Одним словом, Чэнь Шаоюй в первый же год проживания в СССР показал себя чрезвычайно способным человеком, пригодным для участия в сложной внутрикитайской и международной коммунистической политической деятельности.

Ко всему этому здесь же необходимо добавить следующее.

Судьба Чэнь Шаоюя дает возможность задуматься и над вопросом о взаимоотношениях между Россией и Китаем, между нашими двумя нациями, то есть между нашими двумя народами и двумя странами, между людьми из нашей страны и людьми из Китая, между человеком России, и человеком Китая. Оказывается, что и в той, и в другой стране были и есть люди, способные искренне относиться друг к другу, находить взаимопонимание, доверять друг другу.

В то же время вполне очевидно, что таким людям приходится не просто. Судьба их часто бывает трагична. Особенно вследствие политики и действий тех, кто в руководстве, особенно КПК, с подозрением и недоверием относился и относился к не китайцам, к людям нашей страны.

Представляется также, помимо всего того, о чем уже было сказано, что здесь важно попытаться понять, что происходило в то время в Китае, в Коммунистической партии Китая.

Во главе партии с 1921 года по 1927 год находился Чэнь Дусю (1879–1942).

Очевидно, что Чэнь Дусю, и сам, учитывая взгляды руководителей Коминтерна, действительно принимал мысль о необходимости и возможности сотрудничества между КПК и Гоминьданом. Для него это «первое по счету в истории сотрудничество между КПК и Гоминьданом или между Гоминьданом и КПК» было не тактическим маневром, не обманным приемом, а линией, которая отвечала совпадавшим интересам КПК и Гоминьдана.

Возможно, что при этом две стороны, то есть, с одной стороны, Коминтерн, а, с другой стороны, КПК, оставаясь при руководстве со стороны Чэнь Дусю Компартией Китая, в существенной степени двумя отдельными и самостоятельными субъектами интернациональных взаимоотношений, действительно пришли к мысли о возможности союза или сотрудничества Гоминьдана и КПК в борьбе за общие интересы внутри Китая.

В то же время уже в 1926 году ситуация в Москве сложилась таким образом, что находившиеся там сторонники взглядов Чэнь Дусю исходили из стремления придавать сплочению китайцев, то есть китайцев – коммунистов и китайцев – гоминьдановцев, большее значение или первостепенное значение, по сравнению со сплочением китайцев – коммунистов и советских коммунистов. Своего рода национализм китайцев при этом оказывался в противостоянии с интернационализмом.

Чэнь Шаоюй исходил в то время из мысли о том, что совпадение взглядов и интересов китайских и советских коммунистов важнее своего рода подчеркивания самостоятельности, отъединения, обособленности китайцев и от русских, и от Коминтерна.

Представляется, что именно такая идейная позиция Чэнь Шаоюя и определила все его будущее.

Думается, что в этой позиции Чэнь Шаоюя нашла свое выражение тенденция, отвечавшая фактам, объективной действительности и объективному совпадению не просто воззрений коммунистов разных стран, но и коренных интересов наших двух народов и наших двух стран, то есть наших двух наций.

Чэнь Шаоюй, исходя из своего понимания интересов нации Китая, народа Китая, Китая, как страны, оказался твердым сторонником союза и дружбы между нашими двумя народами и странами.

Внешне, в ситуации того времени, это выразилось в установлении доверия между Коминтерном, его органами, его руководителями, его функционерами, а также между ВКП(б), ее органами, ее руководителями, его функционерами, с одной стороны, и Чэнь Шаоюем, с другой стороны.

Ван Мин выступил за сотрудничество китайцев с Коминтерном, с ВКП(б), с нашим нардом и нашей страной, исходя из уверенности, убежденности в том, что этого требуют коренные интересы китайского народа, Китая как нации.

Идя навстречу просьбе ЦК КПК, Отдел агитпропа ЦК ВКП(б) решил послать на помощь в работе нескольких советских и китайских товарищей в Китай и создал «Рабочую группу Отдела агитпропа ЦК ВКП(б) в помощь Отделу агитпропа ЦК КПК». В группу входил и Чэнь Шаоюй.

Основными задачами рабочей группы были две. Первая – помочь ЦК КПК наладить издание ежедневной газеты (для основания этого предприятия группа имела при себе 50 тыс. долларов). Вторая – создать курсы подготовки рабоче-крестьянских военно-политических кадров.

В начале февраля 1927 года рабочая группа отправилась из Москвы сначала во Владивосток, затем в Гуанчжоу, куда прибыла к 20 марта. (С. 75.)

Рабочая группа покинула Гуанчжоу 9 апреля, прибыла в Шанхай 14 апреля. О перевороте Чан Кайши, совершенном 12 апреля, она не знала.

18 апреля группа на пароходе отплыла из Шанхая. 22 апреля группа прибыла в русский сеттльмент Ханькоу.

Здесь состоялась встреча с генеральным секретарем ЦК КПК Чэнь Дусю, который обладал решающим голосом и которого обычно в общении между коммунистическими партиями наших двух стран люди называли «Старик». С советской стороны ему был предложен план создания Рабоче-крестьянской Красной Армии и действительного вооружения рабочих и крестьян. (С. 81.) Чэнь Дусю не хотел открытия таких курсов. (С. 81.)

Чэнь Шаоюю поручили быть референтом отдела пропаганды ЦК КПК. Цюй Цюбо предложил ему поработать членом редколлегии журнала «Сяндао». Из-за неорганизованности и недисциплинированности в учреждениях ЦК партии наладить и эту работу не удалось.

В начале мая 1927 года в Ухане состоялся пятый съезд КПК. Чэнь Дусю ратовал за «поход на север», то есть против бэйянских милитаристов, а не за «поход на восток» против Чан Кайши. В итоге съезда Чэнь Дусю остался генеральным секретарем.

Чэнь Шаоюй участвовал в работе секретариата съезда, в основном как переводчик.

На пятом съезде Мао Цзэдун появился один раз, посидел недолго и ушел.

Мао Цзэдун был избран членом ЦК партии на ее третьем съезде. Его правооппортунистические взгляды подверглись критике со стороны Дэн Чжунся и других. На четвертом съезде КПК он не был избран в ЦК. На пятом съезде партии он снова был избран, но лишь кандидатом в члены ЦК. (С. 87.)

Чэнь Дусю считал, что китайская революция должна состоять из двух этапов. На первом этапе, этапе «буржуазной революции», коммунистическая партия не может руководить революцией, только буржуазия может руководить революцией. Правительство и вооруженные силы должны быть отданы в руки буржуазии. (С. 89.) Чэнь Шаоюй считал, что такой ЦК не может привести китайскую революцию к победе. (С. 90.)

К началу 1927 года и ВКП(б) и КПК оказались перед сложнейшими новыми для них проблемами. Заканчивался период, когда все стороны как будто бы договорились: СССР оказывал всестороннюю помощь Гоминьдану, его вооруженным силам в их походе из Гуанчжоу на Север или Северном походе в борьбе за объединение Китая под властью своего, то есть гоминьдановского, центрального правительства.

КПК все еще находилась в союзе с Гоминьданом, ее члены могли в индивидуальном качестве быть одновременно и членами Гоминьдана.

Это представляло собой уникальное явление в мировой политической истории и политической жизни: две главные политические партии страны вступали в некий, по сути дела временный и противоестественный симбиоз, формировали как бы одну партию. Однако оказалось, что это было временное и мертворожденное дитя. Гоминьдан, особенно после смерти Сунь Ятсена и с приходом к власти Чан Кайши, видел все эти маневры во взаимоотношениях с СССР и с КПК как временные «рычаги», которые необходимо и можно использовать в целях захвата власти над Китаем.

Дело шло к появлению новой обстановки, в которой исчезали такие временные формы взаимоотношений, как сотрудничество СССР и Гоминьдана при условии, что Гоминьдан «допускает» КПК к участию и в политической жизни и к строительству вооруженных сил, и сотрудничество между Гоминьданом и КПК.

Очевидно, что весьма не простыми были и отношения ВКП(б) и КПК.

И все‑таки стороны, ВКП(б) и КПК, нуждались одна в другой.