– Фу…

– Котик?

– Нет. Елисей свою фальшивую жену называет котиком.

– Бегемотик?

– Что? Ты издеваешься? Ещё назови меня крокодильчиком!

Я хохотнула.

– Ладно, Родя, я буду называть тебя… Медвежонок. Годится?

Родион задумался.

– А есть другие варианты?

– Что? Ты ещё и выбирать будешь? Что мне первым пришло в голову, так тебя и называю! Выбирай между медвежонком и пупсёнышем!

– Медвежонок, – вздохнул Родион.

Я вопросительно посмотрела на него.

– А мне что от тебя ждать?

– Пироженка, – заулыбался Родион.

Га-а-ад! Намекает на мои прошлые пышные формы? Но Родион пояснил:

– Твои губки такие же сладкие, как десерт…

– Нет, – отрезала я.

– Ласточка? Искорка? – предложил Родион.

– Назови меня ещё зарёй или звездой, – недовольно поморщилась я.

– Либо Пироженка, либо Ласточка, – упрямо заявил Родион.

– Ласточка, – скрипнув зубами, ответила я. – А тебе не кажется, что это чересчур?

– У нас будут оригинальные прозвища! Это плюс один балл к нашей репутации, – убеждённо заявил Родион.

Пришлось поверить ему на слово. Родион ещё раз пять раз за время полёта заверил меня, что всё пройдёт как по маслу. Мне показалось, что он заверял самого себя… Потому что лёгким и безоблачным наше пребывание в Париже нельзя было назвать!

Мне не первый раз приходится бывать в Париже. Но сегодня я впервые так жутко нервничаю. Был бы женщиной, завернулся бы в плед и просил новую сумочку, шоколадку и на ручки. Но я же мужик: косая сажень в плечах, под два метра ростом! Поэтому вальяжной походкой выхожу из аэропорта, держа Таню за руку…

И… О, бля!.. «Красавец» Елисей стоит и держит одной рукой плакат, на котором криво от руки фломастером написано: «РОДЯ». Второй рукой он обнимает какую-то дылду-блондинку с неестественно выбеленными волосами.

«Чтоб вам провалиться», – желаю я мысленно этой парочке. А сам обнимаю Таню.

– Видишь этих двух сиамских близнецов?

– Которые златовласки? – спрашивает Таня с милой улыбкой на губах, обнимая меня в ответ.

– Они самые. Конкуренты.

Мы переглядываемся с Таней, одновременно решая: этим двоим – не жить. Меня радует наше единодушие и сплочённость. Причин переживать нет. Наверное…

– Будешь их уничтожать? – спрашивает Таня.

– Ты что? Я не настолько агрессивен. Может быть, получится их просто обыграть или выставить в невыгодном свете… Вывести на чистую воду. Уж Елисей эту шмару точно где-то купил. Причём недорого.

Едва не добавляю, что ты, Танечка, обошлась мне намно-о-о-ого дороже, но вовремя прикусываю свой язык. Как-никак я хочу этим самым языком пошалить в разных укромных местечках моей Ласточки. А если я буду им трепать всё, что попало, явно не получу ничего.

– Родя, брат! – обнимает меня Елисей и тут же переключает моё внимание на блондинку. – Знакомься, это мой котик… Ирусик.

– Мур-мур-мур, – отзывается котик и трётся носом о футболку Елисея, не забывая протянуть мне руку. Целуй, мол, холоп…

Я сжимаю её ладонь изо всех сил и трясу. И в свою очередь представляю этой парочке свою жену.

– А это моя супруга, Татьяна. Танюша, познакомься… Это Елисей и Ирусик.

– Татьяна и всё? – усмехается Елисей.

– Ласковые прозвища не для посторонних ушей, – отрезаю я. – Как бабуля поживает?

– Ждёт нас у себя, – улыбается Елисей и поигрывает ключами от автомобиля. – Я отвезу вас.

Делать ничего не остаётся. Мы идём за Елисеем. И увидев, на чём он приехал, я понял, что мы отстаём по очкам. Потому что бабуля доверила Елисею управлять одним из своих коллекционных ретро-автомобилей. Это был роскошный красный Jaguar MK2 пятьдесят девятого года. Бабуля не любила давать свои автомобили. Значит, Елисей уже успел втереться к бабуле в доверие.

Спокойствие, Родя. Ты всегда был бабушкиным любимцем. Просто она в силу возраста об этом немножко забыла, но ты обязательно ей об этом напомнишь.

До бабушкиного двухэтажного коттеджа в живописном и спокойном местечке мы ехали довольно долго. По крайней мере, мне так показалось. Хотелось как можно поскорее избавиться от общества Елисея и Ирусика, которые только и делали, что мерзко сюсюкались и хватали друг друга за коленки.

– А вы же молодожёны? – противно пропищала Ирусик. – Но ведёте себя как пенсионеры… налюбившиеся.

– Пресытившиеся, – поддакнул Елисей.

– Мы только слезли друг с друга, – неожиданно подала голос Таня, – стюардесса грозилась нас высадить… Если мы будем так часто занимать кабинку туалета.

– Высадить? – недоуменно спросила Ирусик. – Из самолёта?

– Ага… Катапультировать нас хотели! До того экипажу самолёта надоели жалобы пассажиров, которые не могли попасть по назначению…

Я поцеловал Таньку в висок: молодец, уела этих двоих! До конца поездки они заткнулись.

Ягуар, довольно урча мотором, остановился на просторном дворе бабушкиного поместья. А на крыльце двухэтажного коттеджа нас встречала сама бабуля Марта. Она выглядит как икона французского стиля с отличительными чертами славянского характера, которые, как ни крути, но просвечивают через французский шик. А эти её присказки… Короче, бабуля Марта, выражаясь сленгом подростков, просто огонь! Одни её морковно-рыжие волосы чего стоят.

– Родя, милый! – протянула ко мне руки бабуля.

Мне пришлось сильно нагнуться, чтобы обнять любимую старушенцию.

– Бабуля, ты всё молодеешь!

– Ах ты проказник! – довольно улыбнулась бабуля и ущипнула меня за щеку. – Да ты никак похудел?

– Наверное, жена плохо кормит, – вставила свои два слова Ирусик.

Мда… Может, выглядела она как особа недалёкого ума, но при этом была хитрющей в некоторых вопросах. И сейчас подгадила очень вовремя.

– Просто времени на еду не остаётся, когда любовью сыт по горло, – улыбнулась Татьяна и мягко произнесла, – moi je veux c'est aimer…

Ого! Татьяна знает французский? Судя по выражению лица бабули, ей это очень понравилось.

– О! Я так люблю эту песню! Просто обожаю! – всплеснула бабуля руками.

– Да? И я тоже очень люблю творчество Милен Фармер. Строка сама пронеслась в моей голове. Вы мне её чем-то отдалённо напоминаете… Я – Татьяна!

– Да что же мы стоим на пороге? Скорее заходите. Мария, управляющая, покажет вам ваши комнаты. Приведите себя в порядок с дороги. А потом я жду вас всех к столу.

В спальню, выделенную для нас с Татьяной, я уже вошёл в приподнятом настроении. И не смог удержаться: схватил Татьяну, сжав в объятиях, и крепко поцеловал.

Татьяна залепила мне звонкую пощёчину:

– Отстань, Родя! Сейчас некому оценивать твоё актёрское мастерство.

– Теперь у меня в ухе звенит, – пожаловался я, присев на кровати, – и щека будет красная.

– Поделом тебе, – отозвалась Таня и уселась в мягкое кресло, оглядывая интерьер комнаты. Шикарный, чего уж там. Мягкие пастельные тона, умело подобранная мебель и аксессуары. У дизайнера бабули был отменный вкус.

– Мда-а-а-а, – протянула Таня, – теперь понятно, из-за чего весь сыр-бор. Недурно!

– Боишься, что продешевила? – съязвил я, оскорблённый её пощёчиной.

– Нет. Я не жадная.

– Ха-ха…

– Заткнись, Родя. В моих руках ключи от твоего будущего благосостояния.

Я вздохнул: Таня была права. Поэтому мы должны действовать слаженно, а не пытаться ужалить друг друга.

– Я к чему веду. К тому, что всё может оказаться гораздо сложнее, чем мы могли подумать. К тому же непохожа твоя бабушка на старую маразматичку, которую можно обмануть, просто показавшись ей на глаза. Она наверняка будет спрашивать нас о прошлом, о наших отношениях.

– Придерживаемся плана. Чем ближе к правде, тем лучше. Мы знакомы со школы, но случайно встретились, когда я хотел выкупить твою блошиную лавку.

– Она не блошиная! Антикварная!

– Хорошо-хорошо… Когда я хотел купить антикварную лавку. В это время мы были в отношениях, тщетно пытались спасти брак, но чувствовали… тягу друг к другу.