитан и мех немного отошли.

— Конечно, — ответило Гарал. — У нас есть проблемы посерьезнее. Или появятся, когда доберемся до Хвай. Я считаю, что капитан дал тебе хороший совет. Ты вроде говорила, что у тебя есть какой–то план?

— Детали я еще не проработала, потому что не знала, согласишься ты полететь со мной или нет.

— Что ж, — сказало Гарал, когда пол и стол затряслись от того, что капитан задраил люк. — Пора начать их прорабатывать.

Спустя неделю после начала путешествия на Хвай Ингрей обнаружила Гарал сидящим за столом в крохотном камбузе, сзади стоял паук–мех и стриг ему волосы. Без ножниц, просто кромсал пряди своей клешней.

— Скоро закончим, — прошелестел тоненьким голосом мех, заметив, что Ингрей остановилась в дверях. — Простите за неудобство, светлость.

— Ничего страшного.

Камбуз на таком маленьком корабле при необходимости служил и спортзалом, поэтому во время долгого путешествия приходилось строго соблюдать график расписания тренировок. Но когда пассажиров на борту всего лишь двое, можно и обождать пару минут.

— Готово, — сказал паук–мех и нежно пробежался всеми четырьмя клешнями по коротким волосам Гарал, аккуратно уложив их. — Так гораздо лучше. Не могли бы вы выйти в коридор, светлость, пока я тут приберусь.

Ингрей отступила, чтобы выпустить Гарал из камбуза.

— Выглядит симпатично, — сказала она. Откровенно говоря, короткие волосы смотрелись довольно нелепо, на Хвай с такой прической ходили только дети, а Гарал ни в коей мере не походило на ребенка. — Я бы не позволила меху прикасаться к себе.

— Угу, они довольно неприятные.

Ей все еще казалось, что они выглядят как живые и разумные существа, хотя признаться в этом вслух она не смогла. Ингрей думала о последних новостях из сектора космоса, принадлежавшего Империи Радч. Посол Гек покинула родной мир именно потому, что представители искусственного интеллекта радчааи провозгласили свою независимость, претендуя на то, чтобы стать одной из сторон межрасового соглашения с Пресгер. Все это происходило так далеко!

— Комната в вашем распоряжении, светлость! — сказал паук–мех и удалился.

Ингрей заглянула в камбуз. Стол и стулья убраны, спортивные снаряды разложены, пол под беговой дорожкой поднят.

— Жаль, что тут почти нет места, чтобы просто походить, — вздохнула она, надеясь, что паук–мех ее не услышит. В конце концов, она добровольно купила билеты на этот корабль, и до сих пор здесь было тихо и чисто (а еще тесно и мрачновато). Капитан следил за тем, чтобы все работало, да и сам он был неизменно вежлив и приятен в общении. По–бантийски он, конечно, не говорил, но пауки–мехи могли перевести ее слова. Хотя капитан наверняка привык к раздраженным пассажирам и их жалобам во время долгого путешествия.

— А мне здесь нравится, — сказало Гарал. — Тут безопасно.

— Безопасно?

— Тут тесно, и поэтому я точно знаю, кто где находится. А еще тут кормят. Снаружи лишь миллионы километров пустого пространства. — Оно резко замолчало, словно хотело добавить что–то еще, но передумало. — Расскажи–ка мне о своем брате, которому ты продала раритет Палад Будраким. Его случайно не Данак Аскольд зовут?

Ингрей поначалу удивилась, но потом вспомнила, что Гарал занималось подделкой раритетов и, значит, интересовалось известными кланами. Да она и сама выболтала слишком много.

— Так и есть, — сказала она, шагнула в камбуз и поднялась на беговую дорожку. — Считается, что на свое место Нетано должна выбрать самого способного из детей, одного из нас, и нужно как следует постараться, чтобы выбрали именно тебя. Однако все уже знают, что она передаст свое имя Данаку.

— И зачем тогда она поддерживает в вас соревновательный дух?

— Думаю, чтобы он не расслаблялся. Если он будет уверен в том, что его назначат наследником, то у него вообще не останется причин работать над собой. Так ведь?

Гарал хмыкнуло, словно было несогласно, но спорить не стало.

— Думаю, что именно его ты с моей помощью надеешься обвести вокруг пальца.

Всю неделю Ингрей прокручивала в голове разные варианты, но так ни к чему и не пришла, поэтому своими мыслями с Гарал Кет делиться не спешила. Даже сейчас она не знала, что сказать.

— Я не знакомо с Данаком Аскольдом, но наслышано о его репутации. Видимо, ты его не очень любишь.

Ингрей промолчала.

— Нам осталось еще две недели пути. Просто пытаюсь представить, что случится потом.

— Полагаю, ты сможешь делать все, что захочешь. Тебе не обязательно возвращаться туда, где ты жило раньше, или туда, где тебя, скорее всего, отыщут Будракимы. Можешь встать на государственный учет и найти приличную работу.