– Ай да малец, ай да не промах! В жизни такой вкуснотищи не пробовал! – с набитым ртом восхищался бородатый, морда усердно кивал.

– У меня этого добра целый мешок, и я знаю, где взять ещё, – с надеждой сказал я, хоть и старался делать уверенный вид.

– Да все знают, где взять ещё, у старой карги Марфы, да только охраны у неё там, что блох у дворняги! В жизни не поверю, что ты на её свиноферме это достал! Стащил, небось, в Лесной из погреба у кого, – уверенно сказал морда.

– Да нет, красавец ты мой, именно оттуда я и увёл-то мешочек. Собак двух прирезал, да охранника завалил. Ну что, нужны вам такие люди в банду? – я даже попытался придать немного грозный вид.

– Ты-ы? Охранника? Да не смеши мои портки! – бородатый чуть не подавился бедняга, а морда аж до слёз рассмеялся.

– Да-да-да, я очень рад, что вам весело, но я жутко устал сегодня. Может, пойдём уже, а? – как не старался я, но голос мой всё же стал довольно жалким.

Я и правда устал. Моя жизнь и так проходила в напряжённом состоянии, но таких дней, как этот, конечно же, не было. Только сейчас я понял, насколько сильно я вымотался. Ещё утром я был простой сельский парень, озорной, радующийся простой беззаботной жизни. Если мою жизнь можно так назвать было, в чём я очень сомневаюсь. Но сегодняшний день ни в какие ворота не вписывается. В любом случае теперь я стою на вершине холма с двумя разбойниками и вот-вот стану одним из них.

– Ладно, в лагере Глазастый решит, что с тобой делать, – манул рукой грязнобородый. – В любом случае ты сам к нам припёрся, никто тебя не заставлял. Путь отсюда займёт несколько часов, выйдем на рассвете. Ложись спать, я покараулю, а Красава меня потом сменит.

– Красава? – удивлённо спросил я. Уж на кого-кого, а на красавчика морда никак не был похож.

– Он самый, – сказал борода. – А что, не нравится? Ты погляди, какая рожица у него! А если серьёзно, думаешь, от хорошей жизни он разбойником стал? Жена его узнала, что на ферму он баб щупать ходил, да порезала ему всю рожу. Ну тот и того её… этого. А теперь в бегах.

– Мы тут все друг друга по кликухам зовём, – тут уже Красавчик вступил в разговор, – только наоборот, так веселее. На урода я бы обижался, и прирезал бы во сне кого-то невзначай. Что до тебя, так кто ты и как тебя звали до того, как ты пришёл к нам, всем насрать. Банда как назовёт тебя, тем и будешь. Меня ты уже знаешь, а это у нас Чистюля.

– Да уж, по нему и видно, что Чистюля. И по запаху всё понятно, – рассмеявшись, выдал я.

Остальные тоже заржали. Так мы и легли спать, на голую землю, а Чистюля остался караулить. Мешок со свининой я положил под голову, а со вторым лёг в обнимку. Последние мои мысли были о завтрашнем дне. Завтра я стану разбойником.

Я проснулся от смачного пинка под зад. Сперва я даже не понял, что случилось, думал, опять меня отец будит валить из дома. Потом за секунду у меня перед глазами промелькнули все вчерашние события: кража фруктов, убийство отца, побег из города, свиноферма тётки Марфы и, наконец, Волосатый холм.

– Ну чего пинаешься, – жалобно простонал я.

– Скажи спасибо, что проснулся с сапогом в заднице, а не ножом под ребром, – по голосу я понял, что это был Красава.

– Пошевеливаемся, солнце уже встало, не хватало, чтобы нас ещё увидел тут кто, – командирским голосом приказал Чистюля. – Перекусим по дороге тем, что у нас есть, мясо нужно поровну поделить между бандой, а то если мешок будет полупустой, все догадаются, кто сожрал всё.

Долго собираться нам не нужно было – встали и пошли. Из того, что было у двух разбойников поесть, оказалось пару корок хлеба, бурдюк с речной водой и три жареных рыбки. По-моему, это была плотва. Судя по всему, они сразу рассчитывали, что будут возвращаться втроём. Поели на ходу, шли быстро, мужики явно знали здесь каждый куст. В пути почти не разговаривали, только иногда звучали направляющие команды наподобие "сюда", "туда", "куда прёшь, идиот" и тому подобное.

Я много раз был в этом лесу. Обычно я вполне мог сориентироваться, как вернуться назад в деревню, где находится наша река Криворожка, кстати, довольно-таки большая. Название получила такое потому как напоминала огромный изогнутый рог. Она проходила через всю Долонию, а её изгиб уходил в земли баронов и лордов. Но вот сейчас, пройдя пару часов с этой парочкой, я вообще не мог понять, где я. Лес стал какой-то слишком густой, слишком тёмный, он пугал своей дикостью, за каждым деревом я боялся увидеть волка или того хуже, медведя.

Один раз мне пришлось сидеть на дереве полтора дня, пока внизу меня ждала стая волков из пяти. Я уже и с жизнью простился, и подумывал, как лучше так спрыгнуть прям себе на голову, чтобы шея сразу сломалась, но тут, откуда ни возьмись, появились охотники. Они вмиг расправились со всей стаей, меня водой напоили и даже дали еды на дорогу. Я был удивлён такому отношению, но оказалось, это были не охотники, а разведчики одного небольшого отряда армии. Их просто послали в лес пополнить запасы еды добычей. Отряд, кстати, посылали прочесать район нашей деревни, чтобы поймать банду разбойников. Я поймал себя на мысли, что теперь такие вот отряды будут и меня искать. В тот день судьба была ко мне благосклонна. Наши местные охотники не то, что ничего бы не дали, ещё бы и ставки делали, смогу ли я добраться до деревни сам или нет.

– Так, мы подходим уже к лагерю, он небольшой, не заблудишься, но ты держись за нами и ступай осторожно, здесь не все такие дружелюбные, как мы, – глядя прямо в глаза сказал мне Чистюля. Господи, ну запах от него....

Мы остановились у ничем непримечательных деревьев, между которыми росли высокие кусты сирени. И тут мои спутники подошли с двух сторон, взяли эти кусты и, как ни в чем не бывало, спокойно подняли их и отставили в сторону! Только потом я понял, приглядевшись внимательней, это было хитро замаскированная доска, исполнявшая роль ворот. Слева и справа от входа были такие же кусты, или, вернее сказать, такие же стены. Вот как разбойники ухитряются так долго скрываться от патрулей армии! Те попросту не могут их найти, несмотря на регулярное прочёсывание леса.

Мы вошли в лагерь с его западной стороны. Был он не такой уж и маленький, как описывал его Чистюля. Здесь было добрых две дюжины палаток и один большой натянутый тент, под которым виднелся длинный стол, коряво сбитый из разных досок и других подручных материалов. Вероятно, именно за ним и обсуждалось, где и когда будут грабить караванщиков из Салодона, а потом где сбывать краденое. То тут, то там стояли большие бочки с водой. Колодец здесь не вырыть никак, скорее всего таким образом они накапливают дождевую воду. И вода питьевая есть, и умываться есть чем. Было и несколько мест для кострищ. Я сразу заметил по меньшей мере шесть штук, а рядом с несколькими из них стоял вертел. Я уже представляю, какие пиршества тут проходят, как переворачивается на вертеле сочный кабанчик, как льётся рекой пиво и вино… Да уж, не зря мне Борода говорил податься в разбойники, а я, дурак, не слушал.

В лагере на глаз я насчитал с десяток человек, остальные наверное, на охоте, или, может быть, даже в рейде. Больше всего мой взгляд привлёк крепкого сложения мужик, с повязкой на глазу. Вероятнее всего, это и был Глазастый, о котором говорили мои новые друзья. У него были короткие черные волосы и такая же короткая борода на подбородке. Он сидел, развалившись на гамаке, подвязанном между двух небольших деревьев, и уставился на меня.

– Что, ещё одного дармоеда привели? Мало нам своих? Да он ещё и дохлый такой, даже не накормишь им всех, – проворчал главарь банды.

Что-то уже второй раз они говорят о каннибализме, это начало меня тревожить. Или это у них все же такие шутки по поводу моей худобы?

– Здравствуйте, господин, – я поклонился так низко как мог, чем вызвал волну негромкого смеха среди остальных разбойников, – позвольте примкнуть к вашей славной банде вольных братьев, кою в народе кличут разбойниками.