— Все зависит от точки зрения.

Снорри оглядел юношу с ног до головы и понял, что хозяин гостиницы был прав. Джек изменился. Он стал мужественным внешне, глядел на мир нагло и упрямо, серые когда-то глаза потемнели, став ближе к цвету золы. Но главное было не во внешности. На дне потемневших глаз плескалась новая, необузданная стихия, которой не было раньше. Снорри понял, о чем говорил старый приятель. Юноша был болен. Болезнь его была нравственной и неизлечимой. Он был болен какой-то идеей — старый онейромаг узнавал признаки этого — но пока не было понятно, какой. И идея эта, кажется, преступала границы дозволенного в мире магии.

— Джек, — Снорри, несмотря на предчувствия, не смог сдержать улыбки. Он любил этого юношу когда-то почти отеческой любовью — той, что никогда не было у Джека. — Джек. Ты просто… знаешь, я чертовски рад тебя видеть. Целый год прошел…

Джек только пожал плечами в ответ. Аккуратно пройдя мимо мага в комнату, юноша опустился в кресло и уставился на небо. В комнате повисло молчание.

— Может, пойдем в Академию? Я попрошу, тебе дадут комнату, не ученическую, а для магистров.

— Я не магистр, — бросил в ответ юноша.

Снорри от удивления не сразу сообразил, что отвечать. Он не ждал таких чувств от Джека.

— Ты прошел испытание, ты написал трактат, завершил весь курс онейромагии, ты знаешь куда больше, чем любой выпускник, в конце концов, ты был лучший ученик Академии. Тебе не стоит так переживать о неполученном звании магистра…

— Нет. Я не об этом. Не переживаю.

Джек снова погрузился в размышления.

— В Академии есть работа. Могу тебя пристроить.

— Заказы? — поморщился Джек. — Мастер, пожалуйста. Страдания людей ужасны, потому что они все одинаковые. Вытирать чьи-то сопли…

— Нет, есть и другая работа. Король договорился со жрецами Храма: мы участвуем в разработке оружия, которое поражало бы души спящих людей.

— Нет. Это еще противнее. Если бы не Доктрина, Предел бы давно захватил весь Ферацци. Наши возможности куда больше простого оружия. Но увы, нарушать работу чужой души — это же богохульство. Да. Богохульство, — Джек произнес это слово так, будто ему нравился его вкус. Две искорки потаенного безумия в снова засветились в молодых, невинных глазах.

«Это ужасно. Его нужно чем-то увлечь, иначе эта болезнь будет только прогрессировать. Если, будучи полностью здоровым, он умудрился навредить половине жителей Новы, то что будет на этот раз?»

— А для чего ты тогда приехал?

Джек нахмурился. Его глаза как будто еще больше потемнели.

— Юноша! — твердым, но совершенно спокойным голосом сказал Снорри. — Я не собираюсь цацкаться с тобой больше, чем ты того заслуживаешь. Чтобы ты не задумал, — а я вижу, что цель у тебя есть, — тебе придется поделиться этим со мной. Я запрещаю делать тебе что-либо в пределах этого города без моего соучастия, и тем более без моего одобрения, поскольку… — Снорри коротким жестом предупредил Джека, который уже собирался возмутиться, — в прошлый раз, после того, как тебя изгнали, мне пришлось изрядно поработать, чтобы Академию не закрыли, магистры не лишились заказов обывателей, а я сам — работы.

Джек снова устремил взгляд в окно, словно ему было все равно.

— Я понял вас, учитель.

— Замеча…

— Но на этот раз я собираюсь вредить не другим людям, а самому себе.

Снорри сдержанно улыбнулся.

— Нет ли у тебя закурить? — спросил он, поудобнее прислоняясь к стене у окна. Джек молча протянул учителю коробку с «мариэльской хвоей». Снорри сделал неуклюжую самокрутку и поднес ее к свече. Дым от паленой травы, по неизвестной причине пахнувшей мариэльскими кипарисами, наполнил комнату.

— Я делал большие успехи в онейромагии как практик, — стал рассказывать Джек, глядя не на учителя, а в окно. Когда он начинал так разговаривать, он всегда смотрел мимо собеседника — Снорри это немного раздражало. — Но вот меня осенило: а теория? Кто ее создал? Почему мы ее не развиваем? Или я такой идиот, что чего-то не замечаю.

— Джек!

— Простите, учитель. Я перечитал все те основы, которые мы учили. А перед этим целый год корпел над сложнейшими трактатами в поисках ответа на вопрос, который даже не смог сформулировать. Я был дурак. Ответ был в основах.

— Джек, ближе к делу.

После одергиваний Джек всегда словно бы просыпался, а потом опять уходил в свой странный транс. Снорри с облегчением подумал, что юноша не настолько сильно изменился, чтобы бить тревогу.

— Ответ в Серебряной Книге, причем в Доктрине. Смешно, да? Только не в этом смысле, в котором вы сейчас это подумали. Нет-нет. Доктрина и есть ответ. Короче — мне нужно в Храм сновидений. Снова, как в прошлый раз. Но я могу поклясться, что никто не пострадает! Кроме меня, — он вдруг улыбнулся. — Мне даже нужна ваша помощь. Ну чтобы попасть в храм.

Снорри сделал затяжку.

— Джек, я почти ничего не понял.

Их прервал резкий стук в дверь. Джек замер и тут же закрыл лицо руками и стал шептать что-то неразборчивое.

— Это хозяин! — раздался испуганный крик с другой стороны.

Дверь распахнулась от резкого удара. В комнату ворвался воняющий дешевым пивом мужчина. Под слоем грязи на его куртке едва виднелся герб городской стражи Новы. Хозяин гостиницы робко выглядывал из-за его плеча, тараща глаза на Снорри, как бы пытаясь сказать, что он тут не при чем.

— Магистр Снорри, приветствую, — сказал стражник и растерянно оглядел комнату. Он искал что-то глазами, но никак не мог найти.

— А где… где Джек? Джек Хэйвуд?

Снорри приподнял брови и крепко сжал губы.

— Дак вот же он! — сказал хозяин гостиницы и ткнул пальцем в кресло. Джек отнял ладони от лица и со вздохом откинулся на спинку кресла. Он пытался навести морок на непрошенных гостей, но с хозяином гостиницы, который точно знал, что Джек находится сейчас в этой комнате, фокус не удался. Стражник, наконец увидев его, только сморщил нос и оскалил кривые зубы.

— Недомерок Джек, городской совет сказал, чтобы ты драпал из города со скоростью поноса из жопы и не возвращался, а увидят еще раз, то сколошматят из тебя пугало и поставят на площади у Академии. А я тебя препровожу до ворот. Задумаешь магичить — получишь в рыло. Встал, собрался, у тебя пять минут. Ну тут у вас и воняет!

И тут он резко захлопнул дверь, вытолкнув хозяина наружу. Джек только застонал.

— Я знал, что долго это не продлиться. Они меня засекли. Нет! Мне нельзя уезжать, — вдруг вскинулся Джек. — Этот Храм — мой единственный путь к свободе. Я хочу ее получить. Я должен! Я работал над этим весь год! Вы не понимаете меня сейчас, но потом, когда я все сделаю, вы увидите!

Джек вскочил и распахнул окно. Он уже перекинул одну ногу за карниз, когда Снорри, спокойно за ним наблюдавший, жестом приказал ему сесть обратно в кресло.

— Ты сейчас спокойно рассказываешь, что собрался делать, я стираю память стражнику и мы идем в Академию оформлять тебя как гостя. Либо ты уходишь из Новы, и я лично за этим слежу, — сказал Снорри, туша самокрутку о подоконник. — Слышал, у тебя пять минут.

Джек послушно сел на место.

— Я хочу уничтожить свою душу.

Снорри машинально поднес ко рту сигарету, которую только что потушил. Джек впервые за все время посмотрел ему в глаза.

— Для этого я собираюсь использовать Сферу Снов из Храма, вернее, всю ее энергию, которая идет на поддержание снов в городе, — продолжил он. — Люди не пострадают. То, что я совершу — это кощунство, я знаю. Если у меня не получится, меня арестуют и казнят. Я к этому готов. Если так случится, вам не нужно вступаться за меня. Я не прошу помогать мне с Храмом.

Юноша замолчал, и Снорри стал быстро считать. Если исходить из Доктрины, то Джек просто хотел совершить самоубийство самым кощунственным способом и без возможности обрести посмертие. Однако…

— У тебя есть расчеты?

Джек тут же достал несколько свертков из сумки. Снорри хватило тридцати секунд на оценку. Он свернул расчеты и положил себе в карман.