ШЕРСТЕЧЕСАЛЬЩИЦЫ

Краткое содержание мифа, лежащего в основе пьесы:

«Когда Дионис проходил через беотийский Орхомен, то Миниады, дочери орхоменского царя, не пожелали принять участие в его оргиях, остались за домашней работой в своем тереме и за это были им наказаны: сошли с ума и потом превратились в летучих мышей. Хор драмы — по-видимому, их подруги или служительницы».

М. Л. Гаспаров. «Фрагменты несохранившихся трагедий Эсхила».

Есть вариант мифа, в котором у Миния одна дочь.

ПРОЛОГ

Раб, Тиресий.

Раб

Страна спокойна: мирным, тихим омутом

здесь время разлилось, война далекая

не тронула, не потянулись юноши

за бранною добычей смерть выискивать.

Какая им корысть от здешних вольностей

к Аиду засылать посольство скорбное,

пиры оставить, вина, яства тонкие,

шакальей сытью стать, поживой ворона?

В пыли висят, в тени доспехи воинства,

флаг боевой не веет над равнинами.

Тиресий

Вы – сколько ни металась смерть по Греции,

войной воюя, – были в отдалении:

на Фивы не ходили семивратные,

на Трою струги черные не ладили.

Раб

Спокойный край наш, мирный край, родимый край.

Тиресий

Так не должно быть: нет нигде надежного

нам места на земле – болото топкое,

коварная трясина, строй дома на ней

высокие, красивые – повалятся,

накидывай ветвями гать – размоется.

Стояла Троя пышная, высокая –

и где она теперь? Песком засыпана:

на кораблях приплыло разорение.

Стояли прочно Фивы семивратные –

себя попрали: бой братоубийственный

судьбу решил, открыл ворота бедствию.

Короткой передышки меж несчастьями

на жизнь не растянуть, хотя не длинная

сучится нить слепой и нищей пряхою.

Раб

На наш век хватит – доживем, как начали,

сойдем под землю, долгими пресытившись

годами. Я так верю. Боги помочь мне.

Тиресий

Вас пол-Аида тех, кто долю прокляли,

надеявшись легко дожить до старости.

Смотреть спокойно, если тьма грядущая,

сменяется другою тьмой, – вот наша жизнь.

Раб

Стоит алтарь святой над вечной правдою,

мы молимся, а значит, боги слушают,

дым наших жертв угоден богу высшему –

не тронет, охранит, оставит жИвыми.

Мы толковали знаки, мы приметами

пренебрегать не смели – точно сходятся,

покой сулят, сулят благополучие.

Как сомневаться, если непреложное

нам знание дано и было б трусостью

постыдной, богохульной не довериться

и знамений ждать новых, переспрашивать.

Тиресий

Ни свет, ни тьма не развлекают зрение,

читающее знаки, судьбы, жребии,

читающее войн грядущих повести.

Теряются проклятья в поколениях,

идут дела неправые и правые,

девятый срок людской дано Тиресию

концы-начала связывать, толковнику

сопоставлять невнятных знаков истины –

а все не знаю сотой доли, тысячной,

стотысячной свершиться обреченного.

В виденьях ненадежных, пробегающих,

бывает, что-то есть, но чаще попусту

гадаю, жду – не всё в руках у Локсия:

сама собою смертных и бессмертных жизнь

течет, переливается, меняется.

Как на земле ничьей колосья сорные,

под ветром гнемся, под дождем купаемся,

никто нам не поможет к сроку вырасти

серпу на радость острому, каленому.

Раб

Мне странно слушать: "От богов нет помощи,

наедине с неведомым оставлены,

мы бьемся, мы страдаем, мы, бессонные,

не видим вещих снов, и нет нам помощи!"

Но я-то знаю, вижу очевидное

и ложь твою в ничто я ставлю глупую;

молю, чтоб не услышали бессмертные

пронзительный твой голос, за себя боюсь.

Тиресий

По слухам, новый бог идет в Беотию,

лукавый и неверный, услаждающий

несчастных и счастливых общей чашею,

другим богам чужой в своем безумии,

бог чистых, бог нечистых, бог забвения.

Единственный, кто знает средство верное

от бед земных, от смерти. Это страшный бог.

Раб

Не ты ли этот бог? Мы что-то слышали,

да не от греков – от прохожих варваров

про бога: ими чтится не по-эллински

лукавый демон, средь богов незнаемый;

за ним моленья дикие, нестройные

несутся над землей, как жуткий волчий вой.

Мне стыдно говорить, но наши женщины

прослышали, узнали, позабыли честь,

раденья учинили, хор поставили

заступнику незнаемому, лютому.

Все новое – соблазн для женщин ветреных,

что платьице, что вера. Вот они идут

нестройною толпой, пьяны и радостны.ПАРОД

На орхестру выходит хор.

ЭПОД

Легким летом сквозь дебри леса,

быстрым скоком по полю ровну

пронесись, вереница женщин –

Дионисова рать святая.

Все сметающая потоком,

забирающая с собою

всяких встречных, чужого стада

не щадящая рать святая.

Разомкнет, разорвет, развяжет

путы, сети, обиды сбросит;

воля вольная слаще меда,

пьяны допьяна – бог не выдаст.

Тяжела наша доля – бог с ней,

нам других утешений мало;

покачнемся в безумном беге,

пьяны допьяна, – бог не выдаст.

СТРОФА 1

Весна цветет, весенний легок дым,

ты под хмельком

спешишь – в петлистый, долгий путь бежим,

чтоб кувырком.

Ты прожитых старинных лет своих

отбросишь хлам,

пойдешь, как будто, радостен и тих,

по небесам.

АНТИСТРОФА 1

Стань в хороводе прыгать и козлить,

кричать и петь,

огонь спеши нам трепетный разлить,

и смех, и смерть.

Поэзия – несмешанный глоток

отравы сей,

растрепанный хмельной носи венок

во всей красе.

СТРОФА 2

Бог радости, бог смеха, бог веселья!

Тяжол твой гнев, и радость тяжела:

вином живым плескаешь, всех прощаешь,

земля и небо ходят ходуном,

и валит с ног пошедшего с тобой

твое дыханье легкое.

АНТИСТРОФА 2

Ты будешь на последнем новоселье:

стол призрачен, ковш легок, тишь да мгла –

так вот как принимаешь, чем встречаешь!

Не опьянеть и не забыться сном,

и только в бездне ходит голубой

твое дыханье легкое.

ЭПИСОДИЙ 1

Корифей

Куда ты держишь путь?

Тиресий

Иду, не ведаю.

Корифей

Да как же так, старик?

Тиресий

Пути свободные.

Корифей

Где ж родина твоя?

Тиресий