Когда он приехал к Ярмолинскому, то уже знал все, кроме того, где Аня. А еще он помнил, что когда-то давно Ярмолинский патологически боялся потерять свою жену. Поэтому следил за каждым ее шагом, всегда был в курсе, где она и с кем. Благодаря таким вот эксклюзивным украшениям. Илья не сомневался — подаренная Мартой подвеска тоже с сюрпризом от Ярмолинского. И не ошибся. Арсений выслушал Илью, вызвал своего начальника безопасности, отдал ему указания найти какого-то Максвелла и вдруг попросил у Ильи прощения. Тот опешил. Прежний, жестокий и циничный Арсений Ярмолинский никогда ни перед кем не извинялся, даже перед любимой женщиной. А тут…

— Что-то случилось? — поинтересовался Илья, не поверив в неожиданную искренность.

Ярмолинский налил себе коньяк и залпом выпил.

— Я давно догадывался, что Арсений твой сын. Соня, когда выходила замуж за Влада — уже была беременна. Я ей тогда предлагал разыскать тебя, увезти ее, но она наотрез отказалась. Сказала, что любит Бондаренко. Мы тогда поссорились. А ты знаешь, какой упрямой она может быть. Могла… — поправил себя Ярмолинский и налил еще коньяка.

Илья знал. Соня была его первой любовью, юношеской, сумасшедшей. Такой, какими были и они сами. Они дружили с тринадцати лет, когда Соня впервые приехала с родителями к ним в гости на дачу. В пятнадцать впервые поцеловались. А в восемнадцать сбежали в Италию. Соня обожала Италию, мечтала исколесить ее вдоль и поперек. А Илья исполнил ее мечту. Он помнил, как она повисла у него на шее от счастья, увидев билеты на самолет. Они путешествовали по Италии две недели. И это было самое счастливое время в их отношениях. Они целовались в гондолах, бродили по улочкам старого Рима, занимались любовью на скрипучих кроватях в маленьких съемных комнатушках, кормили голубей на площади Сан-Марко и просто жили, дышали друг другом, наслаждаясь Италией и любовью. А когда вернулись домой — все рухнуло. Соня вышла замуж за Бондаренко, а Илью отправили в армию. Только он не знал, что их Италия оставила не только воспоминания, а еще и сына…

— Стрельников, ты меня слышишь? — мужской голос за спиной. Илья обернулся. В дверях кирпичного здания стоял Шахов, злой и напряженный. Лицо бледное, на лбу бисеринки пота. От боли в простреленной Ильей ноге. — Ты должен это увидеть.

Илья вернулся внутрь. На этот раз его провели в небольшую комнату, утыканную современной техникой. Илья не присматривался, потому что уже увидел. В широком кресле сидел мужчина. В нем Илья сразу узнал Влада Бондаренко. Голова его была запрокинута, поперек шеи протянулась багровая борозда, пустые глаза смотрели в потолок немного удивленно. Не ожидал подвоха. Значит, девочка заметает следы, раз убила своего спасителя и подельника. Илья усмехнулся и вышел. Но где Аня? И жива ли? Сердце предательски пропустило удар, болезненно заныло. Илья сжал и разжал кулаки, не давая себе даже думать о плохом. Аня жива, и он найдет ее. Надо только осмотреться и понять, куда она могла побежать. А то, что Аня сбежала — не оставляло сомнений.

Прохладный ветер растормошил волосы, распахнул полу ветровки, пахнул морем. Илья напрягся. Откуда этот запах? Какое море, если рядом ничего, кроме трассы и хвойного леса? Но солоноватый морской аромат забился в нос, растеребил тревожные мысли. Поддаваясь внутреннему чутью, Илья пошел на запах. Свернул за кирпичное здание, прошел мимо длинного ангара. Ветер неустанно дул ему в лицо, не давал дышать от насыщенного морского аромата. Илья не пытался понять, что за чертовщина происходит с ним. Он просто шел навстречу аромату, который напоминал о единственной женщине, в эти мгновения остро нуждающейся в его помощи. Илья чувствовал, что Аня где-то рядом. И она умирает. Это неожиданное озарение придало сил, захлестнуло яростью. Сжав кулаки, Илья нырнул под длинный переход между двумя двухэтажными зданиями и вышел на огромный пустырь. Позади остались склады и ангары, а впереди — серая лента забора и темный лес за его пределами. Ветер усиливался, а вместе с ним и запах. Илья уже почти бежал, когда уперся в расколотый черной дырой блок забора. Ветер внезапно стих, унеся с собой и чуждый этим местам морской аромат.

— Где же ты, девочка моя? — прошептал Илья, протиснувшись в узкий разлом. — Куда побежала? — он тревожно осмотрелся по сторонам, ища путь, по которому сбежала Аня. И нашел. Едва различимую в сумерках тропинку, узкой лентой путающуюся между кривыми стволами сосен и теряющуюся во тьме леса. Идти по ней сейчас, в полумраке близящейся ночи, да еще в одиночку было чистым безумием. Но Илья не видел другого выхода. И он уже прошел достаточно далеко вглубь, как в кармане зазвонил мобильник.

Илья длинно выругался и взглянул на дисплей. Номер незнакомый.

— Стрельников, слушаю, — ответил Илья.

— Илья, это Мостовой, — отозвался мужской голос.

Илья ощутил, как в висках забарабанило, сердце заколотилось. Странное предчувствие холодом лизнуло позвоночник.

— Да, — только и произнес он.

— Аня ранена. Ей…

— Где? — перебил Илья, едва не сорвавшись на крик.

— Запоминай адрес…

Отключившись, Илья пробежал пальцами по кнопкам телефона, набирая сообщение и отправляя его Шахову. Включил навигатор. На дисплее высветились хитросплетения карт местности. И ближайший населенный пункт всего в километре от Ильи. Аня там. Илья поднял глаза и увидел вдалеке приглушенные огни поселка. Осталось пройти совсем немного. И он побежал.

Лето, 2014 год.

Илья стоял у дверей операционного блока, где спасали его Аню. В груди давила боль, словно тысячетонный пресс, мешала дышать. И с каждой минутой становилось невыносимее, потому что Илья не знал, жива ли Аня. Он даже не знал, каковы ее шансы и есть ли они вообще. И от этих мыслей становилось совсем тошно. Илья взглянул на часы, но перед глазами расплылись бело-фиолетовые круги. Он закрыл глаза, прислонившись лбом к облупившейся стене, и прислушался. Никто не спешил к нему с хорошими новостями. О других он запретил себе думать. Боялся, что самое худшее станет реальностью. И он старательно выуживал из памяти счастливое лицо своей солнечной принцессы, мысленно касался ее пшеничных волос, целовал уголки ее смущенной улыбки и молился. Один раз его молитвы уже спасли Аню. Бог услышит его и сейчас. Илья верил.

— Все будет хорошо, Илюх, — хриплый голос за спиной отвлек Илью. Крутов. Если бы не он, вряд ли у Ильи сейчас была бы хоть призрачная надежда, что Аня выживет. Когда Илья нашел Аню, то сперва не мог ни говорить, ни шевелиться. Она лежала на дощатом полу в доме Мостового, лицом вниз, а по спине ее расплылось бурое пятно крови. Мостовой вкратце рассказал, что в Аню стреляли. Она жива, но ей нужна срочная помощь. И не просто хирурга, а волшебника, потому что пуля, скорее всего, застряла в позвоночнике. Тогда Илья позвонил Крутову, а тот привез своего гениального друга-нейрохирурга, а вместе с ним и целую мобильную операционную. Они примчались в районную больницу, куда Илья привез Аню вместе с Мостовым и Шаховым. Первый сейчас ассистировал в операционной, а Шахов уехал почти сразу. Куда, Илья не знал, да и не хотел. Ему было все равно. Важной оставалась только Аня.

— Ты же знаешь, — голос Крутова выдернул Илью из воспоминаний, — Алекс у нас первый после Бога, — Артем с силой отвел Илью от дверей операционной.

— Шесть часов, — Илья посмотрел на Крутова. — Она там уже шесть часов, а я не знаю, что происходит. Что можно делать столько времени?!

— Договариваться со смертью, — буркнул Крутов, и мрачная тень пролегла в его взгляде. Всего на миг, но Илья успел заметить. — Надо отвлечься, — улыбнулся Артем, словно не в его глазах всего миг назад отражалась невыносимая мука. — Пойдем, кофейку попьем, и ты мне все расскажешь. Заодно и время скоротаем. А Ирма позвонит, как что-то станет известно.

Сидящая на кушетке молодая женщина со спящим рядом мальчуганом лет пяти кивнула. Крутов вызвал друга с какого-то курорта, где тот отдыхал с женой и сыном. И теперь Ирма вместе с сыном сидели в коридоре районной больницы, и тоже ждали, когда закончится операция. Хотя Илья видел, как Крутов пытался отвезти Ирму с сыном в гостиницу по настоянию друга, но те упрямо отказались. А может все дело в том, что, со слов Крутова, Ирма была для его друга талисманом, и тот знал, если она рядом — он справится со всем, даже выторгует у смерти еще одну бесценную жизнь? Может, и сама Ирма таким образом поддерживала мужа, переживала за него, как сейчас Илья боялся за Аню? Да и неважно это.