Пролог
Несколько веков назад.
Ничто так не пугает путников, как Лысый холм. Запах разложения и смерти витает около этого страшного места и пугает округу. Странное влияние оно оказывает на людей, животных и природу. Если человек уйдет на этот холм, его больше не увидишь. Животные и близко не подходят к этому месту. Они знают, что их ждет смерть. Маленькая девочка, что жила в этой деревне, пропала несколько недель назад. Ее ободранный труп нашли возле туманной реки, где, по слухам, видели трех обнаженных девушек. Они бродили по всей округе, но их излюбленным местом являлся холм, на котором росло одинокое страшное дерево. Его ветви были подобны хлыстам, которыми черти наказывают своих рабов. Они были настолько длинными и толстыми, что некоторые из них свисали на землю. По этим ветвям, девушки забирались на верхушку дерева и что-то неразборчиво кричали, подзывая потерявшуюся девочку к себе. Их сияющие лица были подобно лику богини, такие прекрасные и одновременно пугающие, они таили в себе страшную тайну, о которой девочка скоро узнает. Ее маленькие ножки были изрезаны острой травой, она оставляла за собой кровавые следы, пока не заметила, что становится слишком холодно и посмотрела вниз. Посиневшие, окровавленные ножки выделялись в зеленой траве. Но крики трех девушек звучали так маняще, что девочка не остановилась, ей хотелось с ними поиграть. Они сидели на разных ветвях, такие грозные и одновременно красивые, три нимфы, так называла ее мама тех, кто не прятал свою красоту. Взобравшись на одну из ветвей, где сидела девушка с длинными седыми волосами, девочка прошептала ей так тихо, чтобы это услышала только она:
–Какая красивая, ты, наверное, нимфа, верно?
Моментально глаза седой, что казались ей пустыми стеклышками, зажглись опасным огнём. Она протянула к ней свою руку с заострившимися концами и провела по щеке, оставляя кровавые борозды. Девочка не чувствовала боль, она была немного напугана. Две другие девушки, что сидели выше, громко смеялись и только одна, с седыми волосами покачала головой и грозно прошептала в ответ:
–Ты только что назвала меня шлюхой, маленькое отродие. Если б ты знала, как я ненавижу, когда меня называют этим словом.
Она взялась за волосы девочки и больно дернула на себя. Ребенок ойкнул и чтобы не свалиться с ветки, на которой они сидели, ухватилась своими маленькими ручками за шею седой девушки. Ее кожа была ледяной, по крайней мере, так показалось девочке.
–Ах ты бестия, не смей ко мне прикасаться, маленькая дрянь– завизжала девушка с седыми волосами и оторвав ее руки, дала девочке свалиться с дерева. Трава еще сильней заострилась и, как кинжал, проткнула ребра девочки. Потерянными глазами ребенок, застывший в ужасе, не мог плакать и только открывал и закрывал рот. Язык набух до такой степени, что мешал кричать. Она пыталась пошевелиться, но какая-то жуткая боль пронзила ее бок, что-то чужое шевелилось внутри нее, будто вгрызаясь в плоть девочки, оно разрывало ее изнутри. Сердце болезненно сжалось. Слезы рвались вылиться, но соленая влага лишь причиняла боли разрезанным когтями седой девушки щекам. Она только могла наблюдать, как спрыгнувшие с ветвей, все три девушки, грациозно спускались в воздухе, будто шли по ступенькам. Девочке вспомнились слова матери, предупреждающие о том, что здесь живут те, кого боятся и почитают. Те, кого называют сестрами и поклоняются им. Те, кто может убить и никто их за это не осудит. Они окружили ее и размышляли, что с ней сделать.
–Я хочу оторвать ей голову, хочу проучить ее– не унималась девушка с седыми волосами.
–Заткнись, Пряха– девушка с черными, как вороново крыло, волосами достала из-за спины зеркало, девочка могла поклясться, что раннее его там не было, и принялась расчесывать своими заострившимися пальцами, как гребнем, темные кудри, доходящие ей до спины. Волосы седой девушки таскались за ней шлейфом, и она принялась заплетать их в косу. Ее пальцы, словно размытое пятно, перескакивали в разные стороны– Пусть все решает Мамад.
Обе перевели взгляд на девушку с русыми волосами. Она не отводила от девочки взгляд и будто размышляла, что ей делать с жертвой.
"Прошу, отпусти меня"– мысленно взмолилась девочка. Ее набухший язык отказывался слушаться. Словно прочитав ее мысли, она мотнула головой и кивнула седой девушке, которую назвали Пряхой.
–Я думаю, она заслуживает казни. Патриция, займись ей.
Девочка побледнела от страха, слезы полились из глаз, обжигая своей теплотой. Она до сих пор не могла сдвинуться с места из-за проткнувшей ее травы. Засмеявшись, девушка с седыми волосами подошла к ней и ласково прошептала:
–Не волнуйся, я буду отрывать твою голову так медленно, чтобы ты знала, что не стоит маленьким детям блуждать по диким местам. Могут попасться страшные твари. Но разве мы страшные, отвечай!– Девочка только помотала головой и Пряха кивнула– Правильный ответ.
Когда острыми, как бритва когтями, она стала тянуть голову бедняжки в разные стороны, не слушая жалобных всхлипов, а, только прислушиваясь к звуку отрываемых позвонков, девушка облизнулась и продолжала говорить:
–Ты должна знать, малышка, что с такими как мы, нельзя разговаривать. Дети, вечно непослушные. Я помню, что отрезала язык одному из вас, за то, что он грозил нам, что расскажет о нас. Я не знаю, точнее, не припомню, как это было, но, во всяком случае, я точно помню этот вкус. Вкус свежего языка.
Раздался еще один всхлип. Девочке казалось, что весь мир померк. Ужасающая боль, она разливалась по всему телу, притупляя остальные чувства. Пряха продолжила говорить:
–Ваше любопытство кормит меня, понимаешь, а?– девушка подмигнула ей и засмеялась– Сегодня меня ждет джек-пот в виде оторванной головы.
Позади нее раздался голос русой девушки:
–Это говорит сумасшедшая гедонистка, которая сама поклялась больше не есть человеческие головы.
–Мамад, дорогая. Когда тебя ждет такой сюрприз в виде маленькой девочки? Ты представляешь, как хороши молодые мозги на вкус?
–Я представляю, как будут пахнуть наши денежки, которые ты нам отдашь, когда съешь эту голову.
Одним резким движением, Патриция оторвала девочке голову:
–Черт возьми, Мамад. Я хотела помучить ее. Если бы ты знала, что для таких, как мы, деньги не пахнут…
С оторванной головой, пряха взлетела на верхушку дерева и исчезла в его кронах, провалившись в пещеру. Остальные две последовали за ней. Дерево, что росло на холме, корнями углублялось в эту самую пещеру, свисая плетнями до самого кровавого месива, расположенного на дне. Девушки расхаживали по кровавой луже огромного размера, внутри пещеры, как ни в чем не бывало, они то и дело заглядывали в котел, где что – то булькало. Одна из них стояла над котлом и постоянно бормотала, помешивая очередную стряпню, напоминавшую зеленую жижу из болот. Другая девушка ходила взад и вперед, останавливаясь, чтобы посмотреть на зеркало в руке и потом поворачивалась к сгнившему черепу в другой и спрашивала:
«Я создана, чтобы быть красивой?»-на что череп отвечал:
«Разумеется, моя госпожа».
Третья же кинула оторванную голову в реку крови и просто бегала по кругу, цепляясь о какую-нибудь оторванную конечность ногой, поднимала штуковину, обычно это была рука или нога человека, из лужи крови и сгрызала ее.
Когда старшая девушка, ее звали Мамад, что– то видела в котле, она ворчала, когда же изображение пропадало, она, вырывая волосы, бросалась в котел с кипящей жижей и билась о дно головой. Она ценила власть и могущество, что имела в своих руках. В основном, существа боялись только ее, а не сестер Мамад.Над пещерой летала стая воронов. Они словно превращались в громадную черную тучу и бились о корни дерева, падая в кровь.
Жители деревень, стоявших около горы, были недовольны этим, и каждый раз пытались уйти, но как только они пересекали границы, либо утопали в болоте, либо были возвращены назад и теряли память.
Никто не знал, что там творилось, но во время полнолуния из дерева шел дым и все люди должны были упасть на колени и говорить «Великие!». Позже из дерева вылетали стаи, огромные стаи воронов и кружили над людьми до самого утра. Если кто-то поднимал голову или не склонился, вороны тут же бросались на беднягу и клевали его до смерти. После они выклевывали его внутренности и улетали обратно.
