– Я принял твою клятву, Оридан, – сказал Ягат. – И я освобожу тебя от нее. В обмен на пятую дочь.

– Я согласна, папа! – выкрикнула я, прежде, чем успела понять, что произошло. – Я поеду в Блэр-Джар!

Ягат торжествующе усмехнулся.

– Твоя дочь мудра, Оридан. И сильнее, чем кажется. Это драгоценный дар. И отныне я освобождаю тебя от клятвы, и даю Слово: в предстоящей войне мы будем стоять плечо к плечу.

Отец кивнул, и поскольку все ждали его слова, возвестил:

– Да будет так.

– Путь нам предстоит неблизкий, – сказал Ягат. – Поэтому мы не можем воспользоваться твоим гостеприимством и задерживаться в твоем доме на ночь. Пойдем, принцесса Рахаат. Нам нужно успеть покинуть Бхукти-Джар до полуночи.

Только что у меня было все: дом, любящие родные, статус пятой принцессы великого тсара.

И любимый, который должен был просить отца о чести Слияния со мной.

Который сам, в силу своей добродетели и благородства, уступил место говорить другому.

И тот, другой, сказал.

И теперь я – бесправная наложница, без имени и дома. Недостойная, чтобы ее взяли в Святилище богини. Мое первое Слияние пройдет за закрытыми дверями, как у служанки или рабыни. Или… У наложницы. Этот страшный темнокожий тэн с огненными глазами и рогами, кому две тысячи лет отроду – мой хозяин.

И мой хозяин приказало мне встать и следовать за ним.

Я попыталась привстать с расшитых золотом подушек, обитых красным бархатом, но ноги отчего-то ослабли. Я хотела сказать об этом сестрам, маме, отцу, но не вышло. Рот не открылся.

Я затравленно заозиралась и встретилась взглядом с Ароном.

В глазах любимого застыла боль.

Я поняла, он пытается сорвать с себя оковы, обрекающие на подчинение Силе, но ни одному тэну это не по силам. И поэтому он застыл горестной статуей, вынужденный смотреть, как его любимую уведет другой.

Ягат выжидающе посмотрел на меня, и я подумала, что если он поторопит меня, скажет родителям, что те плохо воспитали дочь, я не вынесу этого позора.

Как в кошмарном сне, я поднялась на слабых ногах и склонилась перед своим хозяином.

Ягат, словно не видел моего поклона, развернулся и направился к выходу из тронного зала.

Я в последний раз посмотрела на родителей, на сестер, на Арона…

И, не говоря ни слова, пошла за Ягатом.

Мы миновали несколько коридоров и анфилад.

Слуги, встречающиеся нам по пути, склонялись в поклонах перед великим тсаром и с изумлением провожали взглядами свою принцессу. Коралловую Рахаат Сафиру, покорно следовавшую за правителем далекого тсарства.

– Рахаат! Рахаат! – прозвучало сзади.

Замерев на месте, я продолжила путь, не обернувшись к Лале, чьи торопливые шаги раздаются за спиной.

– Ты не можешь так уехать, Рахаат! Не можешь! – прокричала Лала со слезами в голосе.

Не в силах выносить эту муку я обернулась.

Сестра замерла со сморщенным, заплаканным личиком, протягивая ко мне руки.

– Рахаат! – воскликнула она. – Пожалуйста! Не бросай меня!

Лала умоляюще сложила руки и упала на колени, словно молит о милости богиню.

Из груди вырвался протяжный стон, и, развернувшись, я побежала назад.

Упав на колени перед Лалой, я с размаху притянула хрупкую фигурку к себе, зарылась лицом в ее волосы. Какое-то время мы обе сотрясались от рыданий. Я первая взяла себя в руки, отстранилась от плачущей сестры и с опаской обернулась.

Ягат замер, так и не повернувшись к нам. Скрестив руки на груди, широко расставив ноги, он стоял и смотрел перед собой.

– Тише, Лала, – попросила я. – Тише, милая. Не рви сердце мне и себе. Пожалуйста…

– Отец не мог отдать тебя этому злому! – с детской непосредственностью проговорила Лала, а я подумала, что Ягат, хоть и стоит на отдалении, слышит каждое слово.

– Лала, – упрекнула я сестру.

– Не мог, не мог! – замотала та головой, повторяя. – Ты не можешь быть наложницей, Рахаат! Это позор! Ты – дочь великого тсара, принцесса Бхукти-Джар!

– Была, – поправила я сестру глухим голосом. – Теперь я наложница.

– Это не значит, что ты перестала быть принцессой! – воскликнула сестра.

Оглянувшись на Ягата, я увидела, что его плечи дрогнули, словно воин сдерживает смех. Правда, разглядывая его в тронном зале, мне вовсе не показалось, что он умеет смеяться.

– Ты – принцесса! – сердито повторила сестра. – Помни об этом!

– Хорошо, Лала, – проговорила я. – Обещаю.

– Зато теперь ты сможешь пройти Слияние с Ароном, – неудачно пошутила я сквозь слезы.

У Лалы шутка вызвала новую волну рыданий. Переведя дыхание, она прошептала:

– Арон покинул тронный зала передо мной, Рахаат. Если четно, я думала, догоню тебя и увижу, как они бьются на поединке.

– Арон не может даже бросить вызов Ягату, – печально сказал я. – Слишком разный у них уровень силы.

– Я понимаю, что я, маленькая что ли, – вздохнула сестренка.

– Мне пора, Лала, – сказала я и расцеловала сестру. – Пожалуйста, береги себя. Слушайся Латану и Ракшми, теперь они старшие. Заботься о младших.

– Я буду писать тебе, – серьезно сказала сестра. – Наши птицы самые быстрые на Вершине мира.

– Я тоже буду писать тебе, – пообещала я, а про себя подумала, что если будет на то воля господина. Но вслух говорить этого не стала.

Поцеловав сестру в последний раз, я поднялась с колен, и, оправив энтари, двинулась навстречу своей судьбе.

Ягат стоял на том же месте, не шелохнувшись. Но стоило приблизиться на несколько шагов, снова двинулся вперед.

Оказалось, на выходе из дворца нас ждали.

Лингер, крытая повозка черного цвета распахнула дверцу, стоило нам приблизиться. Я успела заметить, что в повозку запряжены четыре титанозавра. Редкие и дорогие животные, являющие среднее между лошадью и небольшим слоном, отсюда и соответствующие размеры, только на шести лапах. Сходство со слоном придают еще два подвижных хобота под шестью парами глаз

Я знала, что такие звери стоят целое состояние, как знала и то, что Блэр-Джар – один из самых могущественных тсарств Вершины Мира. Хоть он и расположен обособленно, на отдельном пике, о богатстве Блэр-Джар ходят легенды.

Ягат впервые после тронного зала обернулся ко мне. Его огненный взгляд не выражал ничего, но у меня внутри все похолодело и пришлось с силой сжать зубы, чтобы скрыть дрожь.

Складка у рта тэна стала жестче. Он махнул в сторону лингера рукой и приказал:

– Садись. Нам предстоит далекий путь.

Я осталась стоять, но промолчала, потому что знала, пока не спросит господин, говорить не имею права.

– Ты слышала, что я сказал? Садись в лингер, принцесса.

Я застыла на месте, склонив голову.

– Ты что-то хочешь сказать?

– Да, – ответила я.

Жесткая складка пролегла глубже, и Ягат сказал:

– Ты должна отвечать: «Да, господин».

***

– Да… господин, – исправилась я, чудом вымолвив слово, которого ни разу не произносила.

– На первый раз я прощаю тебя и оставлю безнаказанной. Но только на первый раз.

Тэн замолчал, видимо, ожидая от меня благодарности. Но я не смогла заставить себя униженно благодарить его.

Тогда тэн усмехнулся и произнес:

– Похоже, путь нам предстоит еще более увлекательный, чем я ожидал. Укрощение строптивых – изысканное удовольствие. А укрощение строптивой принцессы – вдвойне. Ну же. Я приказываю тебе говорить.

Сглотнув, я произнесла:

– Я не могу сесть в этот лингер… господин.

– Интересно знать, почему?

Я снова сглотнула, прежде, чем говорить.

– Я принцесса, я не могу ехать так… Без вещей, без слуг, без свиты, наконец! Мой отец должен назначить мне сопровождение, а слуги – собрать мои вещи. Мне не полагается путешествовать вот так, господин.

Пока я говорила, Ягат слушал с задумчивым видом. А потом сделал едва заметный шаг навстречу, что заставило меня отпрянуть.

Ягат шагнул ко мне и я, как зачарованная уставилась на ходящие под покрытой узорами кожей бугры мускулов. С силой оторвав взгляд от этой мощи и столь наглядной демонстрации силы, я посмотрела в глаза воину.