Я, как и Будда, принял решение уйти из родительского дома. Хотя отец предупредил меня, что, если я не поступлю, как хотел, в педагогический институт в этом году, меня ждет армия. И как же я благодарен отцу за его благословление меня на выбор собственного пути!

Этот выбор был выбором свободы. Без подстеленной родителями соломки, без протекции, но по велению сердца. Да, на нем будут препятствия, но это будут мои препятствия, и на нем будут победы, и это будут мои победы. Каждый из нас рано или поздно оказывается на таком распутье, причем не единожды в жизни. Какой выбор мы сделаем? Пойдем за сердцем или предпочтем комфорт, забыв о своем внутреннем огне, своем предназначении? Этот выбор сформирует вас, сформирует всю вашу жизнь, определит, будете ли вы в ней по-настоящему счастливы.

После того как меня отчислили из Политехнического, я устроился работать пионервожатым в школу № 71 г. Тольятти и много времени проводил в комсомольском штабе. Меня влекло внешкольное общение, единение, братство, таинство посвящения, походы и совместные выступления. Тогда же случилась моя первая любовь. Ее звали Лариса. Мама очень к ней ревновала и была против этих отношений. Забегая вперед, скажу, что нам не суждено было быть вместе: Лариса вышла замуж за другого, пока я был в армии.

В армию меня забрали осенью 1987 года. Хотя я проработал пионерским вожатым всего три месяца, строгая директор Галина Сергеевна, провожая меня, сказала, что будет держать школу для моего директорства и дождется моей демобилизации и окончания мной института. С таким рвением и энтузиазмом я занимался с детьми. Слова Галины Сергеевны были еще одним подтверждением того, что я на правильном пути.

Я служил в погранвойсках в Рени и Измаиле на Дунае. Мои взаимоотношения в армии с сослуживцами были понятные, человеческие, без заискивания. Я был где-то посередине между офицерами и рядовыми солдатами, не занимал позицию ни тех, ни других. Хотя были психологические сложности найти контакт с людьми из разных городов, из разных социальных слоев. Уместиться между «честно и хорошо служить» и «быть наравне с пацанами», которые были в протесте, оппозиции с начальством – это был еще тот трюк! В жизни и в бизнесе мы постоянно лавируем между такими обстоятельствами. К чьей силе прислониться? Решать через чиновников, бандитов или ментов, а может быть, скатиться в оппозицию? Ведь держаться особняком и оставаться на плаву ох как сложно.

В армии единственным выходом, чтобы не свалиться в чей-то лагерь, была полная загруженность делами. У меня были такая речь и манеры, что поначалу меня приняли за москвича из интеллигентной семьи и хотели отправить служить в штаб. Чтобы остаться с ребятами, я за три дня окончил двухмесячную школу киномеханика. По субботам и воскресеньям я крутил кино. Работа киномехаником давала бонус – у меня была своя кинобудка и хотя бы на 30 минут в день я мог уединиться. Кроме того, такая работа была привилегией, которая позволила завоевать особый статус и уважение окружающих.

Я был одним из лучших по службе, при этом я всегда имел свое мнение и пытался делать что-то нестандартное. Служба не проходила скучно. Мы с ребятами организовали свой театр, и я в качестве режиссера ставил там спектакли. А еще я организовал первый тренажерный зал и добился, чтобы на вышке поставили стулья, потому что у ребят было варикозное расширение вен.

Загружая себя работой, я окончил учебку, и уже через три месяца сидел на ОКПП (отдельном контрольном пропускном пункте, располагавшемся рядом с морским портом на участке границы) на боевом информационном посту – месте, которое мог занимать лишь офицер, минимум, прапорщик. Через год, пропустив ефрейтора, я получил младшего сержанта и стал командиром отделения у «дедов», тогда же я подал заявление на кандидата в компартию. Через год службы мне дали отпуск, что в погранвойсках было большим дефицитом. Получил я его за свои заслуги, в то время как остальные пять счастливчиков получили его по блату.

Ведь в детстве меня опекали со всех сторон, и, если бы не армия, а потом жизнь в общежитии, для меня создание своего бизнеса было бы очень трудным шагом. Они дали мне ощущение реальности и научили способности выживать в сложившихся условиях. После армии вызовы жизни я всегда принимал широко и полноценно. Тогда же понял: единственный способ не утонуть в бушующем океане сложившихся обстоятельств – принять волну этой реальности и стать осознанным.

Из армии я поехал не домой к родителям, а в Москву. Я нисколько не сомневался в правильности выбранного пути. В голове была мысль о той самой необычной школе, которую я мечтал открыть. Я сразу отправился в МГПУ им. Ленина и поступил туда на подготовительное отделение по специальности «Учитель истории».

Почти все ребята, поступающие на подготовительное, были после армии, но я один пришел в форме. На мне были высокие, по щиколотку, ботинки, армейские штаны на два размера больше. Я был абсолютно без дембельских бантов-аксельбантов, вставок в погоны и без фуражки. И был вещьмешок, а не дипломат с дембельским альбомом. Под ботинками у меня красные носки – мать передала мне их перед демобилизацией. Мне, уставшему за два года ношения формы, хотелось чего-то «неформенного».

После успешного прохождения подготовительных курсов я был зачислен на первый курс. Интересно, что в нашей группе не было ни одной девочки, только парни, 20 человек, – для педагогического института это был нонсенс. У нас с однокурсниками сложились хорошие отношения, со многими мы общаемся до сих пор.

Но и в педагогическом институте отозвался мой характер. И тут я практически не посещал занятия. Мне было прикольно запустить институтские дискотеки с Пашкой Сомовым, играть Геракла и Тень в студенческом театре, но только не сидеть на лекциях – мне было откровенно скучно, а предметы не вызывали у меня никакого интереса. Неудивительно, что меня отчислили на третьем курсе за неуспеваемость. Это был январь 1993 года. Но за время учебы еще с подготовительного курса у нас сплотилась уникальная в своей дружбе группа. Парни всем коллективом пошли к ректору Матросову и убедили его восстановить меня. Мой друг Арест Сережа из этой группы спустя много лет вспомнил, что, как только меня восстановили и парни поспешили обрадовать меня, я первым выпалил, что намерен бросить «пед» и заняться бизнесом. Меня манила свобода и неопределенность!

Воротниковский переулок, дом 10/13, строение 2. Я стоял и смотрел на темные окна бывшей станции защиты растений Московской области. Внутри – земля до подоконника, облупленные стены и забытье. Здесь, по моей задумке, должно было все сиять и сверкать, это место должно было стать грандиозным и легендарным.

А началось все со стильной стрижки у Олега Шевцова. Салон, в котором он работал, находился в здании обычного советского института и, по-моему, назывался «Ouelle». Это был небольшой, на 2–3 места, салон, совершенно обычный, но что-то особенное было в его атмосфере. Пока Олег работал над моей внешностью, я рассматривал помещение и, подумав, спросил:

– Сколько стоит открыть такой салон?

– Тысяч 30 долларов, – ответил Олег.

Тогда, в 1993 году, эти деньги были человеческими и все же достаточно приличными. Но в моей голове промелькнула мысль: «А может, и мне открыть свой салон?»

90-годы в России были лихими. В стране царил хаос. Совсем недавно распался Советский Союз, и вокруг было очень много перемен. Стали появляться люди, которые искали возможные варианты того, как изменить мир вокруг себя. Они отличались от большинства, так как не боялись пробовать что-то новое и рисковать. Этих людей стали называть предпринимателями. Среди них был и я. У меня было несколько попыток ведения своего дела, они даже приносили мне деньги. Тем не менее я не находил ни в одном из них полного удовлетворения, поэтому продолжал искать свой путь. И, кажется, во время стрижки у Олега Шевцова я нашел нужное направление.