— Никогда не думал, что окажусь в такой ситуации, — только и может, что выдавить он.

— Поверь, я тоже.

Александра прислоняется лбом к двери кабинки и шумно выдыхает. Её ещё немного трясёт, но рациональная часть её мозга, заметив проблему, — красное пятно на белом платье, — сразу начинает искать решение.

Как-то нелепо, что ноющее потягивание внизу живота снижает тревожность.

— Скоро вернусь. Будь тут.

Ольсен смотрит на своё испорченное платье:

— Об этом можешь не волноваться.

***

Понедельник, 16:12

Александра ждёт, сидя на унитазе. В другое время она предпочла бы постоять, но ноги после происшедшего ещё плохо её держат.

Она не уверена, почему в этот раз месячные начались на неделю раньше, но догадывалась, что организм испытывает стресс, и панические атаки делу не помогают.

Ольсен складывает руки на коленях и старается не волноваться. Ничего страшного. Однако на деле это страшно. И она не знает, что бы делала, если бы рядом не оказалось Криса. Позвонила бы Вильяму, сорвав его с важной встречи? Ради всего святого, как это глупо…

Шистада нет уже довольно долго, что удивительно, поскольку от школы до аптеки — не более трёх минут.

Несмотря на то, что ждёт, Александра всё равно вздрагивает, когда дверь туалета хлопает. И не подаёт голоса до тех пор, пока Крис не заговаривает сам:

— Не знал, какие покупать, так что взял все.

Александра моргает и не понимает, что он имеет в виду, пока сверху над дверью не появляется пакет. Она встаёт и открывает его.

Внутри оказывается не меньше двадцати пачек прокладок и тампонов.

— Ночные? — интересуется она. — По-твоему, сейчас ночь?

— Эй, я вообще-то старался!

И несмотря ни на что, Александра улыбается. Это так глупо, нелепо и абсурдно, — вся эта ситуация, где она, одолеваемая тревогой, сбегает с урока, у неё внезапно начинаются месячные, и на помощь приходит Крис Шистад.

— Спасибо.

Шистад молчит. Он слышит улыбку в её голосе, и это немного сбивает с толку. Парень отходит к раковинам и ждёт, когда девушка закончит. Дыхание его, наконец, восстанавливается. Дурацкая ситуация.

Дверь открывается, и Александра выходит, — всё ещё бледная, но уже без этого отчуждённого выражения на лице. Уложенные русые волосы, щедро политые лаком, слегка растрепались, и отчего-то этот её вид вызвал у Криса ощущение злости за её уязвимость.

Ему хочется отвезти её домой, передать обратно Вильяму и забыть, что всё это вообще произошло.

Шистад подходит к Александре, держащей пакет обеими руками, снимает с себя толстовку, под которой оказывается футболка, и завязывает рукава на талии девушки.

Щёки Александры слегка краснеют. Дожили — Крис Шистад помогает ей скрыть пятно на платье.

— Давай, отвезу тебя домой. А…. и ещё. Вот, — он что-то пихает ей в руки, и Ольсен с удивлением читает название обезболивающего. — Вдруг пригодится.

Александра кивает. Она чувствует слабость и благодарность за понимание, с которым Крис отнёсся к ней сейчас. Без подколов, шуток, тупых предложений — просто сделал, что следовало.

Так на него непохоже. Или похоже? Что она вообще о нём знает, кроме очевидного?

Всю жизнь Александра полагалась лишь на двух людей — свою бабушку и Вильяма. Ей и в голову не приходило, что парень, который, по сути, был для неё никем, мог оказаться настолько надёжным.

— Спасибо, Крис.

Шистад поднимает на неё взгляд, пару минут молча смотрит, а затем улыбка всё-таки растягивает его губы:

— Не за что, Алекс.

— Не называй меня так.

— Думаю, после такого я могу называть тебя, как захочу.

Нет, это всё тот же Крис Шистад, — бабник, наглец и глупый мальчишка. Всё тот же Крис Шистад, — лучший друг её парня.

И всё-таки что-то уже изменилось.

========== Глава 2 ==========

Вторник, 12:23

Слухи следуют за Александрой с самого утра.

Она делает вид, что не замечает ни взглядов, ни шепотков, которые тут же сменяются неловким, выжидающим молчанием, стоит ей появиться. Внимание, словно тонкий шёлк, соскальзывает с её кожи, едва тронув. По крайней мере, Александра старается, чтобы именно так оно и было.

Ольсен знает: если не выказывать чувств, вскоре всё прекратится. Ни одна история не живёт долго в стенах этой школы без реакции объекта обсуждений просто потому, что это придаёт разговорам пикантности, осмысленности, нескончаемости.

Если Александра покажет, что слухи о ней и Крисе волнуют её, — люди продолжат говорить об этом, и Вильяму придётся слышать — краем уха, случайно, ненароком — о своей девушке и лучшем друге, о том, что они наверняка творят за его спиной.

И это ранит.

Магнуссон ничего не говорит, когда слышит, как все обсуждают уход Криса и Александры вчера из школы: «Они шли рядом, совсем близко, и на ней была его толстовка!», — но девушке мучительно знать, что слухи кружат над Вильямом, словно вороны.

Она не знает, кто распустил слух, кто видел их, выходящих вместе, и чья больная фантазия сразу же сгенерировала для происшедшего подобное оправдание.

Почему человек, сделавший это, не подумал, что это нормально — они из одной компании, самые близкие люди Вильяма Магнуссона?

У Александры нет ответа. Ей не стоит и думать об этом, но отчего-то она чувствует вину и стыд. Словно действительно сделала что-то, за что её могут осудить, что-то, за что Вильям никогда не сможет её простить.

Хочется объясниться, хотя в этом нет никакой нужды. Просто Александре не нравится, что кто-то смеет вторгаться в их мир и пытаться задеть Вильяма через неё.

Сердце её сжимается. Александра берёт Вильяма за руку, пока они идут по школьному коридору.

Пожатие его крепкой тёплой руки, незримая поддержка, кроющаяся в этом прикосновении, сильное чувство, спасающее её из года в год, приносит покой.

И маска Снежной королевы, дрогнувшая на секунду, вновь проявляется на её лице.

Александра сможет это пережить, сможет не показать людям, как её задевают их домыслы, безосновательные подозрения, — и всё лишь из-за того, что в какой-то миг она и Крис остались одни, без Вильяма. И это при том, что все знают, сколь много времени они проводят втроём. Что бы они сказали, увидев её с кем-то ещё?

— Эй, уже слышали? — Крис догоняет их в коридоре. Он запыхавшийся и с блестящими глазами, и Александра почти уверена, что только что парень был с очередной девушкой.

Если бы народ не видел, что Александра сейчас с Вильямом, решил бы, что эта девушка — она?

Вильям поворачивает голову и смотрит на друга, но тот улыбается и глядит на Александру:

— Мы с тобой вчера переспали. Правда, так и не понял, где это случилось. Некоторые утверждают, что мы занимались сексом, пока Вильям спал за стенкой, — ухмыляется Шистад.

В эту секунду Александре хочется его ударить.

А ещё её посещает мысль, не мог ли пустить этот дикий слух сам Шистад? Ему нравится её дразнить, нравится оставлять за собой последнее слово, и, главное, он любит разговоры о себе и девушках.

Александра тут же отметает это предположение. Крис мог бы подразнить её подобным образом, но с Вильямом он бы так не поступил.

Есть границы, которые не переступает даже Крис Шистад.

Его дружба с Вильямом всегда казалась Александре какой-то досадной ошибкой, — с той самой минуты, как они познакомились с Крисом шесть лет назад, — но со временем она с неохотой признала, что друг из Криса получился что надо. Каким бы засранцем он ни был, сколько ни опробовал постелей, — если Вильяму требовалась помощь, он бросал всё. И наоборот.

Это был пример настоящей мужской дружбы, и Александра знала, что ни один из них не разрушит её из-за девушки, из-за неё — в том числе.

И она любила их за это — даже Криса, этого идиота с его извечными тупыми шуточками и похотливой улыбкой. При других обстоятельствах Александра с тем же успехом возненавидела бы его.

— Я уехал утром, кстати. Тебя ведь не смутили скомканные простыни, Вильям?