— Где ты была, когда наши ребята гуманитарную помощь в поселение аборигенов таскали? Им бы такой холодок не повредил, а так они чуть не умерли от жары… Дана, ты чего молчишь, скажи хоть что-нибудь!

— Мне нечего сказать, — тихо произнесла девушка, продолжая покрывать льдом дерево.

По её тону было ясно: что-то не так. Но что именно?

— Что, неужели совсем нечего? — веселым голосом спросил я, пытаясь вывести Дану из охватившего её оцепенения. — Даже не хочешь никак обозвать меня? Не стесняйся, я в твоём полном распоряжении, правда, за последствия не ручаюсь.

— Прошу тебя, уйди. Дай мне побыть одной, — умоляющим голосом попросила Пантера, впервые поглядев мне в глаза.

— В чем дело, Дана? — уже заботливо спросил я, кладя руку ей на плечо. Но девушка в ту же секунду сбросила её и резко отошла на несколько шагов.

— Дело в том, что я устала от лжи, — голос Даны звучал не зло, не обвиняющее, но очень печально, а это было ещё хуже.

Я не понимал, что опять сделал не так, и попытался напрямую выяснить это:

— Поясни свою мысль.

— Если ты думаешь, что я слепая и глухая, как пятитысячелетняя бабушка, то ты глубоко заблуждаешься.

— О чем ты? — я по-прежнему не понимал, куда клонит Дана. — Говори прямо, что не так?

— Я слышала ваш разговор с Лаувеей, — пожав плечами, бросила Дана.

Моё сердце замерло: неужели наша тайна раскрыта?

— И ты обо всем догадалась?

— Не надо быть гением, чтобы понять смысл фразы: «Раньше я думала, что мы просто друзья, а теперь наши отношения, вероятно, изменятся».

— В самом деле? — приподнял брови я. На мой взгляд, из этой фразы ровным счетом ничего не следовало.

— Разумеется. Любой бы понял, что вы с Лаувеей начали встречаться.

Услышав эту фразу, я поперхнулся от неожиданности, а затем облегченно рассмеялся: так значит, Дане ничего не известно.

— Нет, что ты, Дана, как ты вообще могла такое подумать? — отсмеявшись, спросил я.

— А что я, по-твоему, должна думать, Локи?

Вопрос девушки поставил меня в тупик. Мне очень хотелось доказать, что она неправа, и что её обвинения абсолютно безосновательны, но не мог же я открыть ей ужасную правду. Нужно было любой ценой спасти несчастную Лаувею от бесчестия и позора, даже если это будет в ущерб моим личным интересам. В конце концов, я дал слово, что не выдам никому её тайну. Поэтому я тяжело вздохнул и, решившись, произнёс:

— Хорошо, Дана, ты права, мы с Лаувеей встречаемся.

Я уже морально приготовился к тому, что Дана сейчас закатит скандал, разразившись гневной тирадой насчет лжи и притворства, возможно, даже ударит меня по щеке, как тогда, на Заре, однако этого не произошло. Дана коротко кивнула, так, словно я только что сообщил ей прогноз погоды на завтра, и, не говоря ни слова, скрылась в лесной чащи, вновь напомнив мне своей грациозностью дикую кошку.

Меня такая реакция просто взбесила. Уж лучше бы она начала орать: тогда бы я понял, что хотя бы небезразличен для неё. А она спокойно ушла, будто ей всё равно.

— Счастливой прогулки с лесными чудовищами! И учти, я твои обглоданные косточки разыскивать не буду! — крикнул я ей вслед, затем откинул назад растрепавшиеся волосы и направился к кораблю.

Сердце в груди бешено стучало, но теперь уже не от страха перед неведомыми монстрами, а от осознания того, что мы с Даной поссорились. И, главное, поссорились на пустом месте, из-за чистейшего недоразумения. Я понимал, что поступил несправедливо по отношению к девушке, так жестоко обманув её, но разве у меня был иной выход?

«В конце концов, никакой катастрофы не случилось», — мысленно убеждал я себя, пытаясь успокоиться. — «Дана побродит немного по лесу и вернется под утро. Конечно, какое-то время она будет избегать меня, и наши отношения продержатся напряженными, но мало-помалу все забудется, и мы с ней вновь станем друзьями. Правда, мы уже не будем с ней так близки, как прежде, ведь она полагает, что я встречаюсь с Лаувеей, ну да это не беда. Главное, чтобы все мы были единой, дружной командой, а всё остальное пустяки».

Вернувшись на корабль, я обнаружил, что все, кроме Лаувеи, крепко спят, устав от тяжелого дневного труда. Нимфа же дожидалась меня, сидя на ступеньках.

— Ну что, не нашел Дану? — вполголоса спросила она у меня, стараясь не разбудить друзей.

— Нашел, — произнес я и рассказал Лаувее обо всем, что произошло.

— Ты поступил очень самоотверженно, Локи: пожертвовал своими отношениями ради того, чтобы скрыть мой позор. Спасибо тебе большое. Правда, Дану жалко. Представляю, как больно ей сейчас.

— А нечего было подслушивать, — равнодушно пожал плечами я, хотя на самом деле тоже очень жалел Дану, да и к тому же чувствовал себя перед ней виноватым.

— Локи, а если серьезно, кто мы друг другу теперь? — тихо спросила Лаувея. — Мне очень важно знать.

— Брат и сестра, идет? — Весело подмигнул я девушке, хотя настроение и опустилось до нулевой отметки.

— Да, наверное, — несмело улыбнулась Лаувея. — Ведь мы с тобой практически ровесники. Ты знаешь, я всегда мечтала о брате.

— А я мечтал от него избавиться, — засмеялся я, надеясь разрядить обстановку. — Но сестра — это совсем другое дело. Особенно такая замечательная сестра, как ты.

— Ты не поверишь, но мне иногда было грустно оттого, что у меня нет близких, кроме родителей, к которым я возвращаться не собираюсь. А теперь у меня есть брат, который к тому же лидер команды, членом которой я являюсь. Что ж, о лучшем и мечтать было нельзя. Ну ладно, идем спать, а то мне завтра с утра ещё к аборигенам идти, прощаться с ними и все такое. Очень надеюсь, что Дана вернется к утру.

— А куда она денется? — хмыкнул я, хотя на душе у меня было далеко не так спокойно, как я пытался показать.

В эту ночь я спал плохо. Во-первых, было невыносимо жарко, во-вторых, лежать на полу было жестко и, наконец, в-третьих, меня мучила ссора с Даной. Меня преследовали кошмары и видения, и я почти не отличал сон от яви. Ближе к рассвету мне померещилось даже, будто я слышу шум, который издает при взлете космический корабль, но я не обратил на это никакого внимания, приписав данное явление к слуховым галлюцинациям.

Когда уже совсем рассвело, меня растолкала Лаувея.

— Айсберг, вставай, беда!

— Ну что опять? — угрюмо спросил я, поднимаясь на ноги.

— Одного из наших грузовых кораблей не хватает.

— Это как это? — не сразу сообразил я.

— А вот так. Выхожу я и вижу только два грузовых крейсера. Тот, где мы ночевали, и еще один. А вечером их, помнится, три было. Так что-либо я за ночь разучилась считать, либо один из кораблей угнали.

Мы с Лаувеей вышли на улицу, и мне осталось только признать, что девушка абсолютно права: одного корабля действительно недоставало. Мы подошли к тому месту, где он стоял. Трава была все ещё примята, и на ней мы обнаружили вещи, которые пролили некий свет на создавшееся положение: я поднял с земли сломанное средство связи и маленькую серебристую звездочку — нашивку Звездного Патруля.

— Дана! — хором воскликнули мы с Лаувеей и в ужасе уставились друг на друга.

Мои ноги словно бы приросли к земле: я был готов ко всему, но только не к тому, что Дана возьмет и улетит, не предупредив никого, не попрощавшись со мной.

— Судя по оставленным предметам, Дана хотела сказать, что уходит из Звездного Патруля навсегда, — тихо произнес я, пряча нашивку и сломанный прибор в карман.

— Идем на пассажирский корабль и посмотрим, забрала ли она свои другие вещи, — предложила Лаувея и потянула меня за руку к кораблю.

— Ну вот, видишь, все её вещи на месте, лежат рядом с нашими! — обрадовалась Лаувея. — Она ничего с собой не забрала. А это значит, что она обязательно вернется, по крайней мере за вещами, они всё-таки немалых денег стоят. Наверняка бедняжка улетала поспешно, охваченная эмоциями, и просто не подумала о своих вещах. Скоро она остынет, вернется, и уж тогда-то мы уговорим её остаться с нами. Если понадобится, придется даже… сказать ей правду. Дана моя лучшая подруга, я не хочу, чтобы она страдала из-за меня.