– С хорошим днём тебя, – вдруг раздался смешливый голос в голове Целителя.

Он вздрогнул и непроизвольно оглянулся, высматривая неожиданного собеседника.

– Не крути головой, это мы, Помощники Разума.

– Я думал, что вы только по ночам меня навещаете, – произнёс Целитель квакающим голосом.

– По ночам людей навещает только нечистая сила, – засмеялся голос, – а нам что день, что ночь – всё равно. Да и можешь не произносить слова вслух, мы тебя и так понимаем.

– Что вам надо? Опять неземные страсти показывать будете? – мысленно поинтересовался Целитель.

– Нет, сегодня мы тебя собираемся учить путешествию во времени. Предсказывать события ты уже можешь и даже оказывать на них некоторое воздействие, а вот окунуться в прошлое и пройти по времени ещё не умеешь.

– А зачем это мне?

В ответ прозвучал смешок.

– Лишние знания не помешают. А если серьёзно, то ты должен уметь просмотреть прошедшую жизнь своего пациента, чтобы понять, откуда возникли его беды. Отматывать назад катушку времени тебе пока не под силу – этим будут заниматься Высшие Силы, а вот понять, до какого времени её отмотать – ты должен уметь.

– А почему здесь, а не дома вы меня собрались учить?

– Уж больно место хорошее ты выбрал, да и матросик бравый напротив сидит и тебе подмигивает. Мы сейчас вместе с тобой по времени назад пройдём и увидим, как он здесь оказался.

– Интересно, – опешил Целитель. – Как так можно?

– А вот так!

С плеч бомбардира покатилась чугунная голова, и, лязгая о плитки тротуара, остановилась у ног Целителя. От неожиданности он вскочил со скамейки.

– Да не бойся, сиди спокойно, он тебя не укусит, – опять со смешком произнесли Помощники. – Всё это видишь только ты, для остальных голова матросика остаётся на его плечах.

– Как вам это удалось? – спросил Целитель.

– Вернулись назад во время, когда монтировали эту скульптурную группу. Оказывается, перед креплением головы на плечах бомбардира, её уронили. А теперь хочешь посмотреть, что было ещё раньше?

– А как?

– Закрой глаза и представь себе, что ты стоишь на берегу реки, и у твоих ног вода с шумом бежит слева направо от тебя. Представил? – спросили Помощники.

– Да, – ответил Целитель.

– Это ты видишь реку времени. Теперь мысленно замедляй течение реки до её остановки. Остановил?

– Да.

– Ну, а теперь попробуй повернуть течение вспять.

В представлении Целителя течение воды в реке остановилось, а затем вода побежала назад, ускоряя свой ход. Целитель открыл глаза. Перед ним находилось разрушенное здание, возле которого сосредоточенно трудились рабочие.

– Это ты слишком ускорил течение времени назад и попал в середину двадцатого века. Закрой глаза, вернись назад к реке, разверни её течение и подожди, пока оно не остановится. Это будет означать, что ты находишься в данный момент времени. Затем понемножку меняй течение в сторону справа налево, периодически останавливай его, открывая глаза, и смотри, что происходит.

Целитель, следуя рекомендациям Помощников, прошёл по реке времени и просмотрел всю историю монтажа скульптурной группы.

– Вот это здорово! Так я могу всю историю мира узнать и описать, как всё было!

– Не сможешь, – усмехнулись Помощники. – Это выходит из зоны твоей ответственности. Сейчас тебе показали, как можно разворачивать течение времени. А использовать своё умение ты сможешь, только просматривая тонкое тело человека в поиске причин болезни. Каждому своё!

– Ну что же, спасибо и на этом. Когда я смогу приступить к работе?

– Вопрос не к нам. У тебя есть возможность общения с Разумом. Пока!

Целитель будто проснулся от тяжёлого сна. Сколько он продолжался, определить было трудно. По всей видимости, не более нескольких минут. Целитель вспомнил, чему обучали его Помощники Разума и попробовал повторить опыт на чугунном бомбардире. Ничего не получилось. «Не моя зона ответственности. Вишь, как у них всё расписано! Не забалуешь! Каждому своё, – подумал Целитель, вспоминая смешливых Помощников. – Вот только, когда моё придёт?»

Мастер упорно работал над своей новой книгой. Его областью интересов была русская история. Даже не сама история, а её интерпретация. Это давало свободу фантазии, и не возникала присущая историкам боязнь нарушить конструкцию исторических фактов, с большим трудом собранных ими. Из множества противоречивых артефактов интерпретатор истории отбирает те, которые ведут к воссоединению с современной действительностью и отражаются в ней своим влиянием на ход исторического развития. Насколько полученная картина соответствует исторической действительности? Кто может оценить это? Оценки современников, как правило, определяются их политическими позициями, поэтому Мастер не обращал на них внимания, основываясь на утверждении, что «на всех не угодишь». По его мнению, самым главным для интерпретатора истории было не потревожить прах усопших поколений. Так, например, в своей книге он мог вложить в уста протопопа Аввакума любые слова, а в его голову – любые мысли, но с одним условием: Аввакум не должен был бы от них отказаться и, уж тем более, обидеться. В понимании Мастера «правда» была не в строгом следовании историческим артефактам, а в донесении сущности прошедшего, отразившегося на жизни современности. Если какие-то события в прошлом не оставили след в настоящем, то их не стоило и тревожить.

Мастер встал с рабочего кресла и подошёл к книжному шкафу. За стеклом толпились корешки книг, он слышал голоса их авторов-историков, спорящих с ним и между собой. Вся трагедия русской исторической науки (да не только русской) заключается в желании власть имущих показать себя перед потомками в наилучшем свете, что приводит к появлению в официальной истории не реальных дел, а придуманных в угоду правителям. Историческая наука почти всегда остаётся под гнётом власти. Исходя из существующих в определённый период политических и религиозных идей из истории вымарываются дела и люди их совершавшие. Приходит новое время, оно несёт другие идеи, и история вновь переделывается, что нравится одним слоям населения и вызывает протест у других. Это приводит к печальным последствиям: наша история нас не объединяет, а разъединяет. Что может в истории нас объединить?

Мастер вернулся к рабочему столу и задумался. Это самый серьёзный вопрос для интерпретатора истории. Существуют две крайности. Одна – это следование чувству патриотизма, что, как правило, приводит к вымарыванию из нашей истории неподходящих по этому критерию дел. Вторая – стремиться «показать всё как есть», но такой подход на первый план выставляет весь негатив, чего явно допустить нельзя и, самое главное, он запутывает молодёжь.

Мастер считал, что показывать в истории надо всё, но давать всем событиям оценку «святости». В советское время вместе с литературой церковных историков было уничтожено и понятие «святости». А ведь оно надгосударственное, наднациональное и даже надрелигиозное. Находясь над человечеством, святость может проявляться в любой стране, в любой национальности и в среде разных (но уже не любых!) религий. Святым становится добродетель, то есть всё то, что приносит человеку, народу и, быть может, всему человечеству пользу, не угнетая окружающий мир.

Понятие «святости» как добродетели соответствует духу русского человека. Мастер вспомнил посещение в прошлом году Спасо-Евфимиева монастыря в Суздале. Там на входе в кельи монахов висела табличка с выдержкой из книги русского философа И. А. Ильина: «Мы говорим о святой Руси для того, чтобы утвердить, что рядом с окаянной Русью (и даже в той же самой душе!) всегда стояла святая Русь. И Россия жила потому, что святая Русь вела несвятую Русь, обуздывала и учила окаянную Русь». Философ Ильин понял и принял, что в истории российского государства были как святые, так и окаянные дела. Вот это надо принять и русским интерпретаторам истории и описывать историю России как действия двух эфемерных образований: Святой Руси и Руси Окаянной. Борьба между ними принимает общественное значение, победа одной или другой стороны определяет путь дальнейшего движения русского государства.