– Скоро вы увидите и второго.

– Мы будем еще сражаться?

– Мы вышли на охоту.

– А что за дичь?

– «Санта-Мария».

– Она мне знакома: прекрасный галеон, да и вооружен неплохо, сеньор граф, но в данный момент на нем нет ни одного дублона, потому что вышел он из Сан-Доминго. Возможно, он отправился грузить золотые слитки в Веракрусе; именно поэтому я советовал бы вам подождать его возвращения.

– Я охочусь не за дублонами, – ответил сеньор ди Вентимилья, пожав плечами. – Я немного не похож на других корсаров; не погоня за золотом и не жажда приключений заставили меня покинуть Европу.

Помолчав, он сказал, словно самому себе:

– Пять или шесть часов преимущества! Надо добавить парусов.

Он поднес ко рту рупор и скомандовал:

– Ставить лисели! Марсовые – на ванты!

Двадцать флибустьеров, ловких как белки, заскочили на ванты и затерялись в парусах.

– Дон Баррехо, – сказал граф, – не кажется ли вам, что настало время отдохнуть? За трое суток мы не поспали и шести часов.

– Да, кажется, сеньор, – ответил авантюрист, отчаянно зевая. – Правда, гасконцы могут обходиться без сна, – по крайней мере, так говорят у меня на родине, но я думаю, что в данном случае мои соотечественники не правы.

– Тогда спокойной ночи, – улыбнулся граф. – Скажите Мендосе, чтобы он выделил вам каюту.

Спустившись с мостика, граф обменялся парой слов со своим помощником и скрылся на юте.

– Нет ничего лучше, чем поступить, как он, – сказал гасконец. – Здесь не погреба маркизы де Монтелимар, бочки открывать не надо.

Тем временем фрегат продолжал свой бег на запад, ускоряя ход. Он весь покрылся парусами, от палубы до клотиков, и отлично держался, грациозно вздымаясь и опускаясь, на пологих волнах Мексиканского залива.

Причиненный сражением урон, по правде говоря незначительный, был быстро ликвидирован многочисленным экипажем, а нескольких раненых перенесли в лазарет, доверив их заботам судового лекаря.

На верхней палубе остались только двадцать пять моряков, работавших с парусами, и несколько артиллеристов.

А вот на марсах и салингах расположились семь или восемь марсовых. Они должны были оповестить капитана, если покажется «Санта-Мария», что было весьма возможно, поскольку тяжелые галеоны никогда не отличались хорошим ходом.

Ночь прошла без приключений. «Новая Кастилия», снова ставшая «Молниеносным» в память о знаменитом корабле Черного Корсара, часто меняла курс, то уходя к югу, то приближаясь к побережью Сан-Доминго, но увидеть галеон не удавалось.

С первыми проблесками зари сын Красного Корсара был уже на палубе, готовый к бою с «Санта-Марией». Не стоит и говорить, что гасконец вместе с Мендосой тоже были там.

Он хотел показать, что гасконцы не такие уж сони и ни в чем не уступят морякам, привыкшим к долгим бодрствованиям.

– Что-то здесь не видно драки, сеньор граф, – сказал он молодому капитану, внимательно наблюдавшему в подзорную трубу за горизонтом. – Моя шпага постоянно жалуется; она уже на полдюйма заржавела. Попав на флибустьерское судно, я думал, что будет много работы.

– А вчерашнюю перестрелку вы уже забыли, дон Баррехо?

– Я ее только слушал, господин граф.

– Вам надо было останавливать пули своей знаменитой драгинассой.

Гасконец в ответ состроил гримасу.

– Будьте уверены, вам еще не раз представится случай доказать, что гасконцы ничуть не хуже флибустьеров, – добавил немного погодя граф. – Подождите, вот покажется «Санта-Мария»…

– Мы возьмем ее на абордаж?

– Галеоны не сдаются без боя. Это не каравеллы, дон Баррехо. Если потом вы увидите…

Но крик, донесшийся сверху, оборвал фразу:

– Парус слева по борту, прямо за фок-реем.

– Видите, дон Баррехо, зря вы жаловались, – сказал граф, поворачивая подзорную трубу в направлении, указанном марсовым.

Мендоса тут же засвистел в свою дудку. Он вызывал под вахту палубных матросов и пушкарей.

Помощник капитана, который только что улегся отдохнуть, немедленно появился на палубе, а в проходах и на батареях уже кричали:

– К оружию!.. «Санта-Мария»!..

Конечно, учитывая расстояние и тусклое предрассветное освещение над морем, никто не мог с уверенностью сказать, тот ли это галеон, которого с таким нетерпением ожидал сын Красного Корсара, желавший поскорее заполучить секретаря маркиза де Монтелимара. Вполне возможно, что это был какой-то флибустьерский парусник, вышедший с Тортуги на охоту за мелкими прибрежными испанскими судами, курсировавшими до Пуэрто-Принсипе или до острова Гонав.

Молодой корсар не отрывал подзорной трубы от глаз, внимательно изучая курс замеченного судна. Он ждал, пока станет светлее; только тогда можно будет принять решение.

– Это корабль с высоким бортом, – сказал он наконец, поворачиваясь к помощнику и гасконцу, стоявшим позади него. – Парусность впечатляет.

– Может, и в самом деле «Санта-Мария»? – спросил сеньор Верра.

– Мелкие каботажные суда не осмеливаются уходить далеко в море, когда находятся в водах, посещаемых флибустьерами с Тортуги. Вы это знаете так же хорошо, как и я. Если бы это не был корабль, способный защитить себя, он не ушел бы так далеко от берега.

– Надо ли приказать готовиться к бою, господин граф?

– Если это галеон, он не сдастся по первому требованию. Что бы там ни говорили, но старушка Испания не оскудела храбрыми моряками. Будем осторожными, потому что, если это действительно «Санта-Мария», я не оставлю ее в покое, пока не заполучу кабальеро Баркисимето. Этот человек мне крайне необходим. Вы поняли, Верра?

– И мы его захватим, клянусь сотней тысяч хвостов Вельзевула!.. – воскликнул гасконец.

– Да, он будет в наших руках, – поддержал его лейтенант, сбегая по трапу с мостика.

Граф снова наставил подзорную трубу. На горизонте величественно вставало солнце, бросая на воду косые лучи, окрашивая море тысячами пурпурных и золотых бликов.

Замеченные паруса резко выделялись над лазурной поверхностью залива.

Это были верхние паруса, ловившие ветер со всех краев видимого горизонта.

– Это может быть только «Санта-Мария», – сказал граф, опуская трубу. – Дон Баррехо, я верю, что вы сможете размять руки и что на этот раз у вас будет случай показать моим матросам, чего стоят гасконцы.

– Надеюсь, сеньор граф, что вы не оскорбите меня сомнением в храбрости прибрежных жителей Бискайского залива, – ответил искатель приключений.

– Я не считаю вас новичком.

– Пусть я сдохну и буду навеки проклят! Я первым прыгну на палубу «Санта-Марии».

– После меня, дон Баррехо, – ответил корсар, – никто не должен ступать на неприятельский корабль раньше меня, ведь я сын корсара.

– Ладно, я буду вторым, – сказал грозный гасконец.

– В таком случае я буду третьим, – послышался еще один голос.

Он принадлежал Мендосе, незаметно поднявшемуся на мостик.

– А, это вы, приятель? – сказал гасконец, в то время как граф спустился на палубу, чтобы убедиться, все ли разошлись по боевым постам.

– Хочу к вам пришвартоваться, – ответил морской волк.

– Хотите следить за мной? – наморщил лоб авантюрист.

– Ну что вы! Хочу забрать дублоны из вашего кармана, чтобы они не достались испанцам. На эти деньги я закажу тысячу месс, – рассмеялся баск.

– Стало быть, вы желаете моей смерти?

– Гасконцу! Да они же никогда не сдохнут!..

– Вы правы, приятель.

– Никто им этого не пожелает, ведь они слишком опасны.

– Это точно, – серьезно ответил дон Баррехо. – Слишком уж мы грозны, люди Бискайского залива.

– С запада или с востока?

– Конечно с запада. Те, что на востоке, те не гасконцы.

– Верно: они баски! – разразился смехом Мендоса. – Эти чертовы гасконцы всегда правы!

– Ну еще бы!.. Гасконцы мы или нет?

– Самые наигасконнейшие!..

– А тогда спорить бесполезно, – сказал авантюрист.

В этот момент граф вернулся на мостик в сопровождении своего помощника.