– Как скажете, Маргарита Сергеевна. До встречи.

Я положила трубку и обвела взглядом притихших детей. Даже Варя сняла наушники, уточняя:

– Что-то случилось?

– Ваш дедушка случился, – ответила я.

– Это как? – не поняла Аринка. – Дедушка Петя? Или Антон?

Я покачала головой:

– Ни тот, ни другой. У вашей бабушки до дедушки Пети был муж. Его звали Сергей. Вот он нас нашел.

– Зачем? – почему-то шепотом спросила младшая дочь.

– Хочет познакомиться.

– А что он нам подарит? – деловито уточнил Артем. – Когда приедет?

– Это мы к нему поедем. Полетим. – Я показала пальцем в потолок. – На самолете. Он живет в Сочи.

– Там же море! – обрадовалась Варя. – Как хорошо, что дедушка нас нашел!

Я усмехнулась, обуреваемая примерно теми же мыслями.

– Женщина, угомоните своего ребенка! – услышала я сквозь дрему. – Он трогает мои волосы!

Приоткрыв один глаз, посмотрела на Тёму, сидящего слева. Тот мирно играл в планшете. Арина что-то рисовала справа от меня. Варя слушала музыку чуть дальше, на последнем из четырех кресел. Билеты в самолет я купила сама, пожалев на первый класс. В итоге мы сидели в хвосте по центру, зато все рядом. а у меня еще и деньги остались на форс-мажорные обстоятельства.

– Женщина! Я долго буду просить? – повторилось откуда-то слева.

Неужели не мне?

– Мой сын ничего плохого не делает! – в подтверждение моих догадок, ответила дама, сидящая у окна. – Он просто дотронулся до вас несколько раз. Вам что, жалко?

– Шутите? Он мне прическу испортил!

– А что я могу? Запретить ему быть ребенком?! Севочка еще совсем малыш.

Севочка – крупный человеческий детёныш лет пяти от роду – громко противно заржал. Мой Артёмка даже от планшета оторвался, чтоб посмотреть на сородича.

– Я сейчас стюарду буду жаловаться, – перестала надеяться на мирное решение своей проблемы пострадавшая. – Угомоните его!

Мать ребенка демонстративно закатила глаза и, поведя плечами, уставилась куда-то в проход.

Севочка, уловив флер безнаказанности, протянул пухлую ручонку вперед и показал всем заинтересовавшимся неприличный знак, означающий его отношение к происходящему. Средний пальчик, оттопыренный вперед, смотрелся неправильно. Очень захотелось рявкнуть на Севушку, как на своего, родного, но, обратившись к силе воли, я подавила в себе это нездоровое желание.

Это. Чужой. Ребенок. Не мое дело…

– Милый, это некрасиво, – тем временем пожурила парнишку мать, пытаясь прикрыть ладонью сынишкино мнение. – Давай лучше в телефоне поиграешь?

– Не хочу! – Мальчик мотнул головой и дернул за волосы теперь уже родную матушку, объяснив это просто: – Бесишь!

Затем стал перелезать через материнские колени, чтоб оказаться ближе к проходу. И к моему сыну заодно. Их стало разделять всего полметра.

Артём совсем отложил планшет и сел удобней. Концерт ему явно нравился больше игры-бродилки. Я устало вздохнула и снова попробовала уснуть. Но, спустя минуту, сын решил приобщить к просмотру и меня:

– Мама, смотри, какой дурак!

Приоткрыв один глаз, заметила Севушку, приставившего пальцы к носу и дразнящего моего сына. Снова зажмурившись, сделала вид, что не слышу.

Во-первых, не хотелось ругать сына за то, что обзывается – правду же говорит! А во-вторых: не мое это дело, чужие дураки. Со своими забот хватало.

– Мама, он мне не нравится, – предупредил Артём. И что-то было в его голосе такое, что заставило меня подключиться к общению.

Я устало вздохнула, повернула голову и… не успела ничего предпринять. Артём уже треснул мальчику по пальчику планшетом.

Поднявшийся дикий ор огласил весь самолет праведными криками. Не только Севушки и его матери. Артём кричал за компанию, поняв, что накосячил и пытаясь воззвать к моей жалости.

– Бо-о-ольно! – вопил Севушка, устраивая потоп из глаз.

– Засужу! – вторила ему мать, метая молнии из глаз.

– Только не в уго-ол! – умолял Артёмка.

– Принесите мне кофе, пожалуйста, – попросила я у прибежавшей к нам стюардессы, поняв, что поспать не удастся. – И покрепче, девушка, покрепче.

Эти полтора часа с нами в небе многим показались адом, но выходить в пути было нельзя, так что им пришлось смириться и молча нас ненавидеть. Хотя большая часть презрительных взглядов все же доставалась периодически что-то вытворявшему Севушке – он стал настоящей звездой рейса, о чем ни капли не жалел.

Когда пилот объявил о скорой посадке, пассажиры захлопали раньше времени. Кто-то даже обнимался, а одна женщина умиленно промокнула слезы с лица.

Да, им хорошо – выйдя из самолета, они снова получат покой и прежнюю жизнь, а я так и останусь мамой троих деток не самого зрелого возраста. Хотя на покой надеяться мне ничто не мешало. А вдруг передышка? Вдруг кто-то свыше расщедрится и подарит час-другой без происшествий?

– Мама, – дернула меня за плечо Аринка, – у меня кровь из носа пошла. Прямо на новую футболку. У тебя есть ватка?

– Стюардесса! – в который раз крикнула я. – Можно вас?

Она отшатнулась, но не сбежала. Настоящий профессионал своего дела! Правда, когда выпроваживала нас в “рукав” к аэропорту пересчитала моих детей и украдкой перекрестилась, что-то бормоча. Я тоже их подсчитала – все были на месте, на радость дедушке.

Пока вылавливала чемодан, дети носились по помещению и отнимали друг у друга салфетки с одноразовыми приборами из самолета, выданные во время короткого перекуса и взятые на память. Я же задумчиво смотрела на ленту подачи багажа и размышляла, что будет дальше? Какой он, мой отец? Что ему нужно от нас? И – самое важное – где купить воды детям?

А дальше, поймав детей и отняв остатки “сувениров” из самолета, я направилась к выходу, по пути заметив не по погоде одетого мужчину с табличкой “Лопухины”.

Нас встречали! Ну надо же, какой сервис!

Я удивилась, потому как мне дали адрес виллы, но не сказали о возможном трансфере до места отдыха. Ой, то есть, до встречи с приболевшим биологическим отцом. Хотя, какая разница? Почему бы и не совместить приятное с необходимым?

Кто-то из посторонних, озвучь я свои мысли, мог бы осудить мое отношение к ситуации и попытаться воззвать к совести, мол: "Твой отец болен, Марго, тебя должна грызть тоска изнутри!" А меня и грызла. Потому что я не была уверена, что дорогу назад нам оплатят, и тогда придется тратить остатки сбережений…

В общем, чувств к отцу, кроме потребительских, увы, не находилось. Как бы я не старалась их обнаружить, с моей позиции все выглядело так: он меня сделал и пропал, бросив мать одну. А теперь решил оплатить нам с детьми поездку на море и, заодно, познакомиться. Еще дома, получив немалую сумму на счет для перелета, я снова позвонила помощнику отца. Спросила, зачем все это? С чего вдруг, спустя столько лет?

Игнат не ответил толком, сказал лишь, что отец болен – сильно сдал после сердечного приступа, тогда же внезапно решил найти меня. Теперь он на лечении, под бдительным контролем врачей, и жаждет встречи.

Я сделала вывод, что у мужика просто проснулся страх смерти и того, что ждет дальше. Грехи, в общем, решил замаливать.

Что ж, если отец звал меня, чтоб просить прощения, то это я могла дать с легкостью. Потому что прощать его мне было просто не за что. Я его не знала, он был мне посторонним, мало интересным человеком, и, если ему полегчает от моего безразличного “Все хорошо” – так тому и быть.

– Мама, хочу в туалет, – едва слышно прошептал Артём.

– А я пить, – напомнила о себе Арина.

– Давай наймем такси, а то я умру от жары в автобусе, – тоном королевы-матери сообщила Варя, поправляя рюкзак на плечах и закатывая глаза, будто вот-вот свалится в обморок.

Я кивнула каждому детёнышу отдельно и кровожадно уставилась на мужика с табличкой. Помахав ему рукой, подошла ближе, направляя всю свою свиту осторожными толчками в спины.

– Вот и мы, – сообщила с улыбкой.