– Отправляйся в бухгалтерию, оформляйся, и завтра в 9.00 занимаешь свое рабочее место в моей приемной.

От переживаний Лина не спала всю ночь. То она боялась проспать, то захлестывал страх оказаться некомпетентной. Да и шеф не выглядел зефиркой в шоколаде. Но как бы то ни было, в состоянии «полчаса надеваю колготки» в 8.00 она переступила порог офиса, потому что сидеть дома и выжидать условленного часа, сил не было.

Она принесла с собой пакетик растворимого кофе и несколько сладких сухариков. На обед – лапша -роллтон. Дотерпеть до дома – там суп из субпродуктов и кефир с теми же сухарями. Большее позволить она не могла. Уговорила себя, что это нужно пережить, однако организм совершенно не хотел внимать доводам головы.

Выходя из метро и заходя в него, она старается не дышать и не смотреть в сторону киоска с бессовестно выставленными круассанами, булочками, крендельками и еще кучей неизвестных наименований. Они источают такой волшебный ванильно-коричный аромат, что рот наполняется слюной, которая того и гляди закапает, как у бульдога. А желудок! Он предательски подпрыгивает к диафрагме, скручивается и жалобно – прежалобно поскуливает.

Кажется, что ласковое тепло сдобы окутывает сладким, расслабляющим коконом, которому не сможет никто противостоять. Или только тот, у кого совсем нет денег, чтобы купить даже малюсенькую, воздушно-сахарную, тающую во рту плюшечку.

У Лины деньги были расписаны скрупулезно, едва ли не до копеек, поэтому в списке желаний под номером один стоял полный пакет этих волшебных вкусняшек.

Отогнав вредоносные мысли, она начала осматриваться. В офисе была оборудована мини – столовая. Там стоял холодильник, размерами способный конкурировать с трехдверным шкафом. Микроволновка, кофеварка. Встроенная кухня с достаточным количеством посуды. Большой обеденный стол.

Нашелся и чайник, и Лина заварила свою коричневую бурдень.

В пищеблок влетела запыхавшаяся девушка, которая, как оказалось, не успела вчера доделать отчет. Она брезгливо потянула носом и скривилась.

– Ты новенькая? Я Лена.

– Лина, личный помощник Глеба Андреевича.

– Глеба. Называй его так. А то получишь. И у нас кофе такой не пьют. Кто раньше приходит, тот и заваривает. Потом уже по мере необходимости. В холодильнике офисная колбаса, сыр, хлеб и какие – то плюшки. Тебе нужно будет заказывать, когда запасы подъедаются. Обедают все как хотят, кто с собой приносит, кто заказывает доставку. Но если оголодал – можно всегда перекусить. Шеф хоть и бывает зверем, но «война войной, а обед по расписанию», – наставническим тоном проинформировала словоохотливая коллега.

– А часто он бывает зверем? – осторожно, будто дуя на горячее молоко, спросила Лина.

Собеседница, соорудив бутерброд и подготовив к запуску кофемашину, подозрительно прищурилась. Она почуяла загадочные нотки в тоне новенькой.

– Не вздумай на него залипнуть. Я четыре года работаю здесь, и никому не удавалось. Правда, секретарш после Инги он меняет, как перчатки, может на один – два раза и удается, – Лена сказала вроде бы отстраненно, но грустинка легким сквознячком отразилась в голосе.

– Не собираюсь я залипать. Во-первых, я его боюсь до одури. Во-вторых, мужчины в списке желаний у меня не значатся. А что с шефом не так? Он женат? – офисные сплетни, конечно, не самое позитивное занятие, но побольше узнать о человеке, который ей будет платить приличную зарплату, очень хотелось. Тем более эти знания не ради любопытства, а для выживания. Чем он будет понятнее в своих поступках, тем больше шансов у нее удержаться.

– Не женат, это точно. А вот с кем спит – никто ничего не знает. Одна Инга имела доступ к телу. Вернее, не к телу, а к информации, потому что она была правой рукой, левой ногой и половиной мозга. Но сто процентов – он гетеро. У меня глаз – алмаз.

– Спасибо, что показала хозяйство. Думаю, я быстро освоюсь, – Лина сказала это уверенно, однако сравнение с перчатками поскребло ее душу, как железо по стеклу. Она, конечно, не собиралась влюбляться в шефа. Ей нужна была работа. Очень нужна, а мужчина не нужен – зачем-то повторила она про себя. Но последняя мысль прозвучала совсем неубедительно. Какое-то шестое чувство подсказывало, что Демов не такой уж и монстр. Строгий, но справедливый. И почему-то это казалось важным. И еще. Она не хотела в его глазах выглядеть дурой, чтобы не заставить его пожалеть о своем решении. Или о том, что он пожалел ее? Может такое быть? Вспомнив, как она разревелась, как школьница, снова чуть не покраснела. Но ведь взял? И сейчас главное – удержаться. Затянув наглухо шнурки на корсете своей души, Лина твердым шагом направилась в приемную.

Ближе к девяти она ощутила, что у нее начинают холодеть руки, сердце словно пытается впасть в анабиоз – становилось очень страшно.

В половине десятого распахнулась дверь, и в проеме показался сам Демов.

Легкая усмешка играла у него на губах, словно у кота, намертво придавившего лапой хвост бедного мыша.

– Принеси мне кофе, без сахара, – скомандовал он.

Лина вынырнула из-за своего стола и уже собралась резвым поросенком мчаться на кухню, как тут же застыла соляным столбом. Глеб неспешно направлялся в свой кабинет, довольно заметно прихрамывая на левую ногу.

Проходя мимо девушки, даже не повернул головы – такие жалостливые взгляды вызывали у него приступ бешенства. Он только засунул руку в карман джинсов, чтоб избежать искушения сжать ее в кулак.

Лина осознала, что повела себя, как настоящая клуша, которая квохчет по любому поводу. Демов явно не тот человек, которого нужно и можно жалеть. Но тяжелая волна горячего сочувствия хлестнула по сердцу. Что же с ним случилось?

Сделав кофе, она осторожно поскреблась в дверь.

– Чего ты мнешься? Если я не сказал – ко мне не заходить, значит, можешь заходить, тем более кофе я жду. И не испытывай мое терпение. Хватай информацию и запоминай. Сразу. За ошибки буду депремировать, то есть снижать зарплату.

Ты вчера ускакала и не оставила мне свой номер телефона. Ты же понимаешь, что в любой момент можешь мне понадобиться, – Глеб достал телефон и приготовился вбивать цифры.

Лина испуганно посмотрела на Демова. Не ожидала совершенно, что в первые же часы рабочего времени ей доведется вызвать царский гнев.

– У меня нет телефона, – едва не заикаясь от страха, пробормотала она.

– Что значит – нет?! – вскинул на нее недоуменный взгляд шеф. – У дошкольников есть телефоны! Ты его потеряла?

Лина не могла даже и представить, что так сразу ей придется изворачиваться, чтобы не рассказать о себе правду. Врать она не умела, да и не считала это нужным, поэтому сейчас чувствовала, что щеки неумолимо краснеют от неловкости, а язык намертво прилипает к гортани, лишая возможности вымолвить хоть слово. Рядом с этим человеком она чувствовала себя, как кролик рядом с удавом.

– Украли? Сломался? – Демов не злился, он действительно, сам растерялся от неожиданности, все еще недоумевая – а что это все значит?

– Д-да, – понимая, что на вопрос шефа нужно хоть что-то ответить, еле выдавила из себя девушка.

– Что «Да»? – изумленно переспросил тот. – Лина! Нельзя на три взаимо не заменяемых вопроса ответить одним «да». Не беси меня!

– Оставила, – тихо сказала она чистую правду, отчаянно надеясь, что Демов примет как синоним ответа на один из трех прозвучавших вопросов. И всегда веселившая фраза из «Нашей Раши» «Та-а-а, насяльника…» показалась сейчас совсем не смешной.

Глеб горестно вздохнул. Определенно, день не задался. Он, конечно, понимал, что не является ангелом во плоти, но и монстром, при виде которого все в ступор впадают – тоже. Вчера была адекватная девчонка, от отчаяния или от страха даже бойкая, смышленая. А тут как подменили. Ладно, на первый раз нужно простить.

– Деньги на новый есть? – убрав градус недовольства, спросил он.

Лина с облегчением отрицательно покачала головой.